Девочка Джа - Юлия Николаевна Николаева

Кстати, о Саше.

Я его совсем не жду. Вот совсем-совсем. Даже не вспоминаю. Ни разу за три дня, что вернулась.



Ладно, кого я обманываю — ни разу я не думала о чем угодно другом, кроме него. Это настоящее мучение, честное слово, когда в твоих мыслях поселился только один человек и не вытравить его оттуда никакими своими тараканами. Даже они ему место уступают.

Я играла на гитаре, регги все время скатывалось во что-то грустное, плейлист тоже наполнился жутко сопливой фигней, так что я сама на себя разозлилась. И на пятый день укатила к родителям.

Вообще-то я их очень люблю. Но отношения у нас непростые. Потому что родители как раз ну очень простые. А я нет. Долгое время они привыкали к тому, что словосочетание «творческая личность» — это не пустой звук. И что я — вот это оно самое. Творческая и личность. Музыку мою они не понимали и тайно мечтали выдать меня замуж, чтобы я сидела дома в борщах, носках и детях.

Хотя тайно — это я загнула, ибо при каждом разговоре вопрос «а парень у тебя есть?» как-то незримо витал в воздухе. Они все там у нас привыкли рано жениться и замуж выходить, и если пока еще я котировалась как незамужняя, то через три-четыре года на меня махнут рукой. Мол, неудачница. Ну и что, что у тебя своя регги-группа? А там парни есть? А хорошие? Ну ты могла бы…

Короче, три дня я купалась в родительской любви, а потом отчалила обратно. Телефон мой молчал, я имею в виду — от Саши вестей не было. Ну и ладно. Ну и пошел он.

Еще пять дней пронеслись, как в тумане, я бодрилась внешне, но сама погружалась в пучину депрессии. Стало ясно: он не появится. Получил свое, с делами разобрался, — и поминай, как звали. Саша все показал прощанием: выкинул из машины и угнал прочь. Вот и вся любовь.

Но любовь-то была. Моя-то никуда не делась. И из-за этого было прямо очень нехорошо. Мои страдания становились все больше заметны чужим глазам, и ребята решили с хандрой бороться: закатили в нашей квартире вечеринку. Я не противостояла, но и не радовалась. Правда, когда куча народа ввалилась в нашу обитель, начались разговоры, музыка, смех, звон посуды, поняла: надо заканчивать.

В плане с этими всеми своими чувствами. Они уже безответны. Ты уже не нужна, Саша. А жизнь-то вон продолжается, давай, возвращайся. Я вытащила из шкафа короткий топ растаманской расцветки, раста-штаны, заплела две косы и, нацепив вязаный берет, отправилась в мир.

Надо сказать, я действительно отвлеклась, мне в руки попала гитара, и слушатель был хоть и немногочисленный, но вполне себе отзывчивый. Мы пели, смеялись, пили чай, и я почти забыла о Саше. Но оказалось, что только казалось. Потому что через какое-то время поняла: я настолько много о нем думаю, что вижу в других людях. Вот этот вошедший прямо вылитый.

Я заморгала часто-часто, а потом вскочила, уронив гитару. Она упала с жалобным звяканьем, но я внимания не обратила. Потому что это на самом деле был Саша, черт меня возьми! Я аллегорически, если что, не надо меня никуда забирать.

Пока я, как идиотка, глазела, Сашу оккупировала Галька. Она у нас такая… Хипуха, короче, фри лав, все дела. Ну и симпатичная девка, что только усложняет все сейчас. К тому моменту, когда я пробралась к Саше, Галька уже подкатывала к нему излюбленным методом: гадала по руке. Я лично услышала вот что:

— А еще вижу, что сегодня у вас будет шикарный секс, — и пальчиком водила по его ладони. Вот не знаю, скептически хмыкнуть или сразу ей волосы выдрать?

Саша, наконец, заметил меня и на последние Галькины слова с улыбкой ответил:

— В этом я даже не сомневаюсь, — и так уставился, что внутри все само потянулось сразу к выполнению Галькиного предсказания. Руку он забрал и приблизился ко мне под растерянным взглядом девушки.

Я напустила в глаза придури, на всякий случай, вдруг в них слишком очевидна моя радость от его появления. Пусть не думает, что его тут ждут с распростертыми объятьями.

— Поговорим? — спросил меня, я только кивнула и направилась в свою комнату, чувствуя, как Саша идет за мной.

Внутри наступило легкое оцепенение. Зачем он пришел? Соскучился? Или опять какое-то дело придумал? А может, специально придумал дело, чтобы найти повод? Ну конечно, раскатала губу. Делать ему больше нечего — у него врагов целый город, киллер этот непонятный, а он думает: какой бы предлог найти, чтобы к Саше заглянуть ненавязчиво?

Мы зашли в комнату, он закрыл дверь, я повернулась, но сказать ничего не успела: Саша начал меня целовать.

Ох, не знаю, в какую яму я провалилась, когда его губы коснулись моих, в любом случае, мне там нравилось: воздушно вполне, а то, что коленки дрожат — не страшно, Саша меня так сжимает своими руками, что падение мне не грозит. Хотя нет, вру, грозит. Уже упала вот. На кровать. И Саша сверху. И целует, целует, не останавливаясь.

— Я скучал, — прошептал, оторвавшись на мгновенье, и даже ответить не дал, снова набросился на мои губы.

— Топик очень пошлый, — прошептал, стягивая с меня цветную тряпочку, — мне нравится.

— Угу, — промычала я в ответ.

— Сашка…

— Да помолчи ты уже, — не вытерпела я. — Моя очередь.

Он вздернул бровь, уголок губ привычно изогнулся в улыбке.

— И что будешь говорить?

— Ты стоны переводить умеешь в язык?

— Нет, но как связать язык и стоны, знаю.

— Пошляк, — я рассмеялась, легко толкнув его в плечо. — Иди ко мне.

И вот знаете — лучшего продолжения вечера я даже представить себе не могла. Черт возьми, как же я скучала по этому негодяю. Он даже не представляет! Хотя по тому, как он стремился доставить мне удовольствие, может, и представляет.

Вскоре я лежала, ловя звездочки перед глазами, тяжело дышала, приходя в себя. Вот это улет так улет.

— Пить хочу, — сказала, не открывая глаз. Саша ничего не ответил, но поднялся с кровати. Я приоткрыла один глаз: надел джинсы и намылился на выход. Прямо с голым торсом!

— Ничего не забыл надеть? — поинтересовалась я язвительно, натягивая на себя одеяло.

— Я быстро.

— Нет, я серьезно, там сейчас у гадалки случится полное погружение в астральную негу. А пацаны потом еще будут месяц комплексовать.

Саша только хмыкнул, качнув головой, и вышел, так и не надев футболку. Вообще не бережет психику окружающих. И мои нервы. Я даже забыла, что пить хотела, пока отсчитывала секунды, что его нет. Он вернулся с тарелкой, на которой лежали бутерброды, и стаканом воды. Ровно через сто пятьдесят девять секунд.

Воду я выпила, а когда потянулась к бутику, получила по рукам.

— Это еще что за произвол? — спросила, вздернув брови.

— Мне силы нужны, в планах еще много нереализованного на данный момент.