Шамал. В 2 томах. Т.1. Книга 1 и 2. - Джеймс Клавелл

– Я убил многих. Исполняя труд Божий. Многих, хвала Богу. Многих. И убью еще многих врагов ислама, с Божьей помощью. – Затаки щелкнул предохранителем. – То, что удар был остановлен, всего лишь воля Бога. Не больше. Я не могу возвратить вам того человека. Он иранец, это Иран, он враг Ирана и ислама.

Они наблюдали из ангара, как 206-й опускался на площадку. На борту было четыре пассажира. Все гражданские, все вооружены автоматами. Переднее сиденье занимал мулла, и натянутые нервы Затаки немного ослабли, но не его гнев. Едва вертолет коснулся бетона, его революционеры выскочили из укрытий и, с автоматами наготове, окружили его.

Мулла Хусейн выбрался из машины. Его лицо посуровело, когда он увидел враждебность Затаки.

– Мир вам. Я Хусейн Ковисси из ковисского комитета.

– Добро пожаловать на мой участок, во имя Бога, мулла, – ответил Затаки, его лицо еще больше помрачнело. – Я полковник Затаки из абаданского комитета. Мы правим в этой местности и не одобряем, когда люди ставят себя между нами и Богом.

– Сунниты и шииты – братья. Ислам есть ислам, – сказал Хусейн. – Мы благодарны нашим братьям на абаданских нефтепромыслах за их поддержку. Давайте отойдем и поговорим, наша исламская революция еще не одержала победы.

Затаки натянуто кивнул, отозвал своих людей и махнул рукой мулле, чтобы тот последовал за ним туда, где их не могут услышать.

В ту же секунду Руди торопливо подбежал под вращающийся винт.

– Что, черт возьми, происходит, Руди? – спросил Старк из кабины. Он заканчивал остановку двигателя, чувствуя, как ноют плечи.

Руди рассказал ему.

– А у тебя?

Так же быстро Старк рассказал ему, что произошло ночью на базе и в кабинете полковника Пешади.

– Мулла и эти головорезы вернулись в полдень, и их чуть удар не хватил, когда я отказался брать на борт вооруженных людей. Да, брат, думаю, пусть меня прикончат, но вооруженных людей я не повезу. Это делает нас сообщниками революционеров, а революции этой еще очень далеко до победы: по дороге сюда мы видели сотни солдат и блокпостов на дорогах. – Тяжелым взглядом он окинул базу и группки «зеленых повязок» тут и там; остальные члены команды все еще стояли под охраной возле своих трейлеров, слесарь-иранец все так же лежал без сознания. – Сволочи, – произнес он и вылез из кабины. Он потянулся, размял затекшие плечи и почувствовал себя лучше. – В конце концов мы пришли к компромиссу. Автоматы они оставили при себе, но я собрал их магазины и сложил в багажном отде… – Он замолчал. К ним приближался высокий мулла, Хусейн; лопасти винта теперь лениво пробегали над их головами, замедляя свое вращение.

– Ключ от багажного отделения, пожалуйста, капитан, – сказал Хусейн.

Старк передал ему ключ.

– Нам не хватит времени, чтобы вернуться в Ковисс, и не хватит времени, чтобы долететь до Абадана.

– Вы разве не можете летать ночью?

– Могу, но это против ваших правил. Вы надевали наушники, вы слышали, как здесь работает радар. Мы едва успеем подняться в воздух, как нас со всех сторон облепят военные вертолеты и самолеты. Я заправлюсь, и мы переночуем здесь. По крайней мере, я переночую. Если вам нужно в город, вы всегда можете взять машину у своих здешних приятелей.

Хусейн вспыхнул.

– Времени у тебя совсем мало осталось, американец, – сказал он на фарси. – У тебя и всех твоих империалистических паразитов.

– На все воля Бога, мулла, на все воля Бога. Я буду готов к отлету после первой молитвы. После нее я улетаю, с вами или без вас.

– Ты доставишь меня в Абадан, подождешь там, а потом вернешься в Ковисс, как нужно мне и как приказал полковник Пешади!

Старк резко бросил, переходя на английский:

– Если вы будете готовы лететь после первой молитвы! Только мне Пешади ничего не приказывал – я не подчиняюсь его приказам или вашим, – «Иран Ойл» попросила меня перевезти вас на этом чартерном рейсе. Мне нужно будет дозаправиться на пути назад.

– Очень хорошо, – раздраженно ответил Хусейн, – мы вылетаем на рассвете. Что касается дозаправки… – Он подумал секунду. – Мы сделаем это на Харке.

И Руди, и Старк в ошеломлении уставились на него.

– Как мы сможем получить разрешение для перелета на Харк? Харк лоялен… э… все еще под контролем ВВС. Вы только добьетесь, что нам головы снесут.

Хусейн лишь взглянул на них.

– Вы будете ждать здесь, пока комитет не примет решение. Через час я хочу связаться с Ковиссом по ВЧ. – Он, негодуя, зашагал прочь.

– Эти сукины дети слишком хорошо организованы, Руди, – тихо произнес Старк. – Мы по уши в дерьме – и без весла.

Руди почувствовал, как у него слабеют ноги.

– Нам нужно сорганизоваться, приготовиться свалить отсюда к чертовой матери.

– Займемся этим после ужина. Ты в порядке?

– Я думал, мне конец. Они собираются прикончить всех нас, Дюк.

– Не думаю. По какой-то причине мы для них очень важные персоны. Они нуждаются в нас, именно поэтому Хусейн уступил. Как и твой Затаки. Они могут крепко нас тряхнуть при случае, чтобы мы не вольничали, но по крайней мере на ближайшее время мы для них почему-то очень важны. – Старк еще раз попытался прогнать ноющую боль и усталость в спине и плечах. – Эх, сейчас бы к Эрикки в его сауну. – Они оба обернулись, услышав торжествующую пальбу, несколько «зеленых повязок» стояли, задрав автоматы в воздух. – Эти сукины дети совсем рехнулись. Из того, что мне удалось подслушать, ясно, что эта операция – часть всеобщего восстания против вооруженных сил. Оружие против оружия. Как у вас тут радиоприем? Би-би-си или «Голос Америки»?

– Между неустойчивым и очень плохим, их глушат день и ночь. Радио «Свободный Иран», понятное дело, как всегда, проходит громко, без помех. – Это была советская радиостанция, развернутая сразу по ту сторону границы, в Баку на берегу Каспийского моря. – И «Радио Москвы», как всегда, звучит так, будто разместилось у тебя в саду на заднем дворе.

Недалеко от Тебриза. 18.05. В заснеженных горах далеко на севере, рядом с советской границей, 206-й Петтикина быстро перевалил через возвышенность, продолжая подниматься на перевал. Вертолет скользил над верхушками деревьев, следуя извивам дороги внизу.

– «Тебриз-1», вас вызывает HFC из Тегерана. Как слышите? – повторил он уже в который раз.

Опять молчание. Быстро темнело, предвечернее солнце пряталось за плотной завесой облаков, раскинувшейся всего в нескольких сотнях футов над его головой, серой, тяжелой от снега. Он еще раз попытался вызвать базу. Петтикин чувствовал глубокую усталость, его лицо покрывали кровоподтеки, донимала тупая боль от полученных ударов. Ему было неудобно нажимать на кнопку радиопередачи в перчатках, под которыми к тому же мучительно саднили ободранные до крови костяшки пальцев.