И ты, Брут… - Александр Чернов

— Ну ты даешь! — удивился Чума. — Нашел время и место, где кемарить! — однако приставать с разговорами не стал и затих.

А я, подложив под голову руки, провалился в глубокий сон.

…Спал я в непривычных для меня спартанских условиях довольно долго, минут сорок, и мог проспать в два раза дольше не разбуди меня шум на улице, а затем звук открывающегося замка. Все тело, а особенно руки от лежания в неудобной позе затекли так, что я с трудом их разомкнул, запрокинул голову и взглянул на дверь В нашем полку прибыло. Интриган из меня никудышный, поэтому я не буду претендовать на оригинальность, описывая с некой таинственной помпезностью якобы неожиданное для читателя появление того, кто по логике и должен был бы появиться. Разумеется, это была Настя. Девицу, так же как и недавно меня, парни втолкнули в комнату и захлопнули дверь. На сей раз девушка была одета в строгом стиле — в черные туфли, длинную темную юбку, белую блузку и жилетку, отделанную спереди квадратами серой и черной материи с неброским рисунком. На сгибе локтя у Насти висел целлофановый пакет, на плече болталась сумочка. Девушка была напугана и растеряна, но, увидев родной коллектив, страшно обрадовалась.

— Мальчики! — воскликнула она, хлопнув в ладоши. — Как я рада вас видеть! Думала, все — изнасилуют и продадут куда-нибудь за границу в рабство в бордель!

Чума не разделял радость Насти. При ее появлении он даже не шелохнулся.

— Еще неизвестно, где лучше, — возразил он ворчливо. — В борделе или в гостях у здешнего хозяина.

— Не говори так! — Настя топнула ногой. — Вечно ты каркаешь и всегда всем недоволен!

— Это точно! — крякнув, я поднялся и сел на скамейке. Сон пошел мне на пользу, чувствовал я себя вполне сносно. Окинув девушку взглядом, поинтересовался: — Тебя-то, я надеюсь, они не били?

— Да нет, пальцем не тронули.

— Точно? — спросил я так, словно в случае отрицательного ответа собирался при первом же удобном случае надавать по физиономиям всем четверым хорошо известным нам парням.

Настя отчего-то покраснела.

— Да нет же!

— Ах, какая любовь! — неожиданно и с сарказмом воскликнул Санек. Возможно, он завидовал вспыхнувшей между мной и девушкой любви. — Ну, как Тристан и Изольда!

Что я ему пацан что ли издеваться надо мной? Я решил поставить Чуму на место и кивнул Насте:

— Гляди-ка, грамотный какой. Рыцарские романы знает. Ты случайно, Санек, на зоне зарубежную литературу не преподавал?

— Не преподавал! — с вызовом ответил Чума. — И книгу не читал. Просто к нам на зону зечек из женской колонии привозили. Они нам спектакль про Тристана и Изольду показывали. О трагической любви и конфликте между чувством и долгом — так нам начальник колонии объяснил.

— У тебя были хорошие учителя, — съязвил я и снова переключил свое внимание на Настю. — Где тебя взяли?

— В институте, — девушка потрясла пакетом, в котором, по-видимому, были тетради и учебники. — Я ведь сегодня на занятия пошла к первой паре. Сижу на лекции, и вдруг меня вызывают срочно. Я вышла в коридор, а там парень стоит, такой крепкий, блондин. Сказал, будто меня Игорь в машине ждет. Я подумала, это ты. Вышла на улицу вместе с парнем. Он довел меня до джипа и втолкнул в него.

Настя сложила на скамейку пакет, сумочку и села рядом со мной, выгнув спину, чтобы не прислоняться к побеленной стене.

Рассказ девушки поразил меня настолько, что я не смог сдержать своих эмоций.

— Они же все про нас знают! — возмутился я, поворачиваясь к Чуме. — И где мы живем, и где работаем, и где учимся, и даже какие между нами взаимоотношения. Но откуда им все известно?

