Век святого Скиминока - Андрей Белянин

– Когда ты уезжаешь?

– Не знаю… Обычно это зависит не от меня. Как только кто-то там, свыше, решает, что моя миссия выполнена, ап – и я уже дома. Вот, ей-богу, ты бы знала, как я ругался в прошлый раз…

– А… почему ты не хочешь остаться?

– Как сказать… иногда очень даже хочу. Теперь особенно.

Я обнял ее за плечи, прижимая к груди. Луна умела слушать. Незаметно для самого себя я начал говорить, говорить, говорить…

– Понимаешь, там, в моем мире, я сейчас не у дел. Настоящий безработный, только что на бирже не состою. Художников в Астрахани как килек в томате. Постоянной работы нет, так, «шабашки» от случая к случаю. Если здесь я – ландграф Меча Без Имени и точно знаю, что зарабатываю на хлеб собственной шеей, то дома… У вас гораздо интереснее. Не поверишь, но мне страшно нравится возиться со всеми этими вампирами, ведьмами, чертями и разной прочей нечистью. Я ощущаю себя нужным. Друзьям – для того чтобы они могли жить, врагам – для того чтобы знать, ради чего жить. Если кто-то зубастый бросится на меня, я не бегу в милицию, а встречаю его мечом промеж глаз. Мне показалось, что и моему сыну здесь тоже нравится. Если бы мы только могли остаться навсегда…

– Скиминок… нам придется расстаться. Взгляни правде в глаза – впереди ничего нет. У тебя свой мир, сын, жена. Я не найду места в твоей жизни. Не строй иллюзий…

– Но я люблю тебя!

– И я тебя люблю.

Она тихо поцеловала меня. Вот и все. Любит, но уйдет. Потому, что я женат и меня вернут. Правильно, честно, по закону. Плохо… Хуже некуда… Луна поднялась, а я все пытался удержать ее руку.

– Не надо… нельзя жить, зная, что впереди ничего нет. Если бы ты только мог почувствовать, что со мной творится, когда я представлю себе, как ты снова уйдешь! У меня болит голова… Отпусти, пожалуйста…

– Но…

– Пусти ее, великодушный рыцарь!

Открой глаза – она тебя не любит…

Мы едва не подпрыгнули на месте. А вполне возможно, что и подпрыгнули, потому как мгновенье спустя оба уже стояли спина к спине, готовые к бою. В моих руках блестел Меч Без Имени, а пальцы наложницы сжимали лезвия метательных ножей.

В освещенный круг костра гордо вошла высокая рыжеволосая женщина, одетая в длинный плащ. Бьюсь об заклад, что под плащом у нее ничего не было…

– Кастратка! – одновременно прорычали мы. Один раз я уже сталкивался с такой тварью… Спасибо Веронике, а то служил бы сейчас в Арабских Эмиратах, там большой спрос на евнухов.

– Прости меня, я слышала случайно

ваш разговор, обрывчатый и резкий.

Она права, ты весь в плену иллюзий!

– Тебя спросить забыл, шалава злая! – взорвался я, невольно переходя на менестрельскую речь:

Иди себе туда, откуда вышла,

Не видишь – занят я! Дела,

Дела, заботы, а времени

И нет! Отсюда резюме –

Я сам с усами! Мне

И тут не пыльно…

– Любимый, ты заговорил стихами! – восхитилась Луна. – Только я не понимаю, чего мы с ней рассусоливаем? Таких мерзавок надо убивать молча…

– О дикий мир! О ревность,

Зависть, зло! Лишь выслушай

Меня, прекрасный витязь…

Я вижу то, что ты, при всем

Своем уме, не можешь видеть,

Ибо взор твой светел.

Ты думаешь, одной твоей

Любви довольно для счастливого

Сожития на долгие года? Увы, увы…

Она тебя не любит! Она играет

Мужеством твоим, смеется слабостям,

Размеренно читает весь ваш

Роман, но близок эпилог…

Тогда она перевернет, зевая,

Последнюю страницу и… уйдет.

Ты слышал сам, она уйти хотела.

Ты был ее героем, но прости…

Мир так велик, ей хочется иного…

– Замолчи! – Вспыхнувшая наемница вскинула было руку, но я вовремя перехватил ее за запястье.

– Пусть договорит! Мне что-то стало страсть как интересно… Она ведь не знает ни тебя, ни меня, просто смотрит на наши отношения со стороны и выносит свой независимый вердикт. Валяй!

Вдохновленная моим заступничеством, кастратка сделала еще шаг вперед и, воздев руки к звездам, продолжила. Ее плащ распахнулся так, что я едва не задохнулся. Нет, ну какие же они все-таки красивые, стервы! Одна к одной и лицом, и ростом, и фигурой…

– Милорд, что тут у вас?

О, Лия с Жаном проснулись! Добро пожаловать на поэтическое выступление. Сегодня у нас творческий вечер рыжеволосой кастратки…

Как оказалось, говорить стихами, кроме меня, не умел никто. Удивленная Луна жутко обиделась, кастратка, завлекая меня, честила ее вдоль и поперек. А насколько талантливо и красиво… Ни одного явного оскорбления, ни слова хамства, все возвышенно, грустно и философично, как сонеты Шекспира. И ведь пробивает…

– В бою, в пыли, в крови,

Где кружево клинков

Слепящей стали собирало жатву,

Она могла лишь на короткий миг

Тобой увлечься. Но любовь ли это?

Наверно, да. Миг на войне

Есть жизнь. Но наступили

Иные времена, эпоха перемирия

Настала… Вот и она, убрав

Оружие и поглядев вокруг,

Увидела, что ты – не пуп Вселенной!

Есть лучше: и моложе, и добрей,

Богаче, краше и знатней по крови.

Кто разведен, кто вдов, а кто

И просто холост. Ты?

Что мог отдать ей ты?

Подумай, рыцарь…

О, не вини невинное созданье…

Она все так же верила в любовь,

Но оказалась жизнь невероятно

Длинна и манит за собой…

Прости ее, пускай она уходит…

– Милорд, – ошарашенно повернулся Бульдозер, – Луна нас бросает?

– Не вас. Меня. Она не хочет больше ждать и не верит в возможность нашего счастья. Мне больно, Жан…

Трусливый рыцарь прижал меня к плечу. У него не было слов. Я знаю, что, если бы меня обидели, избили, напали, – он бился бы за меня с любым врагом до конца. Он не задумываясь отдал бы свою жизнь, лишь бы я был счастлив, но…

– Луна, милорд, любит вас…

– Я знаю.

Кастратка взглянула на него томным от страсти взглядом, решив, пока я в апатии, воспользоваться более рослым мужчиной.

– Мой рыцарь, гордый и