Беременна (не) от того - Ксения Богда
Шрифт:
Интервал:
— Ну?
Ярослав чуть ли не трясется от нетерпения и притягивает меня к себе.
— У нас будут девочки.
— Обе?
Этот вопрос заставляет радость немного развеяться. И я внимательно всматриваюсь в его лицо. Нет, там было не разочарование. Что-то другое.
— Да, две девочки.
Ярослав бросает беспомощный взгляд мне за плечо, будто ищет поддержки у Петра. Только не могу понять, чем тот может ему помочь.
— Ярослав, ты не рад?
Голос надламывается, и я боюсь услышать ответ. Гаврилов хмурит брови и снова переводит взгляд серых глаз на меня.
— С чего ты взяла, что я не рад?
— Ну, просто ты выглядишь таким, — делаю паузу и пытаюсь найти нужное слово, — растерянным. Вот я и подумала…
Яр фыркает и обхватывает мое лицо ладонями.
— Выброси этот бред из своей прелестной головы. Я безумно рад девочкам. Просто, ну… — он понижает голос до шепота, который слышу только я, — с пацанами-то я справился бы. А с девочками как? Я не знаю, Уль.
Меня начинает трясти от сдерживаемого смеха и приходится закусить изнутри щеку, чтобы не задеть чувства будущего папочки.
— Как и все другие отцы, Яр.
— Ты же помнишь, что я сирота, да?
Это напоминание посылает по всему телу волну боли. Горечи за него. В его голосе уже бушует паника, и я спешу подавить её.
— Конечно, я это помню, но не вижу связи. Ты замечательный. Ты будешь прекрасным отцом, я уверена.
Все это нашептываю в ответ. Боюсь, что нас кто-то подслушает, а мне это ни к чему. Ярослав моргает, и передо мной снова стоит собранный мужчина.
— Ладно, поехали домой.
На улице стоит Рус и что-то обсуждает с Владом. Они бросают на нас взгляды, и Руслан кивает головой в знак приветствия. Его взгляд прожигает во мне дыру, и мне становится некомфортно. Колючий и цепкий, он словно пытается рассмотреть во мне то, чего нет.
— Ну что, поехали, парни? Рус, ты на сегодня свободен.
— Папку заберешь?
— Какую ещё папку?
Мужчины перекидываются загадочными фразами, пока я усаживаюсь на заднее сиденье.
— А, — Яра осеняет догадка, — да, давай её сюда. Спасибо, что напомнил.
Гаврилов устраивается рядом, бросает тонкую папку назад и снова притягивает меня к себе. Тону в его аромате и наслаждаюсь тем, что он гладит меня по волосам. Трусь о него, словно кошка, требуя новой ласки.
— С вами точно все в порядке?
Из его голоса так и не уходит встревоженность, и я сильнее вжимаюсь в его грудь. Опускаю на нее ладонь и мысленно считаю удары сердца. Его пульс отдается эхом в моем теле, и вот уже кажется, что наши сердца бьются в унисон.
— Все хорошо, папочка. Не волнуйся.
Гаврилов усмехается и не дает мне пикнуть. Впивается в губы, обозначая свою власть надо мной и моим телом. Внизу живота тут же закручивается спираль желания, и я вплетаю пальцы в его волосы, сминая идеальную прическу. Его рука опускается на мой живот и начинает поглаживать его. Это переворачивает все внутри.
— Кхм, — меня выдергивает из забытья посторонний звук, и я отскакиваю от Гаврилова, — приехали, Ярослав Петрович.
Зинаида накрывает на стол, и мы ужинаем, болтая о всякой чепухе. Ощущаю дикую усталость, и это не может укрыться от внимания Ярослава.
— Пошли отдыхать. Я тебе массаж сделаю.
Его улыбка обещает намного больше массажа, но я не удерживаюсь от поддевки.
— Чего? Живота?
Ярослав не выдерживает и громко фыркает.
— Могу и живота, я не против.
— А что за папку тебе отдал Руслан?
Ярослав снова хмурится, и я уже жалею, что не смогла удержать язык за зубами. Но меня просто съедает любопытство.
— Из интерната мое дело.
Интуиция подсказывает, что там может быть что-то важное для него.
— Не хочешь посмотреть?
Так непривычно видеть в его глазах неуверенность. Ощущать, как она исходит от него мощными волнами.
— Хочешь остаться один?
Еле могу совладать со своим голосом. Будет больно, если он сейчас выставит меня, но это его право.
— Можешь остаться. Не думаю, что там что-то важное. Только пойдем в гостиную, что ли?
Гаврилов усиленно тянет время. Садится на диван, а я устраиваюсь в кресле напротив. Слушаю треск дров в камине и пытаюсь расслабить ноги. Отеки в период беременности — это отдельное испытание. Порой боюсь даже выпить стакан воды, потому что на утро раздуваюсь, как шар.
Перевожу взгляд обратно на Гаврилова и внимательно слежу за тем, как он перебирает немногочисленные бумажки. Его рука замирает с каким-то потрепанным листком, и он погружается в чтение. А я отсчитываю секунды. Сердце в груди беспокойно трепыхается. Будто вот-вот случится что-то страшное.
Его пальцы сжимаются, и лист падает на пол. Ярослав делает глубокий вдох и прикрывает глаза ладонью. Сердце ухает вниз, и время замирает. На ослабевших ногах подхожу к дивану и поднимаю упавшую бумагу.
— Ярослав, что случилось?
Сажусь рядом, но не решаюсь прикоснуться. Он кажется таким далеким сейчас. Недосягаемым. Где-то глубоко в своих мыслях.
— Прочитай сама.
В каждом звуке надрыв. И столько горечи в двух словах. Делаю глубокий вдох и погружаюсь в чтение. Строки исписаны аккуратным почерком:
«Здравствуйте, Инна Степановна!
Я вам очень благодарна за то, что вы держите меня в курсе событий, рассказывая о жизни Ярослава. Ваши письма для меня сейчас единственная отдушина. По вашим словам, он растет очень деятельным и активным мальчиком, и меня как мать это очень радует.
Я решила не пользоваться вашим советом и не оставлять ему никаких писем. Думаю, ему будет легче не знать всей моей истории. Не хочу, чтобы он жалел и презирал меня ещё больше. Я итак обошлась с ним не лучшим образом. Но и не могла иначе. Вы прекрасно знаете, что, не поступи я так, он бы не смог выжить. А я даже думать о таком боюсь…
Вы спрашивали, как мое здоровье? Скажем так, я уже ни на что не надеюсь. Просто проживаю последние дни. С лейкемией это обычная практика. Я изначально это знала. Просто хотелось ощутить радость материнства, хоть ненадолго. Не думала, что все обернется такой потерей для нас с Ярославом. Но знать, что твой малыш голодает, и ничего не делать…Очень жалею лишь о том, что не смогу увидеть и узнать, как взрослеет Ярослав. Но я ни на минуту не пожалела, что поступила именно так. Тогда, четыре года назад, привела его к вам.
Верю, что он просто со временем забудет тот эпизод. Пусть думает, что родители его предали. Так будет лучше для всех.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!