Счастье в мгновении. Часть 3 - Анна Д. Фурсова

очки к переносице, ставшие неотъемлемым аксессуаром моих будней.

— Понял. До шуток тебе еще расти и расти, малец, — гогочет Питер, житейски хлопнув меня по плечу, — а если откровенно, в чём дело? — Только я раскрываю рот, чтобы ответить, он досказывает: — Я тебе снился, что ли? Или ты вовсе не ложился? — подмигивает мне глазами, обдавая многозначительным взглядом. — Что за сообщение в рань-ранскую, что нужно встретиться срочно и немедленно?

Издав короткий приглушенный смешок, резко махнув головой в сторону, спрашиваю:

— Ты не спешишь? Может, вырвемся в кофейню?

— Эммм… — прикладывает пальцы к подбородку, демонстрируя шуточный думающий, предельно думающий, вид. — Здравая мысль, брат. Единая здравая мысль, прозвучавшая из твоих уст!

— Боже, кто бы знал, что мой брат помимо барана еще и клоун. По пути буду вещать.

Одарив друг друга бессмысленными смешками, мы двигаемся в первое попавшееся нам на глаза кафе.

— Как «помолвочная» жизнь? — успеваю я спросить, пока мы еще не зашли в заведение общественного питания, в котором у Питера, по крайней мере так было всегда, перекрывает часть мозга, отвечающая за разумность мыслей, так как его без конца голодный желудок, словно бездна, поглощает в себя и первое, и второе, и третье блюдо, не останавливаясь на передышку.

— Скажу так: словно на меня навесили мешок дополнительных забот и хлопот. Но все это временные трудности. Мистер Эндрю и Аннет Джеймс так обрадовались… — В его голосе — счастье.

Питеру, как и мне, не доставало отцовской заботы, да и с учетом возникших новых трудностей, родители Ритчелл стали ему семьей. И, несмотря на его юмористический и оптимистический стиль жизни, не видевшись с ним определенное время, отданное работе, я вижу, он готов к тому, чтобы создать свою семью, обеспечить её всеми необходимыми нуждами и укреплять, взращивать, как посаженное деревце. Сопоставив его с прежним человеком, казалось, человеком с утерянным смыслом жизни, сейчас — в нем зажжен внутренний свет, который он подпитывает, подогревает тем, что стало ему родным, новым. Вселенная сподобила его счастливой дверцей в другую жизнь. В ту жизнь, где каждая последующая секунда жизни для него — подобие вечности, где ценность каждого дня превосходит все границы. Он — показатель человека, пережившего страшное видение, показавшее ему, что есть смерть и какова тонкая нить, разделяющая нас от неё… Схвативший рукой горсть пепла, он едва ли не достиг холода в сердце. И только познав тайную поволоку границы жизни, лицезрев ее черные очертания, вкусив глоток яда, земное существо открывает врата себя другого, того, кто не поддается негативным эмоциям, затаивая в душе чувства гнева и ненависти, того, кто равнодушен к мелочам, на которые масса других обращает пристальное внимание, того, для кого самым важным в жизни являются близкие… Не каждому уготовано проникнуть на считанные часы в адские болезненные муки, в рыло грозных сил, неслыханно ложащихся на плечи живых, в ту сферу, изменяющую затем прежнее житие человека, но и не каждому, кому дозволено это, предначертано вернуться обратно.

— Брат, ты с ними так сблизился.

Вместе с тем, видно, что ему необходимо сблизиться с родным отцом, с отцом Миланы.

— Да, за всё это время, что я общаюсь с ними, я их… — секундная пауза, — полюбил. — В тоне прослеживаются тоненькие хвостики грусти. Но, познавший бессмыслицу отчаяния и великолепие жизни, он незамедлительно меняется в выражении лица, отдергивая с души смутную терзающую пелену и с улыбкой счастливого человека возвещает: — За праздничным столом, когда я официально просил у мистера Эндрю руку его дочери, миссис Аннет настояла на большой свадьбе так, чтобы это стало масштабным событием в жизни… Церемония с соблюдением всех традиций, широкие гуляния, свадебное путешествие: все это в ближайших планах. Ритчелл, ну ты знаешь мою девушку, уже принялась браться за каждые элементы подготовки для превращения этого долгожданного для нее, да и для меня, дня в жизнь…

— Знаешь, каким бы ты невыносимым не был, я искренне счастлив за тебя, — с добрым подколом бросаю я, заходя в глубь кафе.

— Спасибо, брат. Как будто ты выносим. — Он усаживается напротив меня.

Я снимаю очки и откладываю их в сторону. Этим все равно не скроешься от Брендона, если он узнал о том, что мы летали в Милан, то в Мадриде он знает всё, где я и с кем я.

— А дату определили?

Стараюсь не думать о том, что сжимает таинственные глубины моего сердца.

— Пока лишь оповестили всех родных девушки… — с выражением произносит он, — и подумали над тем, чтобы отпраздновать этот день в Мадриде. С датой думаем. Я настаиваю, чтобы через две недели, а она твердит, что мы не успеем к этому времени…

— Стремишься как можно скорее поглотиться в семейную жизнь?

Он улыбается. Нам приносят меню, давая Питеру минуту для раздумывания над моим вопросом.

— Джексон, — вздыхает, сохраняя улыбку на лице, под которой спрятаны смешанные эмоции, — я столько пережил за свою малую жизнь и не хочу терять ни минуты.

Я утыкаюсь в меню, кивая параллельно на его слова.

— Чего советую и тебе.

Мне ясны его мотивы, но, когда он указывает мне, это чертовски раздражает.

— Просьба оставить меня без советов и умудренных рекомендаций, — подмечаю я, пробегая по столбику с супами. — А что насчет наших родных? — задаю я вопрос и сам же от него тускнею. Мать и его неродного отца пока не разумно уведомлять о свадьбе.

— Еще не думал об этом… — С минуту молчит. Питер, прав, не сразу нужно валить все в одну кучу, но так или иначе они узнают… — Так, рыцарь Айвенго, ты разобрался с дебютанткой и Его величеством? — В его глазах мелькают смешливые искорки.

И рана в душе снова начинает кровоточить.

Дабы замедлить обсуждение этой темы, я подзываю официанта.

— Мне, пожалуйста, сырный суп с пармезаном и чесночными гренками, сырную нарезку и бокал хереса.

«Я стал уже, как Милана, сырной душой».

— А Вам? — мужчина указывает на Питера, пристально оглядывающего меня, чувствуя, что я застилаю одну мысль на другую.

— Аналогичный заказ, но без крепкого. Замените его на коктейль молочный и, давайте-ка, еще шарик шоколадного мороженого. — Продолжает оглядывать меня.

«Куда он без мороженого».

— Время ожидания — десять минут. Хорошего вечера!

— Спасибо, — отзывается Питер и неотложно спрашивает: — Ответишь?

И все-таки перед тем, как распахнуть ему свою душу, я узнаю, рассказал ли он моей девушке тайну, которую я просил строго настрого держать под замком.

— Для начала, братец, — с укоризной начинаю я, склонив темноволосую голову набок, — скажи мне, на кой черт ты рассказал обо всем Милане?

Он сплетает ладони, бегая зрачками по