Призрак с Вороньего холма. Ужин с аристократом - Андрей Анисимов

Проехав Тосно, Олег прижался к обочине и позвонил Павлу. К телефону никто не подошел. Голенев посмотрел на часы. Стрелки показывали начало первого, и он подумал, что семейство Вислоуховых на работе. Трасса состояла из трех полос, позволяя обгонять грузовой транспорт и тихоходных водителей. Голенев поднажал. Стрелка спидометра задрожала на отметке сто тридцать километров. К четырем он уже поднялся на Валдай. Перекусив в придорожном кафе, снова позвонил в Глухов. Но в квартире Павла трубку по-прежнему не брали. Голеневу очень хотелось поговорить с Меджрицкой, но решил воздержаться. О его приезде в Россию, кроме Павла и Веры, знать пока никто не должен.

До Московской кольцевой дороги добрался около девяти вечера и, не заезжая в город, свернул на Восток. В половине одиннадцатого он уже гнал по Егорьевскому шоссе в сторону Глухова. К часу ночи понял, что глаза слипаются. Заехал на лесной проселок, отбросил сидение и отключился. Спал сорок минут. В четыре утра подкатил к Глухову. Но в город заезжать не стал. Спустился по песчаному накату к реке и притормозил в зарослях молодого ивняка. Сюда наезжали рыбаки со всей округи, и парковка его машины не могла привлечь внимания. Метрах в десяти Голенев заметил видавший виды “Запорожец”, а еще дальше “Ниву”. Рядом с вездеходом разглядел палатку и дымок от костра.

Отсюда до Вороньего холма быстрым шагом можно было добраться минут за сорок. Но Олег спешил оказаться у дома до восхода солнца и припустил бегом. Тропинка пролегла через заросли кустарника, иногда раздваивалась и петляла. Небо светлело, но внизу, возле реки, оставалось сумеречно, и чтобы не споткнуться о валежник или не угодить в яму, бегуну требовалась осторожность. Миновав мост к деревне Щеглы, он перешел на шаг. Теперь от глаз богатеньких соседей путника скрывал обрыв. С этого обрыва Голенев когда-то любил прыгать в воду. Он взобрался на Вороний холм и замер.

Некогда прекрасный его дом в свете предрассветного утра выглядел жутко – почерневшие стены, пустые глазницы окон, провисший балкон у дверей спальни. Даже если бы он не поверил глазам, запах пожарища не оставлял почвы для сомнений. Его маленький Рай, в котором он мечтал прожить остаток жизни в окружении большой семьи, огонь превратил в прах. Первым его порывом было броситься туда, чтобы убедиться в реальности происходящего. Но Олег знал, что этого делать нельзя. Развалины его жилища представляли собой идеальное место для засады. И он заставил себя успокоиться и действовать осторожно.

Спустившись метров на пять с обрыва, внимательно огляделся, затем, пригнувшись, добрался до небольшого, поросшего крапивой, овражка, прыгнул в него, и исчез. Даже самые близкие друзья не знали подземного лаза, который при строительстве дома вырыли для него рабочие. Только они могли выдать его тайну. Но Голенев не сомневался, что бригадир строителей Ашот никогда бы так не поступил, и его ребята тоже. Поэтому протиснулся в узкую щель без опаски. Несколько шагов пришлось сделать, согнувшись в три погибели, дальше ход расширялся и позволял человеку его роста, передвигаться, лишь слегка склонив голову. Длина туннеля равнялась двенадцати метрам и заканчивалась стальной дверью. Олег помнил, что кольцо, запускавшее механизм замка, находится справа, на уровне его плеч. Свет сюда не проникал, и пришлось действовать на ощупь. Пошарив рукой по гладкой поверхности стали, обнаружил кольцо и, взявшись за него, три раза повернул на себя. Сталь медленно отошла в сторону, и он шагнул внутрь. Запах пожарища тут держался гораздо сильнее, чем на улице, и Голенев с трудом погасил позыв кашля в горле. Пока стоял и прислушивался, стальная дверь бесшумно закрылась. Механизм автоматически возвращал ее на место ровно через тридцать секунд. Работала машина на электричестве, и к ней от подстанции вел отдельный кабель. На этой предосторожности настоял бригадир строителей Ашот.

