Игра по-крупному - Фридрих Незнанский

Телохранитель Аркадий, он же Аркан, спо­койно поглядывал на дорогу. Никто, кроме него, не знал об этом странном требовании хозяина. Пришлось идти к мужикам в гаражи и просить на денек какую-нибудь «одноразовую». Мол, род­ной «БМВ» что-то захандрил. Мужики удиви­лись. Сколько спорили, с ним о преимуществах советского автомобилестроения перед западным (впрочем, уже и перед восточным — время идет...), но Аркан выигрывал спор, обгоняя всех на своей «бээмвешке» по любому бездорожью. И вдруг явился с поклоном. Это с его-то связями, с его-то возможностями попросить у любого из своих какой-нибудь «опель» или «тоёту»! Нет, подай ему на пару дней «одноразовую», как он презрительно называл наши автомашины.

И ведь так и не признался — зачем. Потому что сам не знал. Сам удивлялся капризу хозяина.

Но сейчас, кажется, что-то понял. Вид у хо­зяина был тот еще. Будто за ним гнались, но так и не догнали. Но он чего-то ждет, какой-то опас­ности из-за угла.

— Что тут нового? — спросил Томилин Арка­на после недолгого молчания.

— А что может быть у нас нового? — пожал тот плечами. — Вы же только недавно нас поки­нули, всего-то неделя прошла. Или больше?

— Больше месяца. Ну-ну, я слушаю.

— Что касается супруги вашей... Он говорит: пока что ничего определенного. Ездила по подру­гам, по магазинам, никуда больше не заглядыва­ла. Так что напрасно вы, по-моему, Олег Дмит­риевич, дело, конечно, ваше...

— Вот именно, — оборвал его Томилин. — Скажешь Чердынцеву, что изменим наш договор. Раньше платил ему по часам, теперь буду платить по результату. Тридцать долларов в час! И за что? За то, что ездит за ней по пятам? Даже если заметит что-нибудь, разве скажет? Невыгодно, сам понимаешь, такую халяву терять... Так и будет ездить за ней до самой пенсии — денежки идут.

— Странный вы какой-то приехали, Олег Дмитриевич. Случилось что?

— Это я приехал узнать, Аркаша, что случи­лось.

— Налоги задавили, говорят, одни вычеты да штрафные. Я в это особо не вникаю, сами узнаете все... А насчет Елены Андреевны вы, по-моему, зря. Любит она вас, хоть и молодая совсем. И очень всем довольна. Все время спрашивала, не звонили ли вы. Чердынцев как сыскарь неопыт­ный, конечно, но какая тут может быть работа по результату? Если нет ничего — значит, и резуль­тата быть не может. Лучше бы прекратить слежку.

Томилин промолчал. Действительно, что-то не то получается. Мало ли что ему померещилось или показалось... А если не изменяет? Если Гоша просто так трепанулся?

— Скажи, пусть снимет наблюдение, — сказал он Аркану.

— Скажите ему сами. Вы договаривались, вы и скажите.

— Кто-нибудь знает, что я вернулся?

Машина юзом, скользя по отшлифованному

насту — шоссе не успевали очищать ото льда и снега, — едва не выехала на встречную полосу.

Аркадий бешено крутил руль — грамотно, не теряя головы, пока машина снова не стала управ­ляемой.

— Бывает и хуже. — Томилин поправил очки на переносице. И оглянулся вслед пронесшемуся мимо «КрАЗу».

— Никто ничего не знает, — зло сказал Арка­дий, сдунув каплю пота, повисшую на кончике носа. — С такими разговорами знаете, где можете оказаться?

— Следи за дорогой! — жестко сказал Томилин.

— Да машина... — все еще мучился с рулем Аркадий. — Что значит не своя. Лучше бы я вас на своей встретил.

— Мне знать, что лучше, что хуже, — сказал Томилин. — Сейчас время послеобеденное, Лена как раз должна пойти по магазинам. Тебе не ка­жется, что мы могли бы и сами все увидеть?

Их взгляды встретились в зеркальце заднего обзора. Аркадий покачал головой.

— Ох, любите вы...

— Все доводить до конца, — закончил Томилин. — И заодно посмотреть, чем занимается в это время твой друг Чердынцев.

— Да какой он мой? — возмутился Арка­дий. — В одном отделении работали, я уходить собрался, он как раз в это время после армии устраивался. Артем как раз за Гошу на хозяйство сел, он и присмотрел Чердынцева.

— Помолчи, Аркан, потом все обсудим.

— Воля ваша... Говорят еще, забыл сказать, Кот в Тюмени нарисовался. Запах денег почуял. Мол, воры велели ему за нами присмотреть.

— Не знаю я никаких, Артемов, Котов, воров и прочих... А что, большой транш пришел в Кре­дит-банк? Миллиардов под пятьсот?

— Видите, даже вы слыхали. Говорят, Гоша там, в столице, для земляков расстарался.

— Это пока что государственный заем, чтоб ты знал. Его отдавать надо будет, с процентами.

— Отдадут! — уверенно сказал Аркадий. — У нас как в Поле чудес. Миллиард посади — трил­лион вырастет.

— Представляю... Теперь начнется, — вздох­нул Томилин. — Ну что еще говорят?

— Да разное. Киллер будто из самой Москвы наведывался. Так его с ходу Артем вычислил. Пришел к нему в гостиницу, поговорили, то-се. Артем говорит: делать тебе здесь нечего, понял? И ты здесь никто. Ну вы знаете Артема... Он и Гоше отмочит, если потребуется. Словом, с чем этот киллер приехал, с тем и уехал. И еще сопро­вождение попросил. Артем ему сказал: вот Бог — вот порог.

— Может, это сам Гоша прислал? — спросил Томилин.

— С чего вы взяли?

— Есть кое-какие соображения. Просто так московские киллеры на гастроли не выезжают. Пора бы знать. Он-то уехал, а кто вместо него приедет? Этого Артем вычислил, а вычислит ли другого? Ты, кстати, это Артему намекни.

— Можно на вас сослаться? — спросил Арка­дий.

— Он тебе и так поверит. Еще что? Ну выкла­дывай давай, пока время есть.

— Сыскарь тут из Москвы прилетел, не знаю, интересно вам это, или нет. Молодой, тихий, в очках.

— Это по поводу Ивлева? — наморщил лоб Томилин.

— Да. Ивлева и Бригаднова. Чепуха какая-то с ними, как вы думаете? Одного и другого распо­лосовали от уха до уха.

— Много в Тюмени чеченцев? — спросил Томилин.

— Думаете, они?

— Пусть милиция и прокуратура об этом ду­мает. Есть они в городе или нет, вот о чем я спросил.

— Вам-то чего бояться? — на миг обернулся к нему Аркадий. — Ходите под Гошей как под Богом.

— И это говорит мой телохранитель, — улыб­нулся Томилин, — который, чтобы оправдать свою зарплату, должен везде видеть одни загово­ры.

Аркадий кивнул в знак согласия и тоже улыб­нулся.

— А ты меня только утешаешь, — продолжал Томилин. — Жена молодая — чиста и непорочна, слуги не воруют, управляющий трезвенник... Сверни-ка вон туда, она любит туда ходить.

Аркадий повернул в сторону проспекта Ленина.

— Что я говорил? — встрепенулся Томилин. — Вон ее машина! Возле бистро, видишь?