Проклятие замолчавшей королевы - Инесса Иванова

Девушка позволила снять с себя балахон, длинные волосы разметались по спине, прикрытой тонкой расшитой сорочкой.

— Готова? — спросил её Коган, и на это раз девушка уловила изменения в его голосе, будто помолодевшем на сорок лет.

Она кивнула, закрыла глаза и позволила шёлковому шарфу опуститься на лицо. На ощупь, привычным движением освободилась от белья и легла на спину.

Сомнений, сожалений не было. Откуда бы им взяться, если сами Боги выбрали её для великой цели? Она должна быть стойкой, жестокой, красиво-безупречной, как сама Фригг, приносящая людям как милость, так и смерть.

На бёдра опустились чужие руки и с нажимом развели их в стороны. Смотрят ли сейчас на неё соратники? Вроде бы не должны… Но какая разница?!

Когда пальцы коснулись самого сокровенного, девушка помимо воли вздрогнула и стиснула зубы, чтобы не податься назад. Чего он ждёт? Это ведь не любовная связь.

— Если тебе так будет проще, кричи, — сказал беспристрастный голос, в котором пока ещё Белая Роза уловила знакомые интонации. Но ответить не успела.

Он ворвался в неё, словно ураган. Смял лепестки, навалился, как снежный барс на жертву, терзая и мучая. И она закричала, вопреки обещанию и желанию быть стойкой. Казалось, она никогда больше не сможет подняться на ноги, не увидит света, а так и останется лежать здесь, наполненная болью, пока не истечёт кровью.

Мужчина продолжал, и не думая обращать внимание на её стоны. Девушка слышала его учащённое дыхание, чувствовала руки на талии и то, как он терзает её, вминая в пол.

Заунывные песнопения, непонятная вязь слов, сопровождающая их соитие, стоны и всхлипывания — всё слилось в единый гул, среди которого она уловила одну единственную фразу:

— Белая Роза стала Алой.

«Пока ещё нет, — подумала она, вынырнув из пелены боли. — Но совсем скоро».

Минуты тянулись, и боль начала отступать, невзирая на нарастающий темп, в котором двигались их тела. Сорочка прилипла к телу, волосы ко лбу. Песнопения стали громче, а заклинание тише.

«Всё», — подумала она с внутренней гордостью, чувствуя, как в её лоно излилось горячее семя.

Быстрым движением девушка сорвала с лица шарф и взглянула в глаза Когана. Несмотря на капюшон, надвинутый на лицо, она узнала его.

— Что случилось? — спросила Марта, как только я переступила порог комнаты. — Почему вы ходите непонятно где, когда Её Высочество ждёт «невест» всего через пару часов?!

Горничная-соглядатай сейчас выглядела так, будто и вправду переживала за меня. Белесоватые волосы взъерошены, глаза горят возбуждением. Даже Альма, занятая уборкой постели, время от времени с тревогой посматривала на неё. Так, как поглядывают на сумасшедших, объятых лихорадкой безумия.

— Я беседовала с подругой, — ответила я как можно спокойнее, чуть не запнувшись на последнем слове. Нет у меня здесь подруг, и чинных бесед тоже нет.

— Господин Пьерсон снова спрашивал о вас, — произнесла Марта шёпотом, зайдя за полог, чтобы помочь мне раздеться. Альма закатила глаза, показывая всем видом, что прекрасно знает подобные уловки. Ещё бы, наверное, выучилась подслушивать, будучи в замке моих родителей.

«И её отца», — подсказал услужливый внутренний голос, отчего моё настроение окончательно испортилось. И зачем я только согласилась взять кузину-бастарда с собой!

Тем временем Марта снова зашептала, расписывая достоинства начальника. Благородство и доброе сердце, способное ожесточиться, лишь когда речь идёт об изменниках Короны.

«Влюблённая дурочка», — со злорадством подумала я, поймав скептический взгляд Альмы.

— Не бойтесь его, — закончила свой сбивчивый рассказ Марта и снова приняла деловито-безразличный вид. — Ярл всегда сопровождает особ королевской крови, таково его положение.

— Что ты стоишь?! — тон горничной, обратившейся к Альме, стал надменно-наигранным. — Неси быстрее платье! То самое, что мы выбрали для ярлы.

— Не командуй, сама знаю, — кузина, не торопясь, закончила взбивать подушки и, одарив меня насмешливым взглядом, направилась к шкафу.

Итогом всего стало появление на свет тёмно-синего платья, по фасону приличествующего скорее старой деве, чем молодой девушке, претендующей на место подле короля. Это убожище матушка положила мне в сундук на всякий случай. Вероятно, если придётся присутствовать на чьих-то похоронах.

— Это не надену, — процедила я сквозь зубы. — Лучше совсем не пойти!

— Но ведь её Высочество просила выбрать что-то скромное, — вкрадчиво напомнила Альма, наслаждаясь моим замешательством. Я была готова прибить её на месте, но лишь сдержанно улыбнулась и ответила в том же тоне:

— Боюсь, я привлеку слишком много внимания, если Её Высочество примет меня за горничную одной из расфуфыренных девиц, что будут там.

Улыбка сползла с лица кузины, стоило напомнить нахалке её положение. Я почувствовала себя неловко, но тут же утешилась, ведь Альма начала задирать меня первой.

Марта и вовсе замолчала, глядя на наш обмен колкостями. В итоге после небольших препирательств и жарких споров мы пришли к согласию. Я выбрала тёмно-зеленое платье спокойного, даже, можно сказать, блеклого вида, а горничные позволили достать из шкатулки украшение под стать наряду. Зелёный кварц при прочих условиях наводил на меня тоску, но сейчас смотрелся даже интересно, действительно выделяя из толпы.

— Возвращайся скорее. У меня новости, — шепнула мне Альма, помогая завязать атласную ленточку на шее. Я хотела было напомнить кузине, что мы не ровня, но в раздумьях о предстоящем благотворительном обеде и, помня о недавно допущенной мной бестактности, промолчала.

— Скорее, ярла, — напомнила Марта, окинув нас с Альмой подозрительным взглядом, в котором сквозил больше страх, чем любопытство. С тех пор как шпионка увидела мои глаза, после памятного случая с контурием, я чувствовала, что девушка всерьёз опасается меня.

— Скажи, Марта, — попытавшись придать голосу как можно более беспечный тон, спросила я попутчицу, пока мы шли коридорами до холла первого этажа. Будто скучающая «невеста», решившая поразвлечь себя сплетнями, — А к каждой девушке приставлена такая горничная, как ты? Ну, понимаешь о чём я…

— Почти к каждой, ярла, — ни минуты не сомневаясь, ответила девица и даже не покраснела. Она смотрела прямо перед собой, будто отвечая крепко выученный урок. — Так положено. Мы охраняем вас друг от друга и… от самих себя.

Марта повернула голову и быстро отвела взгляд, брошенный на меня. Однако этого было достаточно, чтобы сделать выводы: при возникновении опасности Марта или кто другой, окажись он рядом, имели право применить ко мне Обезоруживающие чары. В умелых руках это не более чем верёвка, связывающая по рукам и ногам. В неумелых — удавка. Но ярл Пьерсон не производил впечатления человека, способного приставить к столь важным особам и по совместительству подозреваемым малоопытных Боевых Магов.