Наполни жизнь любовью - Дмитрий Семеник

* * *

История вторая. «Я вышла замуж в 20 лет, моему мужу было 26. Ситуация с жильём и деньгами была не жуткая, но всё-таки напряженная. Мы жили в большой 4-комнатной квартире с его мамой и больной бабушкой. Мои бабушка и дедушка жили вдвоём в 3-хкомнатной квартире, где прописаны были я и мама. Отца у меня нет. И мамы в то время со мной не было. Ещё у меня есть тётка, которая живёт со своим сыном отдельно.

Через год после свадьбы я забеременела. Я тогда заканчивала 4-й курс института. Муж работал. Я работала после занятий. Денег более или менее хватало.

Первый шок у меня был, конечно, от его реакции. Вот уж не подумала бы, что на известие о том, что у нас будет ребёнок, мужчина может закатить к небу глаза, словно от страшного горя. Потом я услышала разговор его с его мамой. Она песочила его на чём свет стоит: «О чём ты думал? Бабушка больна, нам только детей здесь не хватало!»

Потом разговаривали уже мы с ним. Я предлагала снять квартиру, просила просто: «Ну, давай что-то решим, что мы будем делать? Как мы будем жить?» Он ничего не говорил. Я сходила к врачу с результатами УЗИ, встала на учёт. Мне велели прийти, когда срок будет три месяца, чтобы начинать наблюдение.

Прошло два месяца. Я навязала красивых беленьких кофточек, шапочек, пинеток. Мне пора было идти к врачу. Не помню сейчас, как слово за слово утром зацепился разговор. Суть его сводилась к тому, что мой муж умывает руки и «Что ты от меня хочешь, чтобы я сделал?». В слезах я собрала две сумки своих вещей и поехала через весь город к бабушке и дедушке – в свою квартиру. И с порога сообщила им – так, мол, и так, я буду жить дома и рожать буду дома. Придёт муж, придумает что-то – снимем жильё или будем жить здесь, благо квартира трёхкомнатная.

Я никогда не забуду, какую истерику устроила бабушка, хватаясь за сердце и крича дедушке, чтобы накапал ей сердечных капель. «Господи, за что нам это?! Всю жизнь мучались с детьми и на старости лет внуки не дают покоя! Никаких детей здесь не будет! У тебя есть муж – вот пусть он и думает, где будут жить его жена с ребёнком! Женщина решает – рожать ей или не рожать, а не мужчина! Если у тебя такой муж – делай аборт». Сумки я даже не распаковала. Так и поехала с ними обратно.

А когда я приехала, мне позвонила тётка и сказала: «Если ты ещё раз заявишься в ту квартиру беременная или с ребёнком, я тебя сама с лестницы спущу!» В мою квартиру. В мою… Так у меня первый раз в жизни не стало дома.

Пришёл с работы муж. Я тихо сказала ему: «Я буду делать аборт». Он ответил: «Это тебе решать». Я пошла к своему врачу, объяснила ей, она выписала мне направление. Я пошла к другому врачу. Никогда не забуду этот свой приход.

Огромная женщина в белом халате. Доброе серьёзное лицо. «Какой у тебя срок?». «Шестнадцать-семнадцать недель», – отвечаю. – «А ну ложись». Прощупала меня: «Да, тут полные шестнадцать». И спрашивает так понимающе с такой спокойной и грустной улыбкой: «Что, не хочет жениться, подлец?». Я подняла на неё глаза, а потом молча протянула ей правую руку с обручальным кольцом. «Это второй у тебя?» – «Первый» – «Что же ты делаешь?! Зачем?!» То, что отразилось на её лице… Это должно было отразиться на лице моих родных! «Так надо», – сказала я. – «Сколько тебе лет, дочка?» – спросила она меня, помолчав. – «Двадцать один». – «Ничего, родишь ещё, не пугайся. Не мне тебе указывать и не мне за тебя решать. Но я постараюсь всё сделать хорошо, я тебе обещаю».

