Мальтийский апельсин - Анна Данилова

– А ты не догадываешься?

– Догадываюсь. Я сразу об этом подумала…

– Мне кажется, я знаю, что ты хочешь мне сказать…

Их разговор прервал телефонный звонок. Лера, испуганно озираясь по сторонам, достала телефон из сумочки, и Таня увидела страх на ее лице.

– Да, слушаю… Кто?

Она слушала несколько минут, не произнося ни слова. Таня за это время перевязала платок, опустив его почти до самой переносицы и скрыв лоб, поправила очки и даже закрыла щеки ладонями. Она была уверена, что звонят по ее душу. Когда же Лера произнесла в конце, обращаясь к невидимому собеседнику: «Да, хорошо, я сейчас подъеду», Таня вся напряглась в ожидании и предчувствии нехороших вестей.

– Что случилось? У тебя было очень удивленное лицо.

– Еще бы не удивляться… Мне сейчас позвонил один человек по поводу похорон Ольги. Причем он знает, что никакая она не Астрова. Ему откуда-то известно, что она еще не похоронена, он хочет встретиться со мной, чтобы поговорить на эту тему. Он из Москвы…

– Из Москвы?

– Да, только что приехал. Говорит, что был уже в морге, что обо всем договорился. Но он хочет со мной познакомиться. Думаю, это мужчина из ее московской жизни…

– Он представился?

– Да. Каротин.

– У Сайганова друг был в Москве, Каротин. Он и с Ольгой-то познакомился, кажется, у какого-то Каротина.

– Мне надо домой. Он ждет меня там… Кто-то дал ему мой адрес.

– Поезжай. Я тебе позвоню вечером…

Таня поднялась со скамейки и, почувствовав тяжесть внизу живота, вспомнила, что не рассказала Лере самого главного – что она ждет ребенка.

– Ни пуха…

– К черту…

Они обнялись и разошлись в противоположные стороны аллеи.

После разговора с Лерой Тарвид Каротин прямиком направился в агентство. О том, что расследованием убийства Марины занимается некий Шубин, ему рассказал Урусов. Понимая, что этот визит может лишь осложнить его положение, он тем не менее решился встретиться с человеком, занимающимся поиском убийцы, чтобы оказать посильную помощь. Всю дорогу из Москвы в Саратов он думал о Марине. Он не мог представить ее себе мертвой. Она оставалась живой в его памяти, живой, жизнерадостной, быстрой и порывистой в движениях, словах и поступках, азартной, страстной, отчаянной…

Они познакомились в один из его приездов в Саратов, в конце девяностых. Жаркое солнце, обжигающий песок городского пляжа на Зеленом острове, ледяное пиво, блестящие светлые волосы девушки по имени Марина, ее слегка порозовевшее от солнца великолепное тело, чувственные, прохладные от мороженого губы… Девушек на пляже было много, и все они обращали внимание на высокого и крепкого мужчину, Каротина. Ему и жизни не хватит, чтобы вспомнить, сколько же их было, этих милых и ласковых волжских девушек, с которыми он проводил все свои саратовские отпуска. Однако Марина Рожкова запомнилась ему больше всего. Она, отдавшись ему в первую встречу прямо в парке на скамейке, с этих самых пор неотступно следовала за ним и постепенно стала его тенью. Где бы он ни появлялся, он всегда видел ее худенькую фигурку. Он мог провести целую ночь в объятиях других девушек, зная, что где-то неподалеку от гостиницы на скамейке сидит и ждет его появления эта странная девушка Марина. Знакомые парни поначалу посмеивались, мол, объяснись с ней, спроси, что ей надо, да и пускай отвяжется, а потом, привыкнув к ее ненавязчивому присутствию, пытались даже завязать знакомство. Но ее интересовал только Каротин. Марина ему тоже нравилась, он был уже не прочь возобновить с ней отношения, но она, словно почувствовав это, сама стала сторониться его. Когда же один из его приятелей в слишком грубой форме предложил ей потанцевать с ним на дискотеке, Каротин подрался с ним, да так крепко, что чуть не угодил в милицию. Но после этого Марина снова подпустила его к себе, провела с ним две незабываемые ночи, после чего исчезла. Стоял июль, весь город спасался от сорокаградусной жары в водоемах, а Каротин носился на такси по городу в поисках Марины. Он искал ее во всех кафе и барах центра, расспрашивал о ней в гостиницах, ресторанах, там, где, по его мнению, могла она быть в компании подружек или другого мужчины. Но нашел ее в доме отдыха на полуострове Шумейка в маленьком фанерном домике с продавленными металлическими кроватями, с синими казенными одеялами и окнами, затянутыми сеткой от комаров вместо стекол. Она была там совершенно одна. Он понимал, что все ее поведение – лишь игра, сложная и доставляющая острое наслаждение любовная игра, смысл которой заключался в пылких и редких встречах. За месяц, проведенный на Волге, он многое узнал о Марине Рожковой и выяснил, что она большая любительница пожить за чужой счет, что очень любит пиво и часто меняет мужчин. Нигде не работает, не учится, ничем не интересуется и даже не собирается замуж. Каротин же, в отличие от нее, собирался в Испанию на заработки – собирать апельсины. В Москве он жил в коммунальной квартире, за плечами была школа и незаконченный строительный техникум. Было время, когда все его друзья начинали свой бизнес, брали кредиты в банках, занимали у знакомых деньги на покупку сырья или оборудования, у Каротина же денег не было и не могло быть в принципе. Кредит бы ему никто не дал. Оставалось жить на случайные заработки: кому дачу сложить, кому квартиру отремонтировать, а теперь вот замаячила впереди золотая апельсиновая Испания… В то лето они тепло простились с Мариной, договорились перезваниваться, переписываться, и он с легкой душой улетел в Испанию. Вернулся оттуда с тысячей долларов в кармане и неистребимым желанием открыть свой бизнес. Он просто бредил апельсинами, и не было ни одного человека из его окружения, у кого бы он не попросил денег в долг, чтобы открыть свою фирму по закупке и продаже цитрусовых. Понятное дело, что денег ему так никто и не дал. Пока его не было, в его почтовом ящике скопилось пять писем от Марины Рожковой, где она писала о своей любви к нему, о том, что скучает и мечтает лишь о том, чтобы он снова приехал в Саратов и встретился с ней. Но ему было не до отдыха. Он перестал спать и постоянно думал о том, где бы раздобыть денег. И вдруг однажды ночью раздался телефонный звонок – звонил его испанский приятель Мигель, который предложил ему еще в Испании заняться торговлей апельсинами. Отец Мигеля, владелец торговых судов, заболел и находился при смерти.