Не услыхав ничего подозрительного, Голенев шагнул к лестнице. Здесь он в свете не нуждался, поскольку помнил каждый метр своего жилища. Привычным движением протянул руку и взялся за перила. На улице рассвело, и, поднявшись на несколько ступеней, он уже мог разглядеть конец лестницы и почерневший потолок кухни, по середине которой пол провалился, оголив обуглившиеся балки. Выбравшись наверх, снова остановился. Какой-то звук его насторожил. Этот звук донесся со второго этажа. Его могла произвести птица или какой-нибудь зверек. Олег помнил, что стекол в окнах нет, и проникнуть в дом представителям местной фауны труда не составляло. Но он решил выждать. И дождался.

– Отлить надо. Схожу на улицу, – отчетливо прозвучало над ним.

– Ссы здесь, Корявый. Хули светиться, – ответили страждущему.

– Как-то неловко. На воздухе привычнее. Да и продышаться не грех. – Настаивал совестливый квартирант пожарища.

– С лестницы не ковырнись, она на одной сопле держится, – предупредил другой: – И ствол прихвати. Хер его знает, вдруг объявится.

– Как? Он же не летает?

– Неважно. И бей по ногам. Замочишь, Ибрагим нам шеи свернет. Он его живым хочет…

– Знаю, Тузик. Не доставай.

После чего сверху раздались шаги. Голенев моментально прижался к стене и затих. Скрипнула лестница. Олег сначала ощутил приближение человека, затем на него упала тень, он увидел удаляющуюся спину и прыгнул. Захватив шею, почувствовал, как хрустнули позвонки, обыскал карманы, извлек пистолет и медленно опустил бездыханное тело на пол. Опуская, понял, что Корявый, наконец, облегчился.

Олегу показалось, что все произошло беззвучно. Но сверху что-то услышали.

– Корявый, ты чего там? – Не получив ответа, наверху зашевелились.

Олег слышал, как щелкнул предохранитель пистолета и увидел, как второй “жилец” нагнулся и через дыру разглядывал кухню. Голенев мог легко его пристрелить, но решил не торопиться: “Интересно, Тузик там один, или их целая компания”? Ждать пришлось долго. Видимо, что-то насторожило бандита, и он спускаться не спешил.

– Корявый, ты где? – Голенев понял, что Тузик высунулся в окно и пытается вызвать напарника с улицы.

– Чего орешь? Не выходил он. – Ответ прозвучал из сада.

“Еще один голубь нашелся”, – отметил Голенев и похвалил себя за выдержку. У него сильно чесались руки шлепнуть бандита через дыру в потолке.

– Монета, зайди в дом, глянь, куда Корявый задевался?

“Он еще и Монета”, – усмехнулся Олег и вспомнил, что клички, связанные с денежными знаками, давал своим шестеркам Кащеев. “Старые кадры. Ей по наследству перешли”, – догадался Голенев и в принадлежности бандитов к клану Маки больше не сомневался.

Монета тем временем матюгнулся и двинул в дом. Олег глянул в дыру на потолке и, не обнаружив сверху наблюдения, метнулся к парадному. Монета, не торопясь, поднялся на крыльцо и вошел в пустой проем. Двери в парадном или выгорели, или их выбили пожарные. Голенев дождался, когда бандит переступит порог, и ударил его ребром ладони по горлу. Удар получился такой силы, что бандит упал, и у него изо рта фонтаном забила кровь. Теперь оставалось дождаться Тузика. Голенев решил переждать на лестнице подвала, куда свет еще не проникал. Наверху слышалось сопение бандита, но он больше голоса не подавал. Внезапно там раздались глухой удар и сдавленный хрип. Затем все стихло.