Эскорт для чудовища - Анна Шварц

— Она не твоя дочь? — мой голос вздрагивает. Руки начинают трястись. Похоже, сбылись мои самые худшие опасения, — я не знаю. Вообще не предполагаю! Аля мне ничего не говорила. Я всегда считала, что ты ее отец, и даже подумать не могла, что сестра способна настолько круто лгать.

— Я еще не сказал, что она не моя, — хмыкает он, сверля взглядом стену больницы, и сложив расслабленно руки на груди. Такое чувство, будто он надо мной издевается. Пытает. — Но если она не моя, что собираешься делать?

— Не знаю. Пойду в суд, постараюсь доказать, что я достойна ее воспитывать. Если не выйдет — не знаю даже. В голову лезут только преступные мысли. Может, украду ее и уеду из страны. Или убью этого придурка, — я стискиваю пальцы так, что они хрустят. Смоленский смотрит на них, — господи, ты можешь перестать меня мучать и просто сказать прямо?!

Он медленно моргает. Мне же вообще кажется, что это занимает вечность, прежде чем мужчина открывает рот.

— Могу. Майя — мой ребенок.

Ноги подкашиваются. Я опускаюсь на корточки, обхватив голову руками и длинно, протяжно выдыхаю.

* * *

— Зачем надо было издеваться надо мной и задавать идиотские вопросы? — со стоном интересуюсь я, — Смоленский, блин…

— Я не издевался, — спокойно поясняет он, — просто удовлетворил любопытство.

Нет, все-таки, сложное детство оставило на нем отпечаток. Слышала, что у детей, которые пережили какое-либо насилие, бывают проблемы с психикой и заодно с эмпатией. Сейчас Смоленский повел себя очень плохо.

— Ты ужасен. Но я ужасно рада новости, поэтому не стану больше ничего говорить. Можно посмотреть на тест?

— Не-а. Я его выбросил. Может, встанешь, Саша?

Я убираю руки от лица и пораженно смотрю вверх, на этого идиота.

— Повтори?

— Может, встанешь? — Он изгибает темную бровь, а я отрицательно трясу головой.

— Нет… что ты сказал про результаты теста?!

— Я их выкинул, — с нажимом произносит Смоленский, глядя на меня так, что не хочется переспрашивать, — они мне ни к чему. Суд все будет проводить свою экспертизу. К девчонке я могу пройти и так, договорившись с врачами. Ты успокоилась?

— Да.

Я выпрямляюсь, хотя от шока у меня еще кружится голова. Но даже если бы меня сейчас настиг инфаркт, то я в последние секунды своей жизни нашла силы порадоваться, что Майя будет воспитываться отцом, которому на нее не плевать, а не каким-то левым мужчиной. Вообще, с этой секунды мир вокруг меня словно снова обрел краски.

— Спасибо, — произношу я со вздохом.

Смоленский едва приподнимает брови.

— Не за что. Еще что-то, Саша?

Похоже, он пытается от меня вежливо избавиться. Я качаю головой, глядя на его лицо-маску. «Хватит с тебя хорошего, Саша», да? Я хотела бы спросить про возможность встреч с Майей, но ответит ли он мне сейчас то, что я желаю услышать? Возможно, стоит дать ему время уложить все в голове, и поймать через несколько дней на серьезный разговор.

— Нет, это всё.

— Ты настолько мне начала доверять, что уйдешь без лишних вопросов? — он усмехается, — Елена рассказала обо мне много хорошего, видимо.

— Ты… как… — я закашливаюсь от неожиданности.

— Сталкеришь меня, да, Саша?

— Ты как об этом узнал? — возмущенно выдаю я. Это я-то? Я совершенно случайно оказалась рядом Еленой! А вот откуда узнал об этой ситуации Смоленский — огромный вопрос!

— Я попросил за тобой проследить одного человека, — Смоленский снова издает смешок, — мне и рассказали, что видели тебя с моей очень старой знакомой.

— И после этого ты еще обзываешь меня сталкером?! Ты не лучше!

— Ладно, один-один, — на лице Смоленского впервые мелькает улыбка, но она больше натянутая, чем искренняя, — я буду тебе благодарен, если ты не станешь больше опрашивать моих старых знакомых. Лучше новых. За эти годы многое изменилось, все-таки.

— Прости. Я хотела знать, могу ли тебе спокойно доверить Майю, — вздыхаю я, — слов Елены мне было достаточно.

— Это единственная причина? — он чуть склоняет на бок голову, рассматривая меня, — жаль. Я думал, тебя заинтересовала моя персона.

— Ты женат. Какие еще у меня могут быть причины расспрашивать о тебе? — замечаю я с каким-то непрошенном укором в голосе. Снова появляется чувство, что Смоленский пытается ко мне аккуратно подкатить. Даже сейчас, в это напряженное время.

— Я пока еще не женат, — темные глаза внимательно считывают мои эмоции с лица, — ты, кстати, единственная, кто в курсе настоящей ситуации с Дариной, и единственная, кто не пытается ее подвинуть в сторонку. Это забавно.

— Смоленский…

— Ладно. Ты шла к Майе? — он прекращает пожирать меня глазами и снова смотрит в сторонку, — иди. Поговорим позже о том, как вы будете с ней общаться, когда девочка окажется у меня.

— Я скоро пойду домой, да? — спрашивает доверчиво Майя, держа мою ладонь в своей, крохотной. У меня вырывается тяжелый вздох.

— Скоро. Только тебе нужно немного поправиться.

— Я уже не болею. Всё, — она разводит ручками, — хочешь, покажу, как я на кровати прыгаю?

Я чувствую, как у меня шевелятся волосы на голове, когда представляю, что эта мелкая егоза тут устраивает в отсутствие взрослых. Остальные кровати в палате пустуют. В прошлый раз, когда я приезжала, тут еще лежала мама с мальчиком двух лет. А, значит, сейчас Майя большую часть времени предоставлена сама себе.

— Давай-ка ты не будешь прыгать, пока не вернешься домой, — прошу я племянницу, — это опасно. Можно упасть и удариться. К тебе кто-нибудь приходил из незнакомых людей?

— Неа. Только тетя Света.

— Тетя Света? — я хмурюсь, а потом вспоминаю, — нянечка?

— Угу. Почитай мне книжку?

Я открываю «Репку», задумчиво глядя в стену напротив и по памяти начинаю пересказывать.

«Только тетя Света». Ну, круто, Михаил. Видно, как тебе нужна дочь.

Хоть в голове и мелькают такие ехидные мысли, и хочется позубоскалить, честно говоря, в глубине души я рада, что этот мужик не заходит к Майе. Во-первых, это лишний стресс для малышки. Во-вторых, это еще одно доказательство для суда, что ребенок человека не интересует.

А вот Смоленскому сейчас стоит почаще видеть дочь. Чтобы они, хотя бы, познакомилась, перед тем, как Майя насовсем переедет к своему настоящему отцу…

— Так когда я пойду домой? Сейчас? — повторяет свой вопрос Майя, когда я принимаюсь собираться, потому что время посещения заканчивается.

— Скоро, моя хорошая, скоро, — повторяю я, и замираю, когда на пороге появляется женщина в больничной форме с большим медведем в руках. Точнее, сначала вплывает медведь, а потом уже за ним я замечаю женщину.