В назначенный через неделю день с утра на голодный желудок, как положено, муж меня привёл на аборт. Мы ждали, ждали, ждали. Это время тянулось бесконечно. Вдруг какая-то девушка закричала в кабинете так истошно, словно её резали тупым ножом на части. Мне стало дурно, муж вывел меня на свежий воздух. Я вцепилась в него, в его одежду и стала умолять: «Пожалуйста, ещё не поздно, давай уйдём отсюда! Забери меня отсюда! Мы будем нормально жить, мы справимся, я обещаю. Давай снимем квартиру, я всё равно буду заканчивать институт, а потом я пойду работать». Наверное, глаза у меня в тот момент были как у ягнёнка, которого ведут на заклание. Он успокаивающе посмотрел на меня и сказал так тихо, ласково: «Ну, не бойся, заинька, успокойся. Всё будет хорошо. После обеда будешь уже дома отдыхать». Я посмотрела на него и в голове мелькнула странная фраза: «Наш брак заразился СПИДом. Он ещё живёт, но он уже обречён». Я опустила глаза и медленно пошла обратно. Так я первый раз узнала, что такое настоящая беда. Так я первый раз повзрослела.

Что мне рассказывать о своих чувствах? О боли, о черноте, о беленьких кофточках и шапочках. О том, как позвонила тётка, когда я ещё не отошла от наркоза и сказала: «Ты правильно поступила», а я пробормотала в ответ: «извини, я не могу говорить» и она ответила: «Ну всё, всё, отдыхай»…

Через полгода после этого я закончила университет, ещё через полгода уехала от мужа и от своих родных в другой город на работу. Больше мы вместе не жили. Через полгода после моего отъезда умерла его бабушка. Ещё через полгода моя бабушка упала в туалете и сломала бедро и с тех пор прикована к постели. Лежит, воткнувшись целыми днями в телевизор. А недавно я узнала, что полгода назад умерла моя свекровь. От рака.

Моему ребёнку сейчас было бы пять с половиной лет.

Никто не может подсказать в этой ситуации. Никто не может посоветовать. Женщина действительно решает сама – брать ей этот грех на душу или нет. А я не хочу даже задумываться о том, как могла бы сложиться моя жизнь, если бы в тот момент нашёлся хоть один человек, который бы сказал мне: «Не бойся. Забудь о них всех. Вычеркни. Ты родишь. Я помогу. Ты и твой ребёнок не пропадёте». У меня не было такого человека. И я испугалась. А страх – он хуже дьявола». Екатерина, 27 лет.

* * *

История третья. «Отец моего будущего ребёнка проявлял любовь и заботу ровно настолько, сколько нужно было, чтобы я, доверчивая, поверила в якобы искренность его чувств. Всё изменилось, когда моя мама увидела его истинные чувства – страстное желание жить и работать в Москве. Он из Белоруссии. Мать моя является полноправной хозяйкой квартиры и прямо отказала ему в постоянной прописке, а временная его не устраивала… Он считал, что я его не достойна, ибо ниже его в плане образования – он врач, я – медсестра.

Три года мы встречались. О любви не говорил… Просто приезжал и многозначительно вглядывался в душу.

Я забеременела. Мне не разрешали беременеть врачи, мама, да и он, когда узнал, стал толкать на аборт. Потом, наоборот, возлелеял надежду, что моя беременность заставит мою мать его прописать. Надежда его не оправдалась. Тогда он стал мстить моей матери тем, что приезжал на встречу со мной и говорил гадости про неё, про меня, про моё будущее… Мне нельзя было нервничать, а он старался побольнее уколоть меня словом, довести до истерики.

Но как только я узнала о беременности, я подошла к иконам в своей квартире и сказала: «Господи, я знаю, что то, что ты вложил в меня, – Твоя святая воля и я, что бы ни случилось, как бы ни искушал меня дьявол страхом и злом людским, как бы ни было тяжело мне и как бы ни рисковала я здоровьем и жизнью, НИ ЗА ЧТО НЕ ЛИШУ ЖИЗНИ ЭТОГО МЛАДЕНЧИКА! Если ты пожелаешь отнять его у меня, сотвори по воле Своей, но мне дай сил и терпения выстоять против всех наветов вражиих…»