Бог Галактики - Сергей Подгорных

Я, держа картинку в памяти, развернулся, упал на пол и, на ощупь ползая в луже крови, липкими от этой самой крови руками отыскал у одного из мертвых телохранителей автомат. В этот момент громко заскрипела .дверь, и Трежилов выскочил наружу. Я развернулся на свет, выпустил длинную очередь. Мгновенно вскочил на ноги и бросился к открытому проему дверей. Но лишь едва приблизился к дверям и попытался выбежать наружу, как был встречен таким градом пуль, что тут же упал на пол мастерской. Потом в перевороте отскочил обратно. Быстро захлопнул массивную дверь, нащупал засов и задвинул его.

Одна из пуль все-таки зацепила меня. Пробила мякоть предплечья левой руки. В горячке не чувствуя боли, пошел разыскивать нужный мне станок. С трудом, в полной темноте, ориентируясь по памяти, натыкаясь на трупы, ступая босыми ногами по лужам крови, ступая среди верстаков, наконец отыскал его. Щелкнул выключателем закрепленной на нем лампы и в разлившемся свете увидел, что натворил.

Крови было столько, словно это не мастерская, а скотобойня. Впрочем, это и была бойня.

По всему помещению разбросаны трупы и куски тел. Я чуть не упал, едва не наступив на оторванную голову одного из телохранителей. Второй телохранитель сидел на полу без рук. Он пришел в себя и с побелевшим, как снег, лицом смотрел на свои культи. Нижняя челюсть его при этом безостановочно тряслась. Я одним выстрелом из "Калашникова" прекратил его мучения.

Майя сжалась в углу и тихонько дрожала. Увидев, как я пристрелил трежиловского головореза, она отвернулась, и ее вырвало.

Я хотел подойти, ободрить девушку, но, вовремя вспомнив, на кого я сейчас похож, остановился. О прежних отношениях, наверное, придется забыть, после того, что я натворил – как мясник, распотрошил всех этих людей на ее глазах. Устроил эту бойню. Да, наши отношения, наверное, изменятся. Тут уж делать нечего. Придется с этим смириться. Но сейчас не до этого. Сейчас не до выяснения отношений. Что сделано, то сделано. Сейчас главное – выбраться из этого каменного капкана. Главное – выжить.

В этот момент все мышцы моего тела судорожно стали сокращаться. Чудовищная боль пронзила все кости моего организма. Я упал на пол и стал бешено кататься по нему, обезумев от боли. Действие созданного много энергоплана прекратилось. Из меня вытекала, капля за каплей сила бойца тайпи. Начались "ломки". Отход естественной биоэнергетики от мною созданной. Это всегда очень болезненно, и к этому трудно привыкнуть. Все произошло, как и тогда, на Ирокза-не. Хотя, пожалуй, тогда было еще хуже.

Когда немного погодя боль Слегка утихла, я смог наконец присесть, опершись спиной на холодный станок. Рядом сидела на корточках Майя. Она с испугом смотрела на меня.

– Леон, что с тобой? Ты весь в крови! Ты ранен? Тебе больно? – встревоженно расспрашивала она.

Я, посмотрев на бесконечно дорогое для меня лицо, ответил:

– Все в порядке, Майечка. Уже все в порядке.

Потом осторожно, опираясь одной рукой на станок, встал. Майя тоже поднялась. Она с ужасом посмотрела на обезглавленный труп, что лежал в метре от нас, но ничего не сказала.

"Еще ничего не кончено. Далеко не закончено, – подумал я, с болью в душе глядя на ошеломленное лицо девушки, – а поэтому сейчас не время объяснять и успокаивать. Сейчас надо действовать. Бороться, для того чтобы выжить. Для того чтобы выжила Майя".

В этот момент снаружи забарабанили по двери. Послышался голос Трежилова.

– Послушай, парень. Погорячились, и хватит. Признаю свою ошибку. Недооценил тебя. Не понял сразу, что ты такое, – сказал вполне миролюбиво Сан Саныч. – С тобой надо дружить. Такой человек мне нужен. Очень нужен. И даже более: я предлагаю сотрудничество. Пятьдесят на пятьдесят. Равноправно. Ты мне очень нужен, парень.

