Последний рывок - Игорь Черепнев

Получив в ответ разрешающий кивок Бейли, подтверждённый движением дула револьвера, бинбаши приложил руку к груди, чуть поклонился и неспешно, желая подчеркнуть независимость своих действий, вышел прочь. На полу в качестве доказательств всех этих событий остался лежать ключ и обычный кухонный нож, с помощью которых осман проник в комнату.

Бейли запер дверь, подпер ее для верности стулом, зажёг лампу, ибо батарею фонаря следовало поберечь, достал из ящика комода серебряную фляжку с коньяком и со вздохом облегчения вновь опустился в кресло. Как ни странно, нервная встряска, полученная в результате ночного вторжения, притупила боль в ноге, но терапевтический эффект следовало закрепить с помощью анестезии, в качестве которой выступили несколько глотков «Хеннесси», сделанные прямо из горлышка. В Британии издавна врачи почитали коньяк как универсальное лекарство от всевозможных болезней, включая даже чуму, а искренняя привязанность к этому напитку короля Георга IV сделала его употребление популярным и даже модным и в аристократических кругах, и, в особенности, в офицерской среде. Затянуться сеансу терапии не позволил репетир, настойчиво напомнивший о времени и о необходимости поспать хотя бы несколько часов до завтрашнего дня, тем более что план действий, согласованный ещё в Лондоне, нуждался в коррекции с учетом возникшего турецкого фактора. Полученные инструкции давали ему достаточно широкую свободу действий, но прямые контакты и совместную работу с агентом разведки враждебного государства следовало согласовать с руководством, хотя бы из чувства самосохранения…

Утро следующего дня несколько затянулось. Гостеприимный хозяин предусмотрительно дал гостям отдохнуть до полудня. Тем более что Файзулла Ходжаев дожидался весточки из дворца. И она не заставила себя ждать, Верховный кушбеги Бухары дал знать, что через два дня эмир Бухары, да хранит его Аллах, милостиво приглашает почтенного купца, дабы обсудить дела по торговле каракулем, и не будет возражать, если он возьмёт с собой двух или трёх своих людей, сведущих в этом вопросе. Сие значило, что аудиенция капитану Бейли назначена именно на этот день.

Несмотря на неофициальный статус встречи, следовало серьёзно подготовится и ещё раз окинуть придирчивым взглядом приготовленные дары для его высочества, тем более что эмир неоднократно получал весьма изысканные и драгоценные подарки лично от императора Всероссийского, а также от знатнейших и богатейших поданных империи.

На протяжении тысячелетий правители больших империй и небольших княжеств больше всего любили и ценили как оружие, так и благородное искусство охоты. Оружейники Британии славились своим мастерством, и не один монарх Европы был не прочь приобрести ружья фирмы «Холланд & Холланд». Виктор-Эммануил III, кронпринц Австро-Венгрии, принц Уэльский, президент Североамериканских Соединённых Штатов — все эти люди владели и гордились этим «королевским оружием».

Поэтому среди груза, доставленного Бейли в Бухару, самым ценным по праву считались два ружья и штуцер ручной работы, украшенные клеймом «Холланд & Холланд» и орнаментальной инкрустацией золотом, а также миниатюрным изображением флага Бухары. К ним прилагались приборы для набивки гильз, запас патронов из расчёта по триста штук на ствол, чехлы, футляры и прочие необходимые и не очень аксессуары. В качестве дополнения присутствовали золотые часы швейцарского производства, подзорная труба и бинокль, усыпанные драгоценными камнями. Отдельное место занимала изготовленная по специальному заказу британская генеральская сабля, над которой немало потрудились руки умелого ювелира. Как известно, эмир имел чин генерал-лейтенанта Русской Императорской армии, и этот подарок был своеобразным намёком на возможность получения аналогичного звания, но уже от короля Георга V.

Естественно, Бейли не мог открыто явиться ко двору эмира не только в офицерском мундире, но и в гражданском костюме. Следовало изменить свою внешность, и первым делом, как ни жалко было это делать, пришлось подбрить усы. Опыт разведывательной деятельности приучил капитана с ловкостью, достойной профессионального актера, используя любые подручные средства, за четверть часа становится совершенно другим человеком. И к моменту, когда в ворота дома Ходжаева постучал присланный кушбеги командир десятка джигитов, которые должны были сопроводить почтенного купца и при необходимости расчистить путь от слоняющихся зевак, туалет капитана был завершен. Бейли был в костюме с бабочкой, на голове — черный каляпуш[21] с золотым орнаментом, очки. В общем, он ничем не отличался от молодых татарских купцов из Казани, которые на протяжении десятков лет вели свои дела в Бухаре, в том числе и с торговым домом Ходжаевых.

Ходжаев, Бейли и один из доверенных мирзо[22] разместились в закрытой повозке, в которую же сложили несколько достаточно больших свертков. Так как слухи о приглашении почтенного купца к эмиру могли достичь чужих ушей, подобный груз не мог никого удивить, ибо как сказал поэт:

Безусловно, его высочество Сеид Алим-хан, ещё вступая на престол, торжественно отказался от приёма каких-либо подарков или подношений и запретил делать это своим чиновникам. Но разве не является прямым долгом главного кушбеги лично проверить, что собирается тот или иной купец привезти повелителю и достойно ли это высочайшего внимания?..

Несмотря на все усилия сопровождающих купца джигитов, дорога до дворца Ситораи Мохи-Хоса заняла не меньше часа. Не составляло особого труда с помощью плети отогнать зазевавшегося водоноса или торговца, но когда дорогу преградила группа дервишей, то пришлось ждать, пока эти святые люди соизволят освободить им путь, тем более, если они занимались богоугодным делом обращения неверных в истинную веру. Взяв в тесный круг юношу с еврейскими чертами лица, они хором кричали: «Кофир, аз куджо гашти?»[23] Дело было в том, что глагол «гаштай» означал одновременно несколько понятий — «вернуться» и «отречься». И услышав ответ от перепуганного юнца, что «он вернулся из Хивы», торжественно завопили: «Вы слышали, правоверные, как этот иудей отказался от своей лживой веры», и потянули несчастного к казию, дабы закрепить сей переход официально.

Впрочем, эта дикая по сути картина нисколько не поразила Бейли. Капитан, как истинный английский джентльмен, не ожидал ничего иного от дикарей, которыми, по его искреннему убеждению, являлись все без исключения народы, кому не повезло родиться на Острове под священным скипетром британский монархов. Тем более что известная пословица гласит: «When in Rome do as the Romans do»[24]. А эти религиозные фанатики, как и их иудейская жертва, смогут быть очень полезными, особенно если им объяснить, что все их горести и обиды приключаются исключительно из-за русских и стоит лишь их прогнать, как тут же на землях эмирата воцарится рай, который, как известно, каждый представляет по-своему.