Наследник для оборотня - Маша Моран

Все это ужасно. Ужасно и неправильно. Она здесь со Славой, который делает все, чтобы ей понравиться. А она никак не может выкинуть из головы человека, который обошелся с ней, как с вещью. Наверное она это действительно заслужила, раз даже не пытается разбудить в себе чувства к Славе. Он ведь очень красивый. И милый. Не сделал ничего плохого. И то, что пытается обнять ее и прикоснуться, — в порядке вещей. Так и должно быть, если девушка нравится. Было бы странно, если бы он не хотел дотронуться.

Ну так почему ее трясет, стоит ощутить на себе его руки?! Почему?! И почему бросало в жар предвкушения, когда тот, другой, трогал ее, как грязную шлюху? И даже сейчас, вспоминая об этом, она чувствует странную тяжесть в животе. Боже, он ведь еще и заснял все это…

Марина едва не застонала. Хорошо, что дверь заскрипела, нехотя поддаваясь Славе, и в этом звуке потонул Маринин выдох. Что он сделает с этим видео? Для чего оно ему? А может, он снимает всех женщин, с которыми…

— Эй, ты чего такая напуганная? — Слава снова обнял ее. — Там никого нет. Это же все глупые сказки. Внутри не страшно. Только очень пыльно.

— Хорошо. — Марина неловко улыбнулась и пошла за Славой.

Стало стыдно за те мысли, которые сейчас бродят в голове. Все-таки, Слава действительно старается, а она думает о другом. О том, кого вообще нужно выбросить из мыслей, как старый мусор!

Марина удивленно приоткрыла рот, на секунду забывая обо всех проблемах.

Слава и вправду постарался. По узорчатым плиткам, которыми был выложен пол, вилась дрожащая огненная дорожка. От самого входа и, теряясь в темноте, словно маленькие стражи стояли толстые свечи. От них исходило приятное сладкое благоухание, перебивающее запахи пыли и гнили. Дрожащих огоньков было недостаточно, чтобы осветить все, да и сквозь окна с трудом пробивался скудный свет, но Марина могла разглядеть убранство. Даже спустя века оно сохраняло былое величие. Время оказалось не властно над крепостью, лишь добавляя ей особой магии.

С потолка свисала огромная свечная люстра. Клочья паутины казались украшением. Со стен осыпалась штукатурка, обнажая красную кирпичную кладку. Как будто время содрало с этого места одежду, выставив напоказ всем, кто осмелится прийти сюда, нутро. На окнах до сих пор висели тяжелые шторы! Ткань пропиталась пылью, но ничто не могло скрыть богатство расшитого шелковой нитью материала.

Каким же это место было во времена своего процветания?

Марина повернулась к Славе, благодарная, что он привел ее именно сюда.

— Здесь волшебно.

Он улыбнулся и убрал с ее лица локон:

— Я знал, что тебе понравится. А теперь пойдем за свечами.

Он повел ее вдоль дорожки из горящих свечей. Они миновали небольшой зал и завернули за угол. Марина ахнула. Здесь тоже был зал. Такой, как в старинных русских теремах. С массивными толстыми колоннами, подпирающими низкие сводчатые потолки. В стенах были устроены уютные ниши, в которых можно было сидеть. Марина задрала голову, рассматривая яркие росписи потолка.

— Смотреть нужно вниз.

Марина испуганно вздрогнула, совсем забыв про Славу. Удивленно перевела на него взгляд, не понимая, о чем речь. Он указывал на круг из свечей, в центре которого лежали мягкие подушки, стояла бутылка вина и два красивых серебряных бокала, похожих на старинные кубки.

— Ну как? — Слава подтолкнул ее к кругу. — Нравится?

Марина опустилась на мягкую подушку и потянулась к бокалу. На нем было множество царапин и даже маленькая вмятинка. А еще гравировка невероятной красоты. Мчащийся по лесу олень. Вроде простое изображение, но выполнено так искусно, что казалось, будто он действительно движется по гладкому боку бокала. Марина повертела его в руках, следя за отражениями пламени. Они прыгали по металлу, стараясь успеть за оленем. А с другой стороны за ним гнались охотники.

Слава опустился напротив и откупорил бутылку вина. Глядя Марине в глаза, он наполнил ее бокал почти до краев.

— Почему молчишь? Скажи хоть что-нибудь.

Марина снова взглянула на бокал. Казалось, что он был доверху наполнен кровью. В душу снова закралось дурное предчувствие. Она ощущала его так четко, словно знала, что произойдет что-то плохое. Знала совершенно точно.

— Бокалы ты тоже тут нашел? — Черт дернул спросить именно это. Все-таки, она неблагодарная тварь — правы были родители.

Слава ухмыльнулся, не обратив внимания на ее тон.

— Да, пришлось повозиться, чтобы их найти. Здесь почти ничего не осталось. Наверное, разворовали. Я случайно их нашел. Стояли забытые в одной из ниш. Ты впечатлена? Все это ради тебя.

Марина не успела ничего ответить — ее опередили. Опередил ставший до боли знакомым голос, который она теперь узнает среди тысяч. Словно бархат и сталь, угрожающее рычание с необычным, едва различимым акцентом. Голос, который теперь никогда не забыть.

— Нет, она не впечатлена. А вот я — очень. Какой-то уебок собирается отыметь мою женщину в моем же доме.

Марина окаменела. Все тело парализовало, и только сердце бешено стучало, словно стремясь вырваться из плена грудной клетки и оказаться ближе к нему.

С трудом удалось повернуть голову. Из того же прохода выступил Дагмар. На его лице не было абсолютно никаких эмоций. Только глаза бешено пылали. Так, что освещали зал лучше свечей.

Марина поняла, что рука, сжимающая бокал, предательски дрожит. Дагмар окинул ее таким взглядом, что стало трудно дышать. Прямо сейчас он ее пожирал, поглощал. Подавлял волю. Напоминал, кто тут хозяин, и что в его власти сделать. Она была глупой, если думала, что он просто хотел развлечься и тут же забыл о ней. Нет, он все очень хорошо помнил. И сейчас смотрел на нее так, будто мысленно повторял то, что совершил.

— Свечи — класс! — Только сейчас она поняла, что в руке он держит одну из свечей. Наверное взял в первом зале.

Марина не успела сообразить, что происходит, когда Дагмар вдруг замахнулся и швырнул свечу. Боже, он же псих!

Она откинула бокал и сжалась в комок, ожидая удара, но громкий крик Славы дал понять, что она ошиблась. Марина отняла руки от головы. Слава стонал, прижимая руки к голове.

Неожиданно он обрел дар речи:

— Хренов урод! Какого хера ты творишь? — Он убрал руки, и Марина ахнула.

Его бровь была рассечена и начала опухать. Глаз заливала густая кровь.

Марина бросилась к нему:

— Дай посмотрю… Боже…

— Отойди от него! — Гневный окрик напугал до дрожи, заставив замереть.

Марина обернулась. В глазах Дагмара плескалась такая ярость, что стало по-настоящему страшно. Он точно псих. Псих, который способен на все.

Но она не будет его бояться. Никогда.

Марина потянулась к Славе:

— Тише… Сейчас я…