Мигель должен был теперь сам продолжать его дело, знакомиться с постоянными торговыми партнерами отца, учиться мыслить по-деловому и отказаться от прежней, ничем не обремененной жизни свободного и не стесненного в средствах молодого повесы. Мигель позвонил своему русскому товарищу, чтобы предложить выкупить у него оптом большую партию апельсинов, которую он намеревался отправить на одном из пароходов своего отца в Россию. Но на это требовались деньги. Каротин, понимая, что этот ночной звонок, возможно, единственный шанс в его жизни и что такого может больше не быть, не знал, как сказать Мигелю, что денег он так и не нашел, что кредит ему никто не даст, потому что у него ничего нет. И вдруг Мигель со свойственной ему щедростью и эмоциональностью предложил ему эту партию на реализацию. Каротин, плохо знавший испанский, тем не менее все понял и, недолго думая, согласился. Пароход должен был прийти через месяц, за это время он успеет «открыться», арендовать какой-нибудь склад и найти покупателей. Но даже на это у него не было денег. Тысяча долларов – не деньги. Он поблагодарил Мигеля, обещал ему перезвонить, а сам позвонил в Саратов, Марине Рожковой. Ночь, Марина отозвалась сонным голосом, но, услышав Каротина, не поверила своим ушам. Она была счастлива, безумно счастлива, что он не забыл ее, что позвонил… Каротин в двух словах объяснил ей, что ему нужны деньги. Много денег, чтобы открыть свой бизнес. Марина сказала, что может продать квартиру и переехать к нему в Москву. Ей только нужно найти покупателя. Она с такой легкостью пообещала ему это, что он поверил ей, и потом почти каждый день звонил и спрашивал, нашелся ли покупатель. Время шло, но продать квартиру, даже в хорошем районе Саратова, оказалось не таким уж простым делом. Прошло две недели, и покупатель наконец нашелся – одноклассница Марины. Она расплатилась с ней наличными, Марина купила билет на поезд и с деньгами поехала к Каротину. Сумасшедший месяц, сумасшедшие планы, сумасшедшая любовь, сумасшедшие обещания… А дальше события разворачивались еще стремительнее. На деньги Марины Каротин арендовал склад, куда завез апельсины Мигеля, затем, распродав их по мизерной цене, выкупил этот склад и позвонил Мигелю, чтобы тот прислал еще партию и снова в долг. Мигель охотно пошел на это, говоря, что ему хочется помочь русскому другу развернуться, чтобы работать с ним в дальнейшем. Ему важно иметь такого хорошего и смышленого компаньона, каким он показался ему в то время, когда был в Испании. Мы же друзья. От продажи второй партии часть денег Каротин перевел Мигелю, остальные же деньги употребил на то, чтобы нанять опытных менеджеров, которые смогли бы наладить сбыт цитрусовых в соседние с Московской области. Он арендовал машины-рефрижераторы, которые в дальнейшем планировал выкупить, и постепенно стал разворачивать свой бизнес уже за пределами и без того заваленной фруктами столицы. Марина жила с ним, помогала ему во всем и была счастлива, что это именно она поверила в него и дала ему начальный капитал. Прошел год, Каротин купил большую квартиру, и Марина всю свою энергию и время направила на то, чтобы отремонтировать ее и обставить мебелью. Они оба жили как в тумане от свалившихся на них денег. Каротин, еще год тому назад собиравший апельсины на испанских плантациях, теперь закупал их пароходами не только в Испании, но и в Бразилии, и продавал по всех стране через Интернет. В доме часто можно было услышать быструю каротинскую речь: «Я могу прислать вам китайский апельсин, если хотите, он сладкий, есть еще кислые сорта – севильский, мальтийский, или кровавый…» Через два года Каротин уже закупал апельсины в американском штате Флорида и начал торговать апельсиновым концентратом. Несколько раз в году они вместе с Мариной гостили у Мигеля, иногда на несколько дней летали в Париж, Лондон, Амстердам – любимые города Марины. Каротин не мог не заметить, как изменилась его подруга. В ней не осталось ничего от той прежней Марины Рожковой, которую он знал в Саратове. Не сказать, чтобы она превратилась в добропорядочную мещаночку, все свое время проводящую за плитой и в ожидании мужа с работы, но и прежней ветрености в ней не осталось. Да, она любила Каротина, встречала его, как и подобает верной жене, нормальной домашней едой и теплыми тапочками, но в основном все свое время она проводила в музеях, на выставках, в магазинах, кино, театрах. Она не сидела дома, а постоянно находилась в поисках чего-то нового, красивого, удивительного, способного увлечь ее страстную натуру.