Соборы пустоты - Анри Лёвенбрюк

— Спасибо, Жером.

Они проехали еще несколько минут, затем агент САП припарковал свою машину на небольшой аллее. Он покачал головой и вдруг расхохотался.

— Ну, Маккензи, вечно ты во что-нибудь вляпаешься!

Ари пожал плечами:

— Так что с этим файлом?

Швейцарец вытащил из сумки сверхтонкий ноут.

— Понятия не имею. Мне неизвестно это расширение. Но файл большой, так что это точно не текст. Здесь картинка, видео или звук.

— А открыть его ты можешь?

— Нет, но могу его переконвертировать.

Малансон включил «мак» и повозился несколько минут. Он пробовал так и сяк, пока, наконец, не взглянул на Ари с довольной улыбкой.

— Порядок…

— Получилось?

— Да.

— Так что там?

— Цифровая запись разговора.

— Как это?

— Есть устройства, позволяющие записывать разговоры в виде файлов. Похоже, Сандрина Мани сочла необходимым сохранить этот диалог в директории «Проект Рубедо».

— О’кей. А чей это разговор?

— Почем я знаю?

— Послушать его можно?

— Давай сюда свой телефон.

Ари нахмурился:

— Зачем?

— Так ты хочешь послушать разговор или как?

— Хочу.

— Тогда давай сюда мобильный.

Под насмешливым взглядом Жерома Ари вытащил свой телефон.

— Ну и ну. Где ты откопал эту реликвию?

Маккензи пожал плечами:

— По нему можно звонить, а больше мне и не надо.

Швейцарец извлек из телефона карту памяти и вставил ее в ноут. Скопировал файл и вернул аппарат Ари.

— Готово. Теперь файл у тебя на телефоне. Можешь спокойно слушать его через наушники. А теперь проваливай.

— Ты меня прогоняешь?

— В точку, Ари. За сегодняшний вечер мы и так совершили достаточно правонарушений, и мне не особенно хочется, чтобы нас видели вместе. Скажи спасибо, что вообще уносишь ноги. Все, пошел вон.

Маккензи дружески хлопнул его по плечу и вышел из машины.

В три часа ночи Борджиа решил пойти на кухню Мари Линч и промочить горло. Он долго прождал ее в гостиной не двигаясь и теперь ощущал первые признаки легкого раздражения. А раздражаться не следовало. В подобной ситуации алкоголь — лучшее средство. За сегодняшний день он принял столько таблеток хлорпромазина, что хватит и одной рюмки, чтобы успокоить нервы.

Опираясь на трость, он поднялся с дивана и направился к кухоньке. Когда проходил перед окном, при уличном свете разглядел кровавое пятно у себя на руке. Должно быть, поранился и сам того не заметил. Такое случалось с ним сплошь и рядом.

Борджиа чертыхнулся. Оставлять следы крови в доме жертвы никуда не годится.

Он включил лампу и рассмотрел ранку. Простая царапина. Ничего страшного. На разделочном столе в кухне нашел бумажную салфетку, протер локоть и проверил, не запачкал ли он кровью диван. Обнаружив слабый след на одной из подушек, тут же снял чехол и спрятал его в карман.

Врожденная анальгезия была и его главным козырем, и злейшим врагом. Когда-нибудь она его погубит. Доведет до могилы. Какая ирония! Все, кто страдает этой дрянью, умирают преждевременно. Он, прежде чем позволить болезни его убить, хотя бы воспользовался ею, делая с другими то, что однажды она проделает с ним.

Никто не знаком со смертью лучше, чем живущие в рассрочку.

Он снова погасил свет и в потемках взял из стенного шкафа бокал. Рядом с холодильником он заметил початую бутылку красного. Вынул пробку, вдохнул древесный запах простенького лангедокского вина и налил бокал до краев.

Держа трость в одной руке, а вино в другой, он вернулся на диван. Там он сможет дождаться Мари Линч и услышать, как она входит, сам оставаясь незамеченным. Молодая женщина обнаружит его, лишь когда войдет в гостиную, и убегать будет поздно.

На этот раз от него не требовалось ни передавать сообщение, ни красть папку, ни стирать файл. На этот раз нужно сделать только одно. Убить.

А это Борджиа делал лучше всего.

Он как раз допил вино, когда на лестничной площадке послышались шаги.

— Эрик Левин с женой покинули комплекс.

Вэлдон, сидевший за своим столом, уткнувшись в старинную книгу в кожаном переплете, никак не отреагировал. Совершенно невозмутимый, он даже не поднял голову, словно ничего не слышал.

— Вэлдон? Вы меня слышите?

— Конечно, Робертс. Но я уже в курсе. Tell me something I don’t know,[49]— добавил он с жутким французским акцентом.

— И вы никого не пошлете за ними в погоню?

— Пока нет. Торопиться некуда.

Марку Робертсу, высокому, худому и элегантному, на вид было лет сорок. Ухоженный, с зачесанными назад волосами, в строгом, сшитом на заказ костюме, — словом, вылитый английский бизнесмен. Вынужденный сотрудничать с Доктором, он был полной противоположностью старому чудаку. Не считая неутолимой жажды денег и власти, у них не было почти ничего общего.

— Вас это нисколько не беспокоит?

Вэлдон наконец поднял голову. Он походил на директора школы, который собирается отчитать ученика в своем кабинете.

— Марк, вот уже два дня, как мне известно, что Эрик с женой собираются сбежать. Признаюсь, я даже постарался предоставить им эту возможность, конечно, так, чтобы они ничего не заметили. И да, меня это нисколько не беспокоит.

— Но с какой стати? — возмутился Робертс.

— Потому что так было лучше всего. Или вы бы предпочли перестрелку в стенах комплекса? Скандал? Чтобы все переполошились и впали в панику? Нет, мы все сделали правильно. Успокойтесь, далеко они не уйдут. Завтра возвращается Борджиа.

— Борджиа! Борджиа! По-вашему, этот шут — панацея от всех бед?

Доктор снова склонился над книгой.

— Ваш отец понял бы все с полуслова, — бросил он с легким презрением.

— Да, знаю. Отец то, отец се… Но отец умер, Вэлдон, и именно меня, а не вас он сделал своим наследником; так что придется вам привыкать к моему обществу. Отец слепо вам доверял, он и так дал вам больше, чем следовало. Не рассчитывайте, что я буду таким же щедрым.

— Ваш отец доверял мне, потому что знал: только я способен решить задачу, которую мы перед собой поставили. Он нуждался во мне, как и вы.

— Тут мы на равных. Вы зависите от меня не меньше, чем я от вас.