Дерево-призрак - Кристина Генри

Происходит так много вещей, которые я не понимаю. Но кажется, мне необходимо понять.

Дэвид не попросил Лорен договорить фразу. Если она решит так никогда и не закончить вопрос, то он даже не вспомнит о нем, никогда не станет ее донимать. Такой вот Дэвид. Очень терпеливый малыш.

И неясно, это потому, что у него характер такой, или потому, что он умеет читать мысли и нет нужды меня расспрашивать?

– Сходим на ярмарку на выходных? В субботу, – спросил мальчик.

Лорен только собралась задать вопрос, что вертелся у нее на языке, но слова брата сбили ее с толку.

– Эм. Конечно, милый, – может, она все же не станет его спрашивать. Может, если он действительно умеет читать мысли, лучше об этом не знать. – Чего тебе больше хочется: сладкой ваты и пирожных из жареного теста или покататься на карусели?

– Сладкой ваты, – сказал Дэвид с отсутствующим видом. – Думаю, тебе следует быть там в этот день. Он хочет, чтобы ты там присутствовала.

Лорен потерла плечи, по телу пробежал холодок:

– Кто хочет, чтобы я там присутствовала?

Дэвид склонил голову в сторону, как будто прислушивался к беседе в соседней комнате.

– Не знаю. Но это важно. Он хочет, чтобы ты кое-что увидела.

– Окей.

Это была прекрасная возможность спросить Дэвида, откуда он все это знает. Кто такой «он»? Почему какой-то «он» может желать, чтобы Лорен что-то увидела?

Дэвид говорит про Джейка Хэнсона? А если да, то почему ни с того, ни с сего везде всплывает Джейк Хэнсон?

– Я могу сходить первым? – спросил Дэвид.

– Первым?

– В игре.

Она совсем забыла про «Сорри!», хотя перед ней было развернуто поле с фигурками:

– Конечно.

– Тебе надо карты перетасовать, – терпеливо пояснил мальчик.

– Хорошо, – сказала Лорен и взяла колоду. Она ощутила, что момент упущен, и если спросить Дэвида про чтение мыслей сейчас, то он только вопросительно на нее поглядит.

Уверена, бабушка знала бы, как поступить.

Но нет, я к ней не пойду.

Лорен все еще сердилась на бабушку. И девочке не хотелось, чтобы ей сейчас забивали голову какими-то байками.

– Карты, – протянул ладошку Дэвид.

Лорен положила колоду на стол – Дэвид вытянул «6».

– Мне некуда пойти, – сказал он. – Я в тупике.

«Я тоже», – подумала Лорен.

Может, в лесу она найдет выход. Может там она выяснит, что на самом деле случилось с девочками. Но пока ей не с кем было даже поговорить. Не от кого было ждать помощи. Есть только Лорен, ее навлеченное мигренью виде́ние и слабая надежда, что, если разобраться, как умерли девочки, можно будет установить, насколько правдива история бабушки. Действительно ли Лорен ведьма. Или типа того.

– Твой ход, – сказал Дэвид.

Лорен вытянула единицу, что значило, что она может выдвинуть пешку со своей базы.

– Повезло.

– Да уж, – протянула Лорен, глядя на то, как ее пешка в полном одиночестве стоит на игровом поле. – Повезло.

Алекс был не в настроении для ярмарки. Капитан приказал ему с Миллером посменно работать с Хендриксом и Панталео, чтобы как минимум одна пара офицеров каждый день патрулировала территорию с момента открытия и до самого закрытия, т. е. с 11 утра до 8 вечера, а по пятницам и субботам – до 10. Шеф попробовал смягчить удар обещанием оплатить внеурочные («Я уже согласовал с мэром – он благодарен за ваше присутствие»), но Алекса не беспокоили деньги.

Его беспокоило, что долгие часы напролет ему придется болтаться на жаре и помогать гостям из других городов, которые потеряли детей в толпе или которым подростки обчистили карманы. А те моменты, когда Алекс не будет заниматься мелкими кражами и поиском малышей, засмотревшихся на продавцов воздушных шаров, офицер проведет, объясняя посетителям ярмарки, как куда пройти.

По наблюдениям Алекса все люди пребывали в твердой уверенности, что полицейский в форме лучше компаса. И неважно, что вместе с билетами на входе выдают карты. Зачем изучать какую-то бумажку, если тут стоит офицер?

Но все эти досадные мелочи отходят на второй план на фоне того, что во время ярмарки у Алекса не получится бывать в участке. А если он не в участке, то, значит, не сможет просматривать архивы в поисках материалов об убийствах других девочек.

После вчерашнего обеда Алекс с Миллером застряли на мелком ДТП за пределами города. Как только полицейские установили виновных и передали водителей вместе с транспортными средствами в руки Службы помощи автомобилистам, Алекса и Миллера вызвали в придорожную забегаловку «У Пита» примерно в трех милях от места аварии по той же дороге. Там банда байкеров-позеров ввязалась в драку с парой настоящих байкеров.

Заварушка рассосалась довольно быстро, стоило только появиться мужчинам в форме (и, что важнее, с кобурами), но Алексу и Миллеру все равно потребовалось почти два часа, чтобы взять показания у свидетелей и выяснить, кто обязан оплатить бару ущерб.

А когда напарники разобрались с дебоширами, смена уже подошла к концу. Было бы крайне подозрительно, если бы Алекс отправился в участок рыться в подвальных архивах, так что полицейский поехал домой, раздосадованный, что у него совсем не оставалось времени на поиски.

В обычном городе – или даже в Чикаго – его бы лишь похвалили за то, что в свободное время он трудится над делом. Или, по крайней мере, всем было бы без разницы – подход в духе «Это твое личное время, делай что хочешь». Но офицер не рассчитывал, что тут коллеги поведут себя так же.

Впрочем, прямо никто ничего не говорил. Алекс просто ощущал, что каким-то образом полицейских уводят от реального расследования этих убийств.

Но кто за этим стоит? Мэр? Или же кто-то еще?

Даже себе Алекс не мог признаться, что причина может крыться в неких сверхъестественных силах. Хотя на себе ощутил, как физически тяжело оказалось записать на бумаге все, что он знал о деле. Он не верил в это, хотя с ним заговорили оторванные от тел головы.

Алекс пребывал в полной уверенности, что, стань кому-то известно о его расследовании, его бы сразу остановили. А полицейский этого не хотел.

У него был моральный долг перед теми мертвыми девочками и перед всеми живыми девочками Смитс Холлоу. У Алекса две дочери. Одна лишь мысль, что Камила или Валерия могут стать жертвами нападения какого-то безумца с ножом, едва не парализовала отца. И если бы с его дочерями случилось что-то, подобное произошедшему с теми мертвыми девочками, то он хотел бы знать. Алекс не мог даже вообразить, о чем сейчас думают их родители, как они тревожатся и как ждут.