Пара для дракона, или рецепт идеального глинтвейна - Алиса Чернышова

Однако, Фло — или как там звали это порождение Предвечной на самом деле — убивала мужчин, которые просто полюбили её. Было то чувство наваждением или нет, дело сотое, но она нападала на беспомощных по сути людей. Невинных — наверняка нет, но вот все ли они заслуживали того, чтобы быть выпотрошенными из-за какой-то закомплексованной девицы — такой вопрос, на взгляд Тира, даже не стоял.

История, которую рассказала Ирейн… Дракону было жаль ту девочку, правда. Он ненавидел насилие, а уж над женщинами и подавно. Его мать, весёлая оранжевая драконица, очень любила старые книги о благородных драконах, побеждающих подлых рыцарей во имя чести прекрасной дамы. Можно сказать, эти истории воссоздали мировоззрение Тира в этом вопросе: он не умел вредить женщинам и даже огорчать их.

Однако выбор, что эта несчастная девочка сделала потом, лишал её в глазах дракона права на помилование. Казалось бы, судья из него был так себе, но Тир много чего знал и о мести, и о прощении. В конечном итоге, он вежливо здоровался в коридорах с теми, кто некогда наблюдали за казнью его родителей и, по слухам, пили вино, смеялись, радовались… О да, князь многое знал и о ненависти, и о том, как держать её в узде.

Кем надо быть, чтобы прийти к самой Предвечной и начать просить не о отмщении для конкретных преступников даже, а о, прости Небо, красоте? Кем надо быть, чтобы согласиться на сделку, где ценой твоего эго станут людские сердца? И вполне ли его пара осознавала, что за монстр делит с ней кров? Высшая нечисть, которую можно убить, только расчленив на мелкие куски и спалив — и то, учитывая, чьё именно проклятье довлеет над тварью, совсем не факт. Осознавала ли Ирейн, насколько опасна и безумна эта Фло на самом деле?

Богине тьмы, порогов и ключей, пусть и под разными именами и воплощениями, поклонялись в различных мирах. Она была милосердной матерью миллионов подлунных существ, даровала способности к магии и свободу разума, наделяла талантами, открывала пути между мирами, но никогда не славилась снисхождением к слабым, мстительным, злобным и ограниченным умам. Более того, любой, взывавший к ней, должен был тысячу раз взвесить свои стремления, обдумать и осознать их, ибо в противном случае глупец бывал жестоко наказан — а уж чувства юмора божеству было не занимать. Предвечная прощала слабости, хоть и могла ткнуть в них носом, но не выносила корысти, эгоизма, глупости и бессердечия. Так стоит ли удивляться тому, во что она превратила эгоцентричную жестокую дуру?

Тир вздохнул. Ну да, попробуй объяснить все это Ирейн, которая души не чает в своём карманном монстре…

— Вот смотрю я на тебя, княже, — выдала меж тем русалка. — И гадаю — дебил ты или все-таки да?

Тир поморщился. Он понятия не имел, что такое "дебил", и это был, кажется, один из случаев, когда правды лучше было бы и не знать.

"Элена из другого, прогрессивного мира", — говорил Ос извиняюще, когда его подопечная в очередной раз чуть не вызвала дипломатический скандал. — "Там давно уже нет деления на аристократию и низший класс. А Элена к тому же жила в эпоху, которую в их стране называли перестройкой. Это нечто вроде волчьих земель после Звериных Войн".

Тир сочувствующе кивал, но, на его взгляд, хамство остается хамством, в каком мире не живи. Он сталкивался с несколькими представителями техногенного измерения (самый юный из них работал на Иса, называл себя "попаданцем" и говорил, что графика просто роскошная). Так вот, все они, иномирцы, были очень разными, а уж таких, как Элена, и вовсе больше не было.

И слава Небу.

— Чем же вызвана такая оценка моих способностей? — все же спросил он, пытаясь успокоить ребёнка.

— Слушай, даже я читала о том, что у взрослых тёмных ведьм с маленькими есть какая-то своя, особенная связь. От Иры этого ждать не приходится, у неё там что-то сложное, но вот косоглазая может напрямую спросить у девочки, что не так. Я, конечно, не великий специалист в вопросе, но именно так мне Горгона в свое время объясняли насчёт ведьм.

Тир нахмурился, присмотрелся к Вете, просканировал её потоки, но определить, что за магия скрыта в ребёнке, не смог.

— Ты уверена, что Вета — тёмная ведьма?

— Да, а что?

Дракон поморщился, потому что куски головоломки наконец-то встали на место. Унаследовать такой дар можно только от ближайшей женщины-колдуньи в роду, значит, магия его пары с наибольшей долей вероятности была точно такого же толка. Князь почувствовал себя немного идиотом, потому что — ну как можно было не проверить? Он, однако, просто запомнил энергетику пары, не вдаваясь в разбор векторов — благо уж что-что, а магия ведьм всегда очень качественно маскировалась под обычную стихийную. Только нечисть сразу её чувствовала и тянулась…

Теперь ситуация с Фло виделась Тиру совсем в другом свете, да и разом все стало несколько понятнее. С другой стороны… Редкий, по этим временам практически вымерший дар. Почему Ирейн отказалась от него? И что он вообще знает о своей паре, если подумать?

Пока он пребывал в размышлениях, дочь, видимо, решила, что отец-идиот — горе в семье, и решила объяснить причину своих тревог максимально наглядно. Её глазки вдруг затопила чернота, и на Тира, завороженно уставившегося на такое вот действо, выплеснулась мешанина образов.

Колышется клевер — жуткая фигура монстра выглядывает из-за дома — прекрасная золотая женщина с лучшими руками на свете бежит, спешит — колышется клевер — вода — фыркает улитка, когда мужчина-пахнущий-вкусно её поливает — колышется клевер — монстр подкрался к золотой женщине — вода смыкается над головой — янедышуянедышуянедышуянедышуяне…

Дракон судорожно выдохнул, выныривая из видения — все же, у тёмной ментальной магии была, мягко скажем, специфика, для большинства драконов недоступная и болезненная. Тряхнул головой, князь принялся быстро думать. В видении жуткий монстр угрожал Ирейн, но его пара не спускалась из непроницаемого для его слуха чердака Фло — уж шаги на лестнице он бы расслышал наверняка…

— Подержи, — резко бросил князь.

Как знать, что именно рыбина разглядела в его глазах, но перехватила хнычущую Вету без единого писка, ещё и глаза посерьёзнели. Тиру, впрочем, было не до того: он рванулся было наверх, проверить Ирейн… и тут ему словно обухом по голове прилетело.

Их связь истончалась на глазах, и Тир, в панике рванувшийся, услышал мутное, едва различимое из-за странных щитов: "Я не дышу…"

Обернувшись молниями, он метнулся к клеверному полю.

Не знай он, где искать, не успел бы ни за что, ибо связь ощущалась едва-едва, истончившись до тончайшей нити и нескончаемой боли, пронизывающей все его существо. Однако инструкция дочери, пусть и была подана сквозь призму детского восприятия, все же оказалась точной.

Пруд был тих, вода едва заметно шевелилась, расходясь последними остаточными кругами, но обострённый слух позволял расслышать последние щелчки встающих на место шестерёнок прессового механизма — изобретение дворфов, запатентованное на его памяти. Дракон превратился и нырнул.