Магия безмолвия. Эпизод II - Анна Кувайкова

Повернувшись, я сделал несколько шагов по комнате и остановился около кровати, на которой, разметав по подушке спутанные волосы, лежала бледная, как Рик в свои годы кладбищенской нежити, Саминэ. Сон девушки давно уже граничил с обмороком, от которого она так и не очнулась после ранения. И сейчас, потеряв много крови, она была слишком слаба даже для того, чтобы проснуться, не говоря уже о том, чтобы, как всегда, свернуться в компактный клубок и тихо сопеть во сне.

Прикоснувшись к повязке на её плече, я невольно нахмурился, почувствовав влагу на пальцах и ощутив едва уловимый, но всё же заметный металлический для остальных, но сладковатый для демонов запах крови. Похоже, сквозная рана опять начала кровоточить. Это плохо.

Арбалетный болт, прошедший навылет и чудом не задевший ключицу, оставил обширную резаную рану, которую удалось, хоть и не до конца, магически затянуть, настолько, насколько это позволил сплав серебра и амарилла, что, похоже, содержался в наконечнике стрелы.

Я невольно поморщился. Срезень, самый опасный из арбалетных болтов, с широким наконечником, у которого были множественные грани, при попадании в тело рассекавшие мышцы, вызывая обильное кровотечение, а проклятый металл не давал ране затянуться, до минимума замедляя природную регенерацию, или же вылечить её любым магическим способом. Такое оружие обычно использовалось против нечисти… и магов.

Но Саминэ на посторонний взгляд выглядела хрупким, уязвимым человеком, к тому же она была всего лишь слабой девушкой. Это наталкивало меня на одну мысль, гнать от себя которую я уже не мог. Было похоже, что девчушка получила стрелу, которая предназначалась мне. Стража Астрама оказалась на редкость криворукой: чтобы суметь попасть в девушку, а не в демона, стоящего возле неё, нужно было быть по меньшей мере слепым. Остаётся только гадать, как стрелок вообще оказался среди арбалетчиков. И как только мне представится возможность найти этого горе-стрелка, взять оружие в свои кривые руки он вряд ли когда ещё сможет.

Похоже, на этот раз наша воспитанница пострадала именно по моей вине.

Наклонившись, я медленно провёл костяшками пальцев по бледной, как лист пергамента, щеке, чуть касаясь сухой горячей кожи – у Саминэ начинался жар. Если в течение часа она не придёт в себя, то будить девушку придётся магически, чего делать очень не хотелось бы после раны, нанесённой амариллом. Но выбора не было: если не напоить девушку нужными отварами, она может не дожить до утра.

Радовало только то, что в запасах Таилшаэлтена каким-то чудом идеально сохранились цветки горной соссюреи. Только это растение могло за невероятно короткий срок восстановить кровопотерю и магическое истощение. Думаю, не нужно уточнять, сколько они стоили. Впрочем…

По моим губам скользнула невесёлая усмешка.

Я бы многое отдал, чтобы найти подобное лекарство, которое смогло бы быстро и без последствий исцелить вторую пострадавшую руку человечки. Упав на землю, куда девушку отбросил арбалетный болт, она сломала запястье. Для Саминэ худшей травмы и придумать было невозможно.

Ни я, ни Рик сразу не заметили закрытый перелом, а когда обнаружили опухшую и покрасневшую руку, было уже поздно. Сместилась кость или нет, обнаружить не удалось – мешала всё та же рана, нанесённая срезнем. А к тому времени, как лечение магией станет возможным, перебинтованное и зафиксированное на данный момент запястье уже могло начать срастаться неправильно. В таком случае руку придётся ломать повторно.

Если худший вариант развития событий подтвердится, то Саминэ, скорее всего, не сможет так же, как раньше, владеть парными саями.

Скрывать от самого себя горечь, разлившуюся неприятным привкусом на языке, было глупо.

Я хотел ещё раз повторить то, что произошло сегодня на опушке леса близ Астрама. Никогда не думал, что простой тренировочный поединок со своей ученицей сможет настолько меня захватить, что я забуду обо всём, даже об иллюзии цвета на собственных крыльях. У меня не хватало слов, чтобы описать то, что я чувствовал в тот момент. И более всего поражал тот факт, что я вообще смог ощутить что-то, кроме привычной злобы, раздражения или ненависти.

Сегодня Саминэ заставила меня почувствовать себя вновь живым…

Я аккуратно присел на край кровати и слегка поправил воздушную подушку с вплетённой в неё нитью целительства, которая удерживала сломанную руку девушки в неподвижном положении на тот случай, если она попытается пошевелиться во сне или наяву. К счастью, магия Хранителей, которой я не мог пользоваться уже давно, на этот раз, хоть и с невероятным трудом, меня послушалась и выстроилась в нужное мне плетение, надёжно оберегая опухшее запястье Саминэ.

Так или иначе, я сделаю всё, чтобы девчушка рано или поздно смогла взять в руки парные саи. Пусть даже эта забота сейчас была вызвана по большей части моим эгоистичным желанием ещё раз скрестить оружие с этой девчонкой.

Поднявшись, я прищёлкнул пальцами, отчего дремавший около стола эрингус, положив голову на передние лапы, повёл ушами и громко зевнул, просыпаясь. Блеснув серебряными глазами в мою сторону, Зесс, до сих пор остававшийся в облике второй ипостаси, который принимала моя сестра, встал, довольно потягиваясь. Я поманил его пальцем.

Поняв, что я хочу, любимец подошёл и потёрся головой о мои колени. Присев на корточки, я слегка почесал шею магического создания, хмыкнув, погладил между ушами и попросил:

– Присмотри за ней.

Задумавшись на миг, Зесс понятливо кивнул и легко вскочил на кровать, которая была невероятно широка для худенькой девушки. Потоптавшись на месте, он осторожно устроился в ногах Саминэ и тихонько мурлыкнул, сообщая мне о том, что он даст знать, если девушка очнётся. Вновь устроив голову на лапах, эрингус привычно сделал вид, что задремал.

Я усмехнулся, покидая комнату. Если эрингус изображал, что спит, это совсем не значило, что он пренебрежёт моей просьбой. Именно просьбой – приказывать этому магическому созданию нельзя ни в коем случае. Пожалуй, я не зря забрал его из родового замка Эвритамеля.

На лестнице, ведущей на первый этаж особняка, принадлежащего брату Рика, ругань и громыхание посуды стали куда отчётливее – похоже, полуэльф продолжал методично громить кухню, пытаясь сварить для Саминэ куриный бульон, а заодно выместить свою злость на ни в чём не повинных сковородках.

На кухне, находившейся на первом этаже, было нечем дышать – Рик явно перестарался, растапливая очаг. Хотя я подозревал, что имелась и вторая причина невыносимой духоты и жары в помещении: злой до невозможности полуэльф периодически швырял в каменное нутро очага сгустки пламени, но открыть окно для проветривания, похоже, не додумался.

Распахнув створки, я молча опустился на массивный, как и вся мебель в особняке, стул, который стоял во главе длинного стола, и, откинувшись на спинку, иронично вскинул брови, глядя, как полукровка стоит над закопчённой кастрюлей с половником в руке, пытаясь просверлить взглядом дырку в несчастной кухонной утвари.

За закрытой дверью на крыльце тихо и обиженно скулил выставленный за порог Кейн.