– И сумочка моя тоже очень нужна? – крикнул я в ответ.

– И сумочка, само собой. Ты только не горячись, подумай. Подумай, сколько дел мы с тобою могли бы провернуть. И с твоей сумочкой. Даже дух захватывает. Мы бы с тобой такого натворили… – Трежилов на секунду умолк, очевидно, сам пораженный картинами, нарисованными его воображением. – Я не знаю, кто ты такой. Мне на это плевать. Меня не волнует, что ты проделал с моими людьми. И я не в обиде. Сам виноват. Недооценил. Хотя мог бы. Сразу видно, что ты н е ч то. Нечто такое, чему нет объяснения. И если не хочешь, можешь не объяснять, кто ты, откуда. Я готов молчать. Готов не задавать лишних вопросов. Я не страдаю излишним любопытством.

– Зато я им не обделен. Очень мне интересно знать, что вы можете мне сделать. С прикованным к стене, и то не смогли справиться. А сейчас я свободен и вооружен.

– Я, конечно, понимаю, что ты чрезвычайно живуч и чрезвычайно силен. Но если ты думаешь, что справился со мной – и дело в шляпе, то заблуждаешься. Ты перебил лишь малую часть моих людей. Остальные ждут снаружи. Готовые к встрече с тобой и хорошо вооруженные. И сумочки у тебя с собой нет. Так что еще далеко не все закончено. К тому же я тут ребят послал за взрывчаткой. Будешь упрямиться – взорвем мастерскую к чертовой матери. Ты-то, может, и уцелеешь, а вот твоя подружка – вряд ли. Так что хорошенько подумай, прежде чем ответить.

– Я подумаю. Через четверть часа дам ответ.

– Вот и замечательно. Ты все обдумаешь и сделаешь правильный выбор.

После этого за дверью затихли шаги и воцарилась тишина. Я, звеня цепями, вытер пот со лба. Пот с кровью. У меня было четверть часа, и ими надо было распорядиться как можно эффективнее. Первым делом необходимо избавиться от браслетов с цепями.

Я стоял около фрезерного станка, как раз подходившего для этого, и немедля включил его. Подставив мои браслеты к опасно вращающемуся полотну, распилил их на две половинки. Металл браслетов при этом нагрелся, обжигал кожу. Майя в меру своих сил помогала мне. При этом она старалась не смотреть мне в глаза. С ножными кандалами справиться оказалось труднее, было неудобно их срезать. Приходилось стоять в неудобной позе, высоко задрав ногу. Поэтому неудивительно, что я поранился. Круг мгновенно сделал глубокий порез на ноге. Кровь брызнула во все стороны. Майя от неожиданности вскрикнула, кровь попала и на нее. "Каплей больше, каплей меньше", – сказал я, стараясь приободрить девушку. Последний браслет спал с моих ног, и я встал на обе ноги. Майя, не отрываясь, смотрела на мою рану. Она прямо на глазах затягивалась, и спустя несколько секунд кровотечение остановилось, а еще через некоторое время остался лишь розовый шрам. Майя перевела взгляд с моей ноги на лицо, но ничего не сказала. Она молча, словно неживая, словно робот, пошла к верстаку с моей одеждой. Тут только я почувствовал, как замерз. Горячка боя спала, и меня стала колотить мелкая дрожь. Я быстро, стараясь не тревожить ноющую руку, оделся в принесенную Майей одежду. Сделал несколько приседаний, стараясь согреться.

"Каждому хочется стать сверхсуществом, – думал я, согреваясь. – Получить ему, единственному, какие-то особые, недоступные другим возможности. Вот и Трежилов туда же. Хочет заполучить к себе в помощники супермена. Делишки свои темные обделывать. Миловать и карать по своему усмотрению при помощи неведомого оружия. Оружия, которое изобретут на Земле спустя столетия, тысячелетия. Если вообще когда-нибудь изобретут. Это, конечно, он неплохо придумал: миловать и карать при помощи космодесантника Федерации. Человека, чьи возможности многократно превышают возможности любого жителя Земли. И этот Сан Саныч так же, как Властитель, в союзники зовет. Тоже готов делить со мною власть. Масштабы, конечно, не те, что у крака. Не Галактика, а всего лишь захолустный город на отсталой планете".