От Мировой до Гражданской войны. Воспоминания. 1914–1920 - Дмитрий Ненюков

23 октября английская подводная лодка Е8 потопила у Либавы броненосный крейсер «Принц Адальберт». К этому времени к нам подошли уже пять английских подводных лодок. Для них был в Ревеле оборудован под жилье транспорт «Двина», и они там жили, питались и получали жалованье на английский образец. Старший из командиров получал приказания из штаба флота.

В начале ноября обнаружилась первая ласточка грядущей революции на кораблях «Гангут» и «Павел I». Как всегда в этих случаях, началось с недовольства пищей, а затем было предъявлено требование о смене офицеров с немецкими фамилиями, в том числе и старшего офицера, который был очень строг. Конечно, все это были предлоги, а на самом деле это действовала политическая пропаганда, центр которой для флота был Гельсингфорс и которая работала на германские средства. Главным образом, ею обрабатывались команды больших кораблей, базировавшихся на Гельсингфорс. После этого случая большие корабли стали держать на внешнем рейде, не спуская команду на берег.

В Черном море за этот период произошли следующие столкновения с неприятелем. 7 сентября два наших больших миноносца «Пронзительный» и «Быстрый» под командой капитана 1-го ранга князя Трубецкого вышли в обычный рейд к берегам Анатолии и, [проходя] мимо острова Кефкен, обнаружили крейсер «Гамидие» с двумя миноносцами, конвоировавшие четыре парохода с углем.

Наши миноносцы, несмотря на свою слабость, немедленно атаковали «Гамидие» и вступили с ним в перестрелку на расстоянии около 60 кабельтовых. При такой дистанции 4-дюймовые орудия «Гамидие» не могли достигать до нас, и он мог противопоставить нашим шести орудиям в 4 дюйма только два своих 6-дюймовых. В то же время подводная лодка «Нерпа», находившаяся на пути «Гамидие», выпустила в него мину и, хотя не попала в цель, сбила его с курса и заставила делать зигзаги. После получасового боя «Гамидие», делавший все время радио «Гёбену», бросил свой конвой и устремился полным ходом к Босфору. Князь Трубецкой его некоторое время преследовал, но затем, опасаясь появления «Гёбена» из Босфора, что неминуемо спасло бы транспорты, повернул к ним. Транспорты в это время подошли совсем к берегу и при приближении миноносцев выбросились на берег. Они были расстреляны с близкой дистанции в подводной части и подорваны минами. Это было очень красивое дело, так как «Гамидие» был, конечно, сильнее наших миноносцев.

10 сентября неприятельская подводная лодка появилась перед Ялтой и потопила три наших парусных судна.

21 сентября три наших больших миноносца во время мглистой погоды неожиданно увидели вдалеке уходящее от них военное судно, которое они приняли благодаря неясной атмосфере за «Гамидие». Каково же было их удивление, когда корабль вдруг повернул и оказался «Гёбеном». «Гёбен» сейчас же открыл по ним меткий огонь, и им ничего другого не осталось, как быстро уходить. По счастью, ни одного снаряда в них не попало, хотя некоторые падали совсем близко.

30 сентября наша эскадра бомбардировала Зонгулдак, причем подверглась нападению подводных лодок, но, по счастью, безуспешно.

7 октября наши миноносцы сожгли 18 парусных судов вблизи Трапезунда.

10 октября был арестован и отведен в Севастополь румынский пароход «Краево» с контрабандным грузом.

27 октября наша эскадра, ввиду начала военных действий с Болгарией, бомбардировала Варну, причем наши гидропланы бросали бомбы в город. Немцы официально оповестили по радио, что при этой операции их подводная лодка потопила броненосец «Пантелеймон». Таким образом «Пантелеймон» уничтожался ими уже второй раз. Эти радио пугали только меня, потому что мне приходилось опрометью бежать к аппарату, соединяющему нас с Севастополем, и там справляться, верно ли известие.

24 ноября наши миноносцы потопили артиллерийским огнем зазевавшуюся немецкую подводную лодку U13 около Сахарии.

28 ноября немецкая подводная лодка атаковала наш маленький пароходик у кавказских берегов и принудила его выброситься на берег.

В заграничных водах ничего особенно примечательного за это время не произошло.

После стабилизации фронта наша армия занялась восстановлением своих сил. Прежде всего был установлен порядок в ближайшем тылу, и безобразные картины на станциях железных дорог прекратились. Громадный некомплект людей начал понемногу пополняться, и, что самое главное, начало приходить в порядок и снабжение. Число поступивших в армию снарядов, патронов, винтовок и пулеметов увеличивалось с каждым месяцем. К январю армия снова уже представляла из себя силу, по крайней мере количественную. Чего, к сожалению, нельзя было пополнить – это кадровых офицеров, составлявших душу армии. На 40 % офицерский состав состоял из молодежи, едва прошедшей короткую военную школу и не знающей ни службы, ни солдата. В составе нижних чинов также не было прежнего подъема. Люди устали, дух был сломлен постоянными неудачами, и вера в вождей подорвана. Злонамеренная агитация пораженцев уже проползла в армию, как и во флот, и начала свою медленную разрушительную работу. Теперь все сдерживалось только страхом и суровой дисциплиной. Если прежде солдаты рвались вперед, то теперь поднять их из окопов стоило немалого труда.

Германия, отбросив нас далеко на восток, сочла возможным заняться другими предприятиями. Французское наступление было ликвидировано, был нанесен короткий удар Италии, а затем пришла очередь Сербии. Болгарии давно хотелось свести с ней счеты за 12-й год,[181] но она боялась и выжидала, чья возьмет. Наш разгром и отступление окончательно ее убедили, что Германия победит. Царь Фердинанд приложил много усилий, чтобы сделать возможным выступление Болгарии против России, и это ему в конце концов удалось. Германцы и австрийцы двинулись на Сербию с севера, а болгары с востока. Геройская армия этого народа сопротивлялась сколько могла, но в конце концов была вынуждена к тяжелому отступлению на Албанию, откуда была перевезена союзниками на остров Корфу, где снова подготовилась к новым действиям. Сербия была оккупирована, и Германия осуществила заветную мечту. