Следующие 50 лет. Как обмануть старость - Генри Лодж

Всем известно, что катание по рыхлому снегу должно быть очень веселым занятием, но в действительности большинство не способно веселиться таким образом. Человек, решивший попробовать, что это такое, обязательно будет падать на каждом шагу, а подняться оказывается очень проблематично, потому что под ногами отсутствует твердая опора. Такое положение пугает, и незадачливые горнолыжники в растерянности садятся на пятую точку и ждут, пока их кто-нибудь спасет, а если продолжают барахтаться, то только снова и снова тонут в сугробах. Когда они наконец добираются до дома, у них ломит все тело, и они зарекаются выходить на улицу, пока снег не растает окончательно. Мы с Лоис были не из таких. Мы были там. Со всей этой молодежью. И кое с кем из взрослых ее возраста. И с одной дамой моего. Я не был с ней знаком, но мы кивнули друг другу при встрече. Между пожилыми людьми, занимающимися спортом, всегда существует некая тайная общность, и мы часто приветствуем друг друга, даже если никогда не встречались раньше. Так и в это утро мы приветствовали друг друга с этой пожилой дамой, и она улыбнулась мне. Потому что в небе реял вымпел и мы были здесь. Я улыбнулся в ответ и представился. Мы пожали друг другу руки в перчатках, и она сказала: «Ну, поехали!» Вот оно!

Когда мы поднялись на вершину, над нами раскинулась чистейшая синева, а внизу, там, откуда мы приехали, на укутанных в тяжелые шубы деревьях искрился снег. Это было настоящее чудо природы, которые порой случаются здесь, в Скалистых горах. Нам стоило бы размяться на более простом спуске, но это казалось нам непозволительной тратой времени. Всю прелесть катания по рыхлому снегу можно ощутить только на спуске с крутыми обрывами и глубокими впадинами, прикрытыми белым покрывалом. Мы поспешили сразу к «Северной звезде» – склону с широкими пологими виражами в верхней части и более крутыми отрезками ниже. Нас опередили какие-то двое других лыжников, но свежего снега пока хватало на всех с избытком. Перед нами лежала девственная целина. Спуск по такому склону – всегда медленный процесс. Это похоже на танец. Очень, очень медленно… и вдруг очень, очень быстро. Вы проваливаетесь с головой в сугроб. «Прямое попадание», как говорят здесь. В канадских Скалистых горах горнолыжники иногда надевают маску с трубкой, чтобы дышать под снегом. Здесь, конечно, снег не бывает таким глубоким, но его все же немало, и он очень легкий.

Мы катались по скоростным крутым склонам, хотя неподалеку были и трассы могула, но в тот день они лежали под толстым снежным одеялом, словно медведи в берлогах. Мы направляли лыжи на самые крутые участки, не тревожа спящих медведей. Сила тяжести тащила нас вниз, снег увлекал ввысь. Мы исполняли свой танец где-то между стихиями. Мы летели вниз вместе с Лоис, смеясь и завывая от восторга. До самого подножия. По крутому открытому склону, а потом между огромных деревьев. Снова наверх, и через перевал Белла опять к склонам.

Мы одолели в тот день все «дважды черные» склоны на нашей горе. Везде лежал глубокий снег, пока его не успевали укатать все прибывающие и прибывающие лыжники. Мы, стараясь потерять как можно меньше времени, неслись обратно наверх и снова кидались вниз с горы. Половину всего времени нам приходилось судорожно хватать ртами воздух, пытаясь прийти в себя после бега. Кое-где, в тех местах, где склон порос деревьями, сугробы были совершенно непролазными, и нам приходилось трудновато. Более искусные лыжники одолевали и эти участки столь же технично, как и любые другие, но мне порой приходилось опускаться на четвереньки, чтобы контролировать направление скольжения. К середине утра мы уже были насквозь мокрые и донельзя довольные. И останавливаться не собирались. При этом я с восторгом сознавал, что все эти усилия для меня ничуть не болезненны. Десять лет назад после таких сумасшедших развлечений я развалился бы на части, а двадцать лет назад, вероятно, вообще не смог бы проделать ничего подобного, но сейчас я чувствовал себя прекрасно. Даже Лоис жаловалась на боль в суставах. Правда, немного. Но я все равно внутренне торжествовал. Йога, конечно, прекрасная вещь, но ее недостаточно для подготовки к таким нагрузкам. Ничто не заменит обычной занудной аэробики и упражнений с весом.

К двум часам пополудни мы наконец спеклись окончательно. Мы носились по склонам целых пять часов, практически не останавливаясь; глоток жидкости, кусочек чего-нибудь съестного – и опять на склон. В конце концов после очередного спуска мы не бросились очертя голову обратно к подъемнику, а взяли по пиву и присоединились к молодежи, которая, как и мы, отдыхала после бурного утра. Мы были совершенно измотаны, но в восторге от себя и от чудесного дня. Словно школьники, мы наперебой вспоминали вслух то об этом, то вон о том спуске. Мы хвастались личными достижениями и хвалили друг друга. Мы считали себя замечательными. И мы однозначно замечательно себя чувствовали. Придя домой, я лег и проспал три часа.

Когда я открыл глаза, уже стемнело. Лет сорок назад моему организму не потребовался бы этот дневной сон, но ничего страшного в нем нет. В это утро, когда над перевалом взвился вымпел EPIC, мне шел семидесятый год. И я в свои годы был одной из снежных гончих в Скалистых горах Колорадо. И я танцевал на склоне и завывал на виражах. Вопил от восторга, которым наполняла меня жизнь. Может быть, мои вопли были слышны в городке… где приличные взрослые люди заказывали завтраки в кафе.

* * *

В этой сплошь веселой и оптимистичной книге иногда тоже должно находиться место для серьезных и откровенных моментов. Такой момент настал: давайте признаемся честно, что постоянно, на протяжении долгих лет, заниматься физкультурой по шесть дней в неделю нелегко. Мы можем оступаться. Мы можем завернуть в магазин и купить пачку сигарет. Или начать поглощать пирожные с масляным кремом. Прихватить бутылочку бурбона и засесть перед телевизором. Одним словом, каждый из нас может послать все к черту и осесть на диване. И сидеть там до конца жизни, почесываясь и больше не вспоминая о физкультуре. Иногда каждому из нас требуется помощь. И, к счастью, у нас с Гарри есть что вам предложить. Мы хотим познакомить вас с волшебством «кеджинга». Никогда не слышали? Ничего удивительного. Никто еще этого не слышал, и тем не менее это действительно удивительная вещь.

В древние времена – до изобретения паровых двигателей, подвесных моторов и изменяющих сознание веществ – парусные корабли нередко попадали в штиль, и команде приходилось сидеть на месте, постепенно впадая в уныние. Иногда ничего страшного в этом не было, но не всегда. Иногда рядом оказывались вражеские суда, дрейфующие к вам с неприятными намерениями. Или вас относило на скалистый берег. Или матросы окончательно сходили с ума от скуки. Может быть, вспомните, что именно в таких обстоятельствах Агамемнон, который никак не мог отправиться на Трою целых десять лет, принес в жертву свою дочь Ифигению, чтобы вызвать ветер. Ну и что вышло из этого «гениального» решения? На какое-то время это помогло, но в итоге все кончилось плохо и для него, и для его жены (которая, само собой, должна была его убить), и для его детей, и для всех окружающих на долгое-долгое время. Но я не об этом. Просто признайте, что иногда человек совершенно застревает на месте и необходимо принимать радикальные меры. «Кеджинг» – одна из лучших подобных мер. Гораздо лучше, чем убивать собственного мужа.