— Стучит кто-то, — сумрачно заключил Санек. — Причем тот, кто нас отлично знает, и у кого мы все время на виду. Думаю, очень скоро мы поймем кто это. — И он посмотрел на меня с таким видом, будто ему было известно обо мне нечто нехорошее.

Я не понял что именно и, размышляя вслух, произнес:

— Либо нами просто манипулируют. И режиссер, поставивший весь этот спектакль, специально собрал именно нас в одну труппу и роздал роли. А теперь, когда мы их с блеском отыграли…

— Мы стали ему не нужны, — подхватил Чума. — Вот нас и привезли сюда, чтобы… — парень вывалил язык, изображая покойника, и провел рукой по шее. — Как Валеру… — он вызывающе улыбнулся Насте. Чума по-прежнему не жаловал девушку, и при каждом удобном случае старался подчеркнуть враждебное отношение к ней.

Она платила ему тем же.

— Если бы нас хотели убить, давно бы убили, — заметила она ядовито. — Не зачем было похищать. Пристрелили бы где-нибудь на улице и дело с концом.

— Они бы так и поступили, если бы не рассчитывали нас с Игорем евнухами сделать в том борделе, где ты батрачить будешь, — парировал Санек.

— Но-но, не ссорьтесь! — прикрикнул я. — Вам что больше делать нечего?

— Вот именно! — неожиданно и очень охотно согласилась со мной Настя. — Сейчас не время ругаться. Мы в плену. Наша сила в дружбе. Если мы будем держаться друг за друга и друг другу помогать, возможно, и выплывем на поверхность.

Я удивленно взглянул на девушку. Она еще не утратила юношеских иллюзий и веры в идеалы. Это хорошо. Желания спорить дальше ни у кого не возникло. Наша троица замолчала, думая каждый о своем.

С одной стороны мне было приятно находиться вблизи Насти, чувствовать тепло ее бедра, вдыхать свежий запах ее тела, едва уловимый аромат ее духов. А с другой — мне было бы гораздо покойнее на душе, если бы Настя находилась сейчас за тридевять земель. Мы пребывали в стене врагов, неизвестно что ждало нас впереди, и я переживал не только за свою судьбу, но и за судьбу девушки.

Примерно, еще с час мы проторчали в комнате, потом за нами пришли все та же возглавляемая блондином компания. Двое парней вошли в комнату, двое остались на улице.

— Давайте-ка, собирайтесь! — потребовал красавчик в зверином обличии. — Хозяин не любит долго ждать.

Грудь от удара об асфальт еще болела, но я был уже в форме, поднялся и вслед за Чумой и Настей вышел на длинное крыльцо. Нас тут же окружили и повели к дому. Обращались с нами корректно — не толкали, не пинали, не кричали "Шнейль". Мы отвечали взаимностью — не ерепенились. Хотя кто кому чем платил еще вопрос. Возможно, нас не трогали потому, что мы вели себя покладисто. Попробуй мы побежать к забору с криком "Помогите!", живо бы накостыляли.

Небольшим, вполне мирным стадом, нас прогнали по аллейкам, а затем через лужайку к дому. Особнячок, как я уже говорил, был диковинным. Украшенный колоннами, балкончиками, нишами, куполами, башенками и шпилями, он действительно походил то ли на миниатюрный сказочный дворец, то ли на собор. Мы поднялись по ступенькам, прошли парадный вход и оказались в холле, по бокам которого находились две, устланные ковровыми дорожками мраморные лестницы, ведшие на верхние этажи. Нас провели через холл в колонный зал, с большими полукруглыми окнами, хрустальными люстрами, кружевными, похожими на фату занавесками. В жизни я не видел такого великолепия. Сама бы Наташа Ростова, я думаю, была бы не против, если бы ее первый бал проходил именно в этом зале. В конце его стояли несколько диванов, кресел и стульев с гнутыми ножками, а также два журнальных столика. Туда нас и провели. Сесть не предложили, заставили построиться в шеренгу лицом к одному из кресел, надо полагать, трону. Впрочем, конвоиры тоже не сели, остались стоять за нашими спинами.