Генералы песчаных карьер - Гера Фотич

Ткач посмотрел на часы. Обеденное время давно прошло. Он почувствовал, что кроме чашки кофе, ничего в рот не брал. В желудке ноющей болью напомнил о себе гастрит. Он вызвал машину к подъезду, но Костя перезвонил и сказал, что везёт жену Ткача из магазина домой.

Генерал поморщился от внезапной неудачи и попросил дежурную часть дать ему с машину с конвейера. По дороге сказал завернуть к пункту связи, где приобрел телефонную карту и позвонил в Москву.

— Мда… — задумчиво произнёс Стариков, услышав новость, — Судя по всему, ты под колпаком. Наш интерес пересёкся с кем-то ещё. Надеюсь, ты за последнее время нигде не засветился?

Ткач смолчал.

— Будем работать над этим вопросом, — продолжил Стариков, — Ты главное не суетись. И поосторожней там. В бордели всякие не суйся и не встречайся с кем попало. Я думаю, всё решится в нашу пользу. Главное успеть.

— Что успеть? — не понял Ткач.

— Сам знаешь! — с ударением на последнем слове, в полной уверенности произнёс Андрей Петрович, — всё то же самое.

Сергей Евгеньевич переспрашивать не стал, он догадывался, о чём речь. После чего попрощавшись, повесил трубку на рычаг.

— Ну, наконец-то явился голубчик! Не запылился, — встретила его Татьяна своим обычным укором, — сколько тебя ждать можно, или ты дорогу к дому забыл?

Стриженный подо льва рыжий кот, тоже вышел в коридор. Увидев Ткача, презрительно выгнул спину и, фыркнув, бросился наутёк.

Жена была одногодка Ткача, но никак не хотела мириться с потрепавшими её годами. И боролась с ними не с помощью косметических средств и пластических операций, а методом самоутверждения. Ставя к себе в зависимость друзей, соседей, коллег мужа по работе, да и самого Ткача. Поднимаясь над молодыми и старыми, в своём воображении она становилась вне возраста, а значит, становилась неким образом, на который все должны были любоваться и хвалить.

Была она маленького роста, толстовата, с круглым лицом и курносым носом-картошкой. Походила на крестьянку, которую только вынули из грядок и, встряхнув, сунули в одежду с подиумов. Она сильно походила на своего отца, заслуженного генерала, уроженца псковской области, в период войны попавшего ребёнком в партизанский отряд и героически себя проявившего. Татьяна чувствовала, что марево отцовских заслуг, после его смерти перешло к ней, и старалась наверстать то, что как ей казалось, он недополучил при жизни.

Татьяна была не одна. Проходя по коридору, увешанному картинами различных размеров с изображениями бегущего слона, лежащих на столе фруктов и увешанного медалями маршала Жукова, Ткач увидел в гостиной двух её подруг, продолжавших преспокойно распаковывать какие-то свёртки и коробки.

Обрамлённый белыми колоннами вход, белая мебель, потолок, и нагромождение белой упаковочной бумаги создавали ощущение потусторонней заоблачности, где вершится нечто судьбоносное, целомудренное.

— Любаша! — крикнула Татьяна вглубь квартиры нерасторопной домработнице, — Почему я за тебя должна дверь открывать? Иди, покорми Ткача, а то он забыл, как домашняя еда пахнет!

И затем, обращаясь к Сергею Евгеньевичу, продолжила:

— Мы с подружками по магазинам прокатились с Костей. Надеюсь, ты не в обиде, что я взяла его без твоего ведома? Всё равно вы целыми днями сидите там в своём управлении задницы протираете об кресла и уши об телефонные трубки, — она засмеялась своей остроте.

Подошедшая Любаша, дальняя родственница, пригретая Татьяной не слыша о чём речь, тоже хихикнула на всякий случай.

— Займись им, — сказала Татьяна домработнице и направилась в гостиную к подругам.

Сняв китель и помыв руки, Ткач сел за стол. Аппетита уже не было, хотя желудок болел. Он подумал, что зря приехал сюда обедать. И хотя Любаша хорошо готовит, он снова будет кушать без удовольствия, только с целью заглушить на время внутреннюю боль.

Ткачу нравилась стряпня Любаши. Да и сама она была неплохая женщина, но словно рок проклятия её преследовали неудачи. Иногда Сергею Евгеньевичу казалось, что это заразно, и он старался с ней поменьше разговаривать, в то же время, боясь обидеть своим суеверием.

Любаша приходилась Татьяне двоюродной сестрой. Раньше у неё была своя семья, и жили они хорошо. Но мужа партизаном призвали тушить атомную станцию на Украине. После чего, вернувшись, увлёкся спиртным, уехал в деревню и пропал. Потом по его стопам пошёл сын. Здоровенный красивый парень двухметрового роста совершенно не мог справиться со своими слабостями. Куда только Ткач не устраивал его работать. Всюду выгоняли за пьянство. Потом у него отнялись ноги, а затем скончался как бомж на улице. Перед этим он распродал что имел, имущество семьи, да и материнское не пожалел. Так вот и оказалась Любаша на казенных харчах. Многого не требовала. Денег для себя не брала. Ела, что готовила для семьи Ткача. Одевалась в то, что даст Татьяна. Росточка они были одинаковы. Любаша на швейной машинке подгоняла одежду под свою худобу.

Татьяна ушла в гостиную к подругам, оставив Сергея Евгеньевича спокойно поедать солянку. Ткач любил это блюдо, после которого, второе уже не ел, а только пил чай.

Сегодня до чая не дошло. В тот момент, когда заварник с фруктовым чаем уже был на столе, раздался звонок:

— Товарищ генерал, нападение на атомную станцию! — взволнованно кричал дежурный по управлению, — за Вами выслана автомашина!

Этого мне только не хватало, — подумал Ткач, — недобро посмотрев на Любашу, которая прижав руки с полотенцем к груди, готова была наливать чай.

— Всё спасибо, я поехал, — сказал Ткач, вставая и думая, что машину ему проще подождать на улице.

Проходя мимо гостиной, хотел предупредить жену, но увидев, как она сильно занята показом одежды, передумал.

Начальник управления уголовного розыска полковник Сидоров уже ждал в приёмной. Он сидел, нахохлившись, словно воробей, прижав к животу кожаную коричневую папку. Казалось, что если дать ему волю, он подожмёт под себя и ноги, чтобы казаться незаметнее.

— Ну что, допрыгался? — увидев его, сразу наехал Ткач, — скоро без электричества останемся. Где твоя предупреждающая оперативная информация? Толпе агентов деньги платим! Скажи за что?

Секретарша за столом, делая вид, что ничего не слышит, наклонила голову к монитору, словно что-то пытается там рассмотреть.

Ткач открыл дверь и мотнул головой. Сидоров сорвался со стула и поспешил в кабинет.

— Товарищ генерал, я думаю, что это наш придурок проверяющий. Мне Фролов о его идее рассказывал.

Ткач неожиданно вспомнил недавнее общение с Халюковым и спросил:

— Так его задержали или нет?

— Так точно задержали, Сергей Евгеньевич, везут сюда! Сказали худой, рыжий, с наглой мордой. С собой удостоверения не было, но говорит, что он проверяющий из Москвы.