Ромул - Михаил Бондаренко

По данным Дионисия Галикарнасского, после объединения с сабинянами число сенаторов удвоилось и их стало 200 человек: «Когда же дела пошли на лад, то, поскольку община получила значительную прибавку к числу народа, цари постановили удвоить число патрициев по сравнению с прежним, приписав к самым знатным семьям равное им количество из поселившихся позже, которых они назвали “младшими патрициями”. И сто из этих мужей, которых выбрали курии, они приписали к прежним сенаторам»403. При этом у Плутарха есть важное уточнение: «Цари не сразу стали держать совет сообща: сперва они совещались порознь, каждый со своими ста сенаторами, и лишь впоследствии объединили всех в одно собрание»404.

Первый римский царь (тех) являлся прежде всего военным вождём, от которого зависело само существование римской общины. Перед тем как официально стать царём, Ромул провёл особое гадание о власти. По свидетельству Дионисия Галикарнасского, в назначенный день на заре он вышел из палатки и, встав под открытым небом в чистом поле и принеся необходимые жертвы, стал молиться Юпитеру и городским богам, вопрошая, желают ли они, чтобы он стал царём. Закончив молитву, Ромул увидел прошедшую по небу слева направо молнию, что было очень благоприятным знаком. Созвав народ, он объявил о счастливом знамении и был утверждён в должности царя — по решению богов и народного собрания405.

По мнению некоторых античных авторов, Ромул носил особую царскую одежду: белый плащ с пурпурными полосами (трабею), тогу с широкой пурпурной каймой, красный хитон и красные башмаки. Инсигниями (знаками царской власти) Ромула являлись скипетр (авгурский жезл), золотой венец и особой формы трон, вырезанный из цельного ствола дерева406.

Дионисий Галикарнасский отмечает, что Ромул закрепил за царём следующие полномочия: «Прежде всего осуществлять руководство священнодействиями и жертвоприношениями, чтобы всё, касающееся богов, совершалось при его участии; затем, выступать на страже законов и отеческих обычаев, печься о всяческой справедливости, основанной на природе или договорах, и судить тягчайшие из преступлений, а менее тяжкие поручать сенаторам, предусмотрев, чтобы не случилось ничего небрежного в отношении правосудия; собирать сенат и созывать народ; вносить предложения и исполнять то, что угодно большинству. Эти привилегии он предоставил царю, а, кроме прочего, ещё и единовластное командование на войне»407. Следовательно, Ромул одновременно являлся верховным жрецом, верховным судьёй, верховным магистратом и верховным главнокомандующим.

Царь был достаточно свободен во внешней политике. Например, известно, что с Альба-Лонгой он заключил несколько договоров, которые помимо всего прочего содержали положения о взаимопомощи в случае войны и о ненападении друг на друга408. Кроме того, как пишет Плутарх, «когда дед Ромула Нумитор скончался, царская власть над Альбой должна была перейти к Ромулу, но, желая угодить народу, он предоставил альбанцам самим распоряжаться своими делами и только ежегодно назначал им наместника»409.

Чиновничий аппарат при Ромуле находился ещё в зачаточном состоянии. Однако без помощников царь обойтись, конечно же, не мог. Известно, что он учредил должность городского префекта — своего временного заместителя, на которого возлагались управление городом и осуществление правосудия в тех случаях, когда царь с войском отправлялся в поход. Тацит сообщает, что «Ромул оставил своим заместителем Дентра Ромулия»410.

Помимо армейских чинов и трибуна целеров, о которых уже говорилось, Ромул завёл 12 ликторов, которые исполняли функции ближайших телохранителей и судебных исполнителей. Они шествовали перед царём и несли фасции (пучки розог) с воткнутыми в них секирами. Розгами они секли провинившихся, а секирами отрубали головы преступникам411. Плутарх уточняет, что ликторы в эпоху Ромула «были подпоясаны ремнями, чтобы немедленно связать всякого, на кого им укажет царь. “Связывать” по-латыни было в древности “лигаре” [ligare], а ныне “аллигаре” — поэтому блюстители порядка называются “ликторами”, а ликторские пучки — “бакила” [bacillum], ибо в ту давнюю пору ликторы пользовались не розгами, а палками»412.

