Скрытая Жизнь Древнего Рима. Рабы и гладиаторы, преступники и проститутки, плебеи и легионеры... - Роберт Напп

О чем рабы постоянно думали и очень часто совершали (это видно из толкований снов и астрологических гаданий), так это о побегах. Главной их причиной была жестокость хозяев; зачастую рабы не решались на побег только потому, что не хотели расставаться со своими близкими. В «Жизни Эзопа» часто упоминалось о побеге как о единственном спасении от побоев и других обид со стороны господина или своих же собратьев по несчастью. В египетских материалах отмечается большое количество побегов и описаны хлопоты, возникавшие из-за этого у хозяев. Эпиграфика оставила нам сведения о жесточайшей мере по предотвращению побегов рабов – ношении ими ошейников. На них выгравировывались следующие надписи: «Я раб моего хозяина Схоластика, очень важного чиновника. Он держит меня, чтобы я не сбежал из усадьбы Пульверата» (АЕ 1892.68, Рим). И: «Меня поймали, потому что я сбежал, и вернули моему хозяину, высокочтимому Кетегу на Ливийской площади, третий район Рима» (CIL 6.41335, Рим).

«Я Азеллус, раб Преекта, помощника префекта по поставке зерна. Я вышел за городские стены. Меня схватили, так как я сбежал. И привели обратно в таверну „У цветка“, что рядом с брадобреями» (CIL 15.7172 = ILS 8727, Веллетри).

Рабы, которые только собирались сбежать или уже находились в бегах, часто обращались к «помощи» «Кармен Астрологикуму» или «Пятикнижию» Доротея Сидонского. Очень показательны результаты астрологических гаданий: беглый раб «далеко уйдет» или «останется поблизости»; он «держится улицы, не заблудился и не растерялся, так что придет туда, куда хочет»; он «прольет кровь в том месте, куда придет, поэтому его схватят силой, чтобы возвратить хозяину»; он «вызвал подозрения и совершил мошенничество, поэтому его заковали в цепи»; «беглец потерял вещи, которые он украл при побеге, и беглеца схватят, вернут его хозяину, и за этот побег он примет страдания и кандалы». В одном предсказании говорилось, что беглецу удастся скрыться; в другом – что его поймают – видимо, в доме влиятельного человека, и хозяин с большим трудом его вернет или его возвратят ему, но тот его простит – этого варианта пожелал апостол Павел в письме хозяину Онесима. Астролог предсказывал беглому рабу всяческие опасности: он погибнет от ожога или от ножа либо будет убит людьми или животными, на него рухнет строение и насмерть задавит, он утонет в реке, покончит с собой; ему отрубят руки и ноги, его повесят, распнут на кресте или сожгут заживо либо он утонет в море. Эти предсказания живо подтверждают все опасения раба, замышлявшего такой смелый и отчаянный поступок, как побег.

Как указывал астролог, сбежавшего раба находили не всегда. Чтобы успешно скрыться от преследователей, нужно было прибегнуть к магии. В одном из магических папирусов говорилось, что, если беглец носит с собой железную табличку с тремя стихами Гомера, «его никогда не найдут». Но поскольку в основном рабы ничем не отличались от свободных жителей, то и найти их оказывалось очень трудно. Как можно было определить, является ли данный человек свободнорожденным или рабом в отсутствие его хозяина или нанятого им преследователя с точным описанием его примет, который заявит, что это сбежавший от него раб? Если человек не имел обычного документа, подтверждавшего его свободу, то доказать, раб он или нет, можно было только по особым приметам, показаниям друзей или его собственному заявлению. Также и в документах из Египта имелись поручения найти и наказать беглецов, тогда как Плиний Младший говорил о том, что обнаруживали рабов, которые обманом записались в римскую армию, из чего можно предположить, что некоторым удавалось остаться нераскрытыми (Плиний. Письма, 10.29–30).

Сбежавшие невольники скрывались у друзей или знакомых рабов, ставших вольноотпущенниками, нанимались на службу, незаконно пытались проникнуть в армию, становились разбойниками или арендаторами земельного участка и брались за любую работу, как и бедняки. Жилось такому рабу нелегко и приходилось постоянно опасаться поимки. Но множество упоминаний о беглецах в литературе и подробный разбор возможных исходов их поступков в астрологических предсказаниях, а также легкость, с какой эти люди могли смешаться с населением, показывают, что побег был для раба вполне подходящим выходом из тяжелых обстоятельств.

До сих пор я рассматривал отношения подневольных с теми, кто обладал силой и властью, т. е. с надсмотрщиками, хотя они тоже были рабами, и их свободными хозяевами, а также пытался понять психологическое состояние беглых рабов. Затем я подошел к ситуации, когда раб опасался, что его могут продать другому хозяину. Кто-то из них мог видеть в этом надежду избавиться от плохого господина, но большинство опасались, что их жизнь станет еще хуже. Но больше всего их страшила разлука со своими родственниками и друзьями и утрата их помощи и поддержки.

Самыми близкими и дорогими для раба были семейные отношения. Закон лишал его права вступать в брак – человек, не являвшийся самостоятельной, независимой личностью, не мог официально соединиться с другим человеком, но в действительности многие имели жен и даже детей. По терминологии и выражениям чувств надгробные надписи, в которых говорилось о семейных отношениях рабов, практически невозможно отличить от эпитафий свободнорожденных. Вообще партнеры рабов по браку назывались спутниками (contubernalis)», и это слово встречается в их надгробных надписях:

«Богам Подземного мира. Анна, рабыня Квинта Авла, прожила 19 лет. Внезапная смерть унесла ее жизнь в самом расцвете юности. Этот [памятник] посвящен лучшей из спутниц (contubernalis)». (АЕ 1976.173, Косенза).

«Подземным богам. Гермес Калиппиан поставил этот памятник Теренции, рабыне Клавдия Секунда, которая прожила 23 года 3 месяца. Она была самой дорогой, самой добросовестной и достойной спутницей» (CIL 6.27152, Рим).

Однако чаще употреблялись традиционные обозначения супруги – uxor и coniunx, что значит «жена»:

«Подземным богам. Меркурий установил этот памятник своей достойнейшей жене (coniunx) Фортунате, такой же рабыне, как он сам» (АЕ 1973.110, Рим).

«Этот камень установила Приму, рабу Херения Вера, Хиларика, его жена (uxor)» (CIL 3.11660, Вольфсберг, Австрия).

Эти же термины встречаются в юридических текстах, что указывает на их распространенность и применимость к брачным союзам невольников. Этих людей, по всей видимости, и рабы, и свободнорожденные считали семейными независимо от юридического оформления их союза. Иногда последний заключался с одобрения хозяина, как советовал Варрон: «Чтобы надсмотрщики работали более усердно, давайте им вознаграждение, следите, чтобы у них были личные накопления и чтобы у каждого была подруга-рабыня, чтобы у них были общие дети» (О сельском хозяйстве, 1.17.5). Но рабы могли заключать брак и не спрашивая разрешения. В таком случае семейные отношения складывались достаточно сложно, и, разумеется, муж позволял себе иметь секс вне такого союза.

Понять все разнообразие сексуальных связей между рабами достаточно трудно. Хозяева считали, что если за рабами не следить, то они пустятся в безудержный разврат, вступая в связь друг с другом и посещая публичные дома (Колумелла. О сельском хозяйстве, 1.8.9—10). Главной причиной их распущенности являлся тот факт, что сами хозяева и их жены относились к своим рабам обоего пола и любого возраста как к сексуальным объектам, не имевшим права и возможности противостоять насилию. Право на половую неприкосновенность было a priori уничтожено самой сутью рабства. Разумеется, находились подневольные, которые сопротивлялись насилию, но вообще лишение секса с его обычными целями (получение сексуальной разрядки, деторождение и возможность заработать деньги) означало, что социальные нормы, регулирующие половые отношения, оставались крайне неопределенными.