Однажды в Челябинске. Книга первая - Петр Анатольевич Елизаров

Сегодня сидите здесь взаперти. Вы наказаны. Никто никуда не выходит. Кто нарушит запрет — пеняйте на себя!

— А если случится пожар? — спросил Зеленцов.

— Те, кто выживет, могут на тренировки больше не приходить, — ответил Степанчук. — Даю вам время хорошенько подумать над сегодняшними ошибками. В связи с этим задание: в этой дыре наверняка должен быть телек — садитесь и смотрите жесткую порнуху. Заодно увидите со стороны, как вас драли сегодня. А если завтра посмеете повторить — я с вас живьем кожу сдеру. Доброго всем вечера, — отправился восвояси Виталий Николаевич.

— У меня есть дополнение, — выступил я, когда все намеревались расходиться.

— А не послать ли тебя куда подальше? — выдал Патрушев.

— Я смотрю, у кого-то еще и смелости хватает дерзить, — спокойно отреагировал я.

— Поверь, — огрызнулся Бречкин, приближаясь ко мне, — у меня еще есть силы, чтобы закончить начатое. Ребятки помогут.

— Леха, да ты серьезно, что ли?! — спросил растерянный Кошкарский. — Все с тебя началось.

— Еще заплачь, тряпка! — огрызнулся Бречкин. — Мне вот насрать, что там и у кого. Игра есть игра! Нужно работать до победного.

— Вот, значит, как? — лез на рожон я, видя, как впился взглядом в нас с Бречкиным Арсений Митяев.

«Если он не успеет, я труп», — думал я.

— Ты и без этого много сегодня вложил в игру, не так ли? — с намеком спросил я.

— Убрать тебя хотя б на время — уже победа, — ответил Бречкин.

— Дело не во мне.

— Рот закрой свой.

— Кому интересно, о чем я?! — во всеуслышание объявил я. Уходящие по номерам хоккеисты задержались. Я убедился, что Филиппов в их числе. — Антон, ты говорил пацанам, что произошло с коньками?

— При чем тут я?! — занервничал Бречкин.

— Говорил, — спокойно ответил Антон.

— Петь, не томи, — требовал Митяев.

Какая же загадочная улыбка была у меня в тот момент — я мог размазать Бречкина по стенке на глазах у всех и отомстить за посланную в мою сторону шайбу.

— Бречкин, ты так пыжился на льду сегодня. Скажи, что ты сделал для победы?

— Больше, чем ты!

— Ты хорошенько меня ранил. Таким макаром ты и убьешь кого-нибудь случайно. Так что ты сделал, дабы удостоиться чести играть сегодня?

— Прекрати нести ахинею! — взорвался Бречкин. — Ты кем вообще себя возомнил?!

— Я, может, и не имею большого влияния. Но я хотя бы не мотал скотч одноклубнику на коньки, чтобы выйти на лед вместо него!

— Лжешь, сука!

— Собственными глазами видел.

— Надо было целиться выше, — выцедил Бречкин. Его распирало от злости. — Парни, он… он мне мстит. Что этот слепой книжный крот мог видеть и где?!

— А чего ты оправдываешься сразу? — вмешался в разговор Малкин.

Антона Филиппова осенило. Видимо, от болевого шока он не сопоставил очевидные факты.

— Я тебе голову оторву сейчас, мразь! — зарычал Леша.

— Только притронься к нему, — предостерег Митяев, но Бречкин уже кинулся на меня. Молниеносно Арсений вместе с Кошкарским и Зленко схватили разбушевавшегося форварда.

«Мы остались с ним в раздевалке одни. Там больше никого не было. Все уже вышли», — вспоминал Филиппов. Он снял коньки, отлучился к умывальнику, вернулся. И тут залетел тренер. А то хитрое выражение лица Бречкина. Это он? Это сделал он!

— Гнида! Это был ты! — выкрикнул Филиппов. — Там больше никого не было! И ты это сделал! Псих! — теперь уже Антон хотел наброситься на обидчика и прибить его (даже одной рукой).

— Ебанный в рот, Бреча, ты ненормальный, — выдал Брадобреев.

Стоявший в стороне Сергей Смурин, припомнивший вчерашние речи Бречкина, даже и предположить не мог, как стремительно тот перейдет от слов к делу: он чуть не покалечил Елизарова, сломал Филиппова и за счет этого пытался получить игровое время. Дело пахнет керосином.

— Докажи, что это был я, урод!

Бречкин пытался вырваться из хватки трех человек. С другой стороны Костицын и Абдуллин пытались удержать свихнувшегося от такого удара в спину Филиппова. Антон не мог поверить, что во всех его муках виноват брат по оружию.

— Там был только ты и никого больше!

— А если меня подставили?! Если это все он?! — Бречкин кивнул в мою сторону. — Он уже делал такое!

— Тебе лучше заткнуться, — посоветовал Кошкарский.

Я не растерялся:

— У меня были важные дела после того, как ты чуть не зашиб меня шайбой.

— Это я еще плохо прицелился!

Арсений не мог больше терпеть и прописал Бречкину упреждающий удар в живот.

— Любишь слабых обижать, да? — приговаривал Митяев. — Тебя казнить мало. Все же могло закончиться хуже…

Внезапно Бречкин плюнул прямо в рожу Арсению и дьявольски засмеялся. Взамен мигом получил по носу, откуда тут же хлынул поток бурой крови, что ничуть не смутило Лешу:

— Я сглупил, Арс, — приговаривал Бречкин. — Надо было твои коньки заклеить.

Теперь всем миром держали еще и Митяева. Я подал Сене платок, чтобы он вытер лицо, произнеся при этом:

— А вы еще из меня сделали врага. Раскройте глаза! Взгляните, кто играет рядом с вами.

— Оба хороши, — выцедил Гайтанов.

— За такое судят, — заметил я.

— Ну и денек, — отвлеченно произнес Сергей Соловьев.

Спустя пару минут все немного остыли. Бречкин сидел на полу, прижавшись спиной к стене и вытирая тыльной стороной ладони кровь из носа.

— Живые остались. Уже хорошо, — заметил Зеленцов.

— Удивляюсь я с тебя, — истерично отметил Филиппов. — Что бы ты сказал, если б оказался на моем месте?

— Не знаю, как вы, но я просто в ауте от всего этого, — произнес Малкин.

— Напоминаю, пока что это все сугубо между нами, — сказал я, удивляясь, как на такой шум не слетелась половина общаги, включая коменданта и тренера.

Остыл и Митяев. Хотя многие сейчас хотели по очереди сделать из Бречкина котлету. Хотя этот медведь мог сопротивляться и с десятью пулями в брюхе.

— Извинись хотя бы, — потребовал Арсений.

— Выкусите, — поднялся Бречкин, чтобы пройти к умывальнику. — Может, им еще и отсосать, а?!

— Гребаный дурдом! — не сдержался Чибриков.

Богатыреву и Смурину теперь как-то не по себе ночевать в одном помещении с Бречкиным. Все отныне вели себя очень настороженно по отношению к нему. А в Антоне бурлило такое негодование, что мысли о плече ненадолго покинули его.

— Игра развалилась. Два человека пострадали. А у него даже духу не хватает покаяться, — не унимался я. — Он неисправим, — отказ Бречкина признать вину чуть не заставил меня дать законный ход столь вопиющему делу. Мало ему не покажется — все против него.

— Отстань от него — пусть проветрится, — попросил меня Волчин.

Ко мне подошел Арсений и отвел меня в сторонку. На лестничной клетке у нас состоялся разговор.

— Есть