Число ликторов Тит Ливий объясняет следующим образом: «Иные полагают, что число это отвечает числу птиц, возвестивших ему царскую власть, для меня же убедительны суждения тех, кто считает, что и весь этот род прислужников, и само их число происходят от соседей-этрусков, у которых заимствованы и курульное кресло, и окаймлённая тога. А у этрусков так повелось оттого, что каждый из двенадцати городов, сообща избиравших царя, давал ему по одному ликтору»413.

Кроме того, в «Дигестах» Юстиниана есть туманное упоминание о том, что в правление Ромула была учреждена должность квестора — магистрата, имевшего отношение к расследованию уголовных дел, а впоследствии также отвечавшего за государственную казну и архив414. Впрочем, большинство учёных считают, что квесторы появились намного позже.

Античные писатели представляют Ромула ещё и в качестве первого римского законодателя. Помимо государственных установлений, о которых говорилось выше, он считается автором нескольких достаточно суровых законов, регулирующих отношения в семейной сфере. Большинство этих законов Ромула сохранилось в труде Дионисия Галикарнасского. Так, например, известен закон, который обязывал римлян «воспитывать мужское потомство и первородных дочерей и не убивать никого из младенцев до достижения трёх лет, за исключением случаев, если дитя оказывалось увечным или уродцем уже с рождения. Их он (Ромул. — М. Б.) не воспрещал родителям выбрасывать, но при условии, что они предварительно покажут его пяти ближайшим соседям и все они одобрят. А на неповинующихся закону Ромул наложил разные наказания, в том числе и то, чтобы половина их имущества становилась общенародным достоянием»415.

Кроме того, царь учредил особый закон о браке типа конфарреации (confarreatio): «Ромул не дал возможность мужу обвинять жену в том, что она изменяет ему или беспричинно покидает дом, а супруге — обвинять мужа в злодеяниях или несправедливом оставлении её, не издал законов относительно возврата приданого, вообще не касаясь ничего в тому подобных делах, установив один только закон, наиболее значимый из всех, как показало его применение, побудив женщин к благоразумию и полной благопристойности. Закон этот был таков: женщина, вступившая в брак по священному закону, разделяла с мужем обязанности в священнодействиях. Древние называли эти браки священными и законными, определяя их, согласно римскому названию, “фарреатными” в связи с применением у них “фарра”, что мы называем полбой. Ибо для всех римлян с давних пор и в течение долгого времени она была привычной пищей, а римская земля обильно родит прекрасную полбу. И подобно тому как мы, эллины, полагая древнейшим ячменный колос, начинаем жертвы ячменём, называя его “жертвенными зёрнами”, так и римляне, считая полбу наиболее ценным и древним злаком, начинают жертвоприношения с её сожжения. Этот обычай соблюдается и поныне и не заменяется на принесение в жертву более дорогостоящих первинок. На деле данный обычай выразился в том, что полба оказывалась священной и первой общей едой, и супруги соединялись в единой судьбе, а союз их получил наименование по “фарру”, а это неизбежно приводило к неразрывной связи семьи, поэтому подобные браки были нерасторжимы. Этот закон вынуждал замужних женщин жить, как бы не имея никакого другого выхода, не иначе как в браке, а мужьям — обладать жёнами как необходимой и неотчуждаемой собственностью. Соответственно, благоразумная и во всём повинующаяся супругу жена была наравне с мужем госпожой в доме, а после его смерти становилась наследницей части имущества, подобно дочери у отца. Если же он умирал бездетным и без завещания, жена становилась хозяйкой всего оставленного имущества, если же у них имелось потомство, она получала равную с детьми долю. А совершив прегрешение в чём-либо, она получала в его лице судью, который определял тяжесть наказания. И суд вершили родичи вместе с мужем. К проступкам относились осквернение тела или если какую-нибудь женщину застанут выпившей вино, что у эллинов считалось наименьшим из прегрешений. И то и другое как крайние из женских преступлений Ромул согласился наказывать смертью, считая телесное осквернение началом безрассудства, а опьянение — пагубы»416. Плиний Старший особо подчёркивал, что «пить его (вино. — М. Б.) женщинам в Риме не разрешалось. Мы нашли среди других примеров рассказ о жене Эгнатия Метения, которую муж забил палкой до смерти за то, что она выпила вина из долия; Ромул его оправдал»417.