"Царство свободы" на крови. "Кончилось ваше время!" - Алексей Волков

Следователь выглянул в коридор. Первый бандит тоже что-то услышал, выглянул одновременно с Николаевым и сразу завалился с дыркой во лбу.

— Вы это… как, мужики? — Следователь провернул барабан, выбил использованную гильзу и вогнал на ее место новый патрон.

Безотказная штука, «наган». И бьет точно. А вот с перезарядкой — вечные проблемы.

— Дык… Порядок, — отозвался звероподобный.

Вот кто молчал, это незадачливый налетчик. Трудно говорить со сломанной шеей. Его обрез уже перекочевал ко второму мужику, а первый извлек откуда-то из кармана старый огромный «смит-и-вессон», в его руках казавшийся крохотным.

Отовсюду в коридор выглядывали люди, вертели головами, не знали, что делать дальше?

— Мужики! Кто с нами? — Николаев невольно подтянулся, как в давние годы перед строем солдат.

Понятно, большинство предпочло скромно промолчать, потупить взор. Как в любое время и в любой стране. Вызвались все те же два соседа, и вряд ли лишь потому, что отступать им стало некуда, да еще парочка мужчин средних лет, ехавших в разных концах вагона. У одного из них имелся вытертый до белизны солдатский «наган», второму же пришлось довольствоваться трофейным обрезом.

Но шесть человек — это не двое. Сила. Да и другие в поезде найдутся.

— Да, прошу иметь в виду, — обратился Николаев к своему воинству. — Против нас не Покровский. Он никогда не грабит пассажирские составы, а его люди не таскают обрезы.

— Что народ не грабит, мы знаем, — отозвался тот, с «наганом».

Вот так и строй хитроумные умозаключения. А простой человек все понимает без них. Сердцем, душой или просто собственными представлениями.

Интересно, а против партизана они бы пошли просто так? Хотя тот бы не дал повода. Зачем ему из-за мелочи портить отношение с народом?

— Суханов, прикроешь с тыла! Ну что? За мной! — И Николаев первым рванул в тамбур.

Дальше на некоторое время все несколько смешалось в восприятии. Тесные проходы, попытки с ходу определить, кто перед тобой, свой или чужой, грохот выстрелов, кислый пороховой дым, повисающий в воздухе…

В голове поезда тоже гремело, но кто стрелял, бандиты или пассажиры, пока оставалось загадкой.

Впрочем, путь оказался короче, чем думалось. Всего лишь два вагона, а затем незадачливые грабители выскочили и побежали прочь к ожидавшим рядом с дорогой саням. Но добежать удалось немногим. То одного, то другого догоняли пули, а последнюю жертву кусок свинца вообще выбил из несущихся саней.

— Покровские, етить твою налево! — выругался Николаев, посматривая на таежную просеку, куда умчались немногочисленные уцелевшие налетчики. Что, впрочем, не мешало привычно освобождать барабан от стреляных гильз, а следом наполнять опустевшие гнезда новыми патронами.

Вдруг еще Покровские объявятся? Многовато их стало нынче…

1

Колеса вновь исполняли привычный перестук. Только путь на этот раз лежал обратно, а на сердце почему-то было много легче, чем в прошлую дорогу.

Кротов сам удивлялся себе. Неожиданно он потратил немало времени на исполнение полуофициального поручения кандидата в президенты. Дело оказалось интересным, словно вдруг на некоторое время удалось вернуться на службу. Пусть от Отечества остались лишь куски, но из бесед с жителями Кротов уяснил: процесс объединения обеих столиц идет полным ходом и находит полное понимание в городе на Неве. Нет никакой разницы, кому удастся соединить былую империю в одном государстве. Единый флаг затем можно и поменять.

С последним утверждением были согласны и те, кого Кротов навестил в своих тайных делах. Возрождение Единой и Неделимой было одной из главных целей Центра. Понятно, не единственной, и смиряться с новыми властями никто не желал. Но и мешать им в благих начинаниях не стоило. Урал, Петроград, а там, глядишь, и Сибирь, Украина, казачьи области… Начало-то положено. Да и обороноспособность грядущей стране необходима, а здесь не обойтись без восстановления старой и создания новой промышленности.

Но не будет ли это пустыми обещаниями?

Все те же попутчики, Василий и Иван, говорили все о том же. Точнее — ни о чем. Кротов попробовал им намекнуть о событиях первой питерской ночи, однако мужчины легко ушли от ответов, словно ничего не слышали. Ваня продолжал распространяться о женщинах, только на сей раз вроде о каких-то новых. А может, и не новых, подобные россказни Кротов привычно пропускал мимо ушей. Но зато вдруг вернулись воспоминания о случайной знакомой. Ведь собирался в начале найти ее, много ли в данный момент действует всяких учреждений культуры и газет, но в череде бесконечных дел на Обуховском заводе времени на что-то личное не осталось. А перед отъездом, в воскресенье, сообразил: девушка вернулась в Москву еще вчера. И теперь придется искать ее в Первопрестольной. Если удастся там задержаться.

— А ведь выборы уже состоялись, — в такт мыслям неожиданно изрек Василий. — Правда, пока подсчитают голоса…

Система была многоступенчатой, каждый из депутатов выполнял наказ своих избирателей, но вот насколько это отображало реальность…

— Подсчитают до нашего прибытия, — как-то небрежно отмахнулся Иван. Он как раз вспоминал об очередной пассии и явно хотел вернуться к повествованию.

— Мне кажется, все эти бесконечные выборы на небольшой срок — непозволительная роскошь, — неожиданно для себя признался Кротов. — Только лишняя трата денег и масса пустопорожней болтовни.

— А если кандидат окажется не тем? — Василий переглянулся с приятелем.

— Значит, изначально надо выбирать того. Руководствуясь интересами страны. А не справившегося убирать к какой-то матери.

— Прямо и по-революционному, — рассмеялся Иван.

— Ладно. Все это хорошо, но давайте спать. Скоро начнутся таможни, а завтра у каждого наверняка нелегкий день. — И Василий стал стягивать пиджак, демонстрируя пример.

Ох уж эти границы между частями некогда единого целого!

2

Вроде совсем немного отсутствовали в Москве, что такое несколько дней, а погода была уже иной. Пока ездили, оттепель докатилась и сюда. Снег подтаивал на глазах, вдоль тротуаров весело бежали ручьи, вода отражала выкатившееся на небо яркое и по-весеннему теплое солнышко. Природа начинала пробуждение от долгой зимней спячки, и вместе с природой невольно пробуждалась душа. Даже у людей немолодых и изрядно битых жизнью. Во всяком случае, Кротов чувствовал себя, словно сбросил лет пятнадцать, и не хотелось думать о плохом, а, напротив, просто верить в хорошее, которое обязательно сбудется. Не сегодня, так завтра, не завтра, так в ближайшие дни или месяцы. Что стоит немного потерпеть после затянувшегося ожидания?

И, как обычно бывает в подобные дни, народу на улицах было полно. Пусть день считался рабочим, только многие предприятия до сих пор трудились не в полную силу, а уж всякий конторский люд и подавно найдет возможность вырваться под каким-нибудь предлогом да пройтись по свежему воздуху. И совсем уж много было детворы. Кто-то из ребят пытался пускать в ручейках самодельные кораблики, кто-то просто азартно топал по лужам, не задаваясь мыслью о промокающих ногах, кто-то носился, весело смеясь от возбуждения. Но попадались и мальчишки, занятые делом. Эти старательно расклеивали на тумбах какие-то листки, хотя выборы закончились и какая-нибудь нужда в агитации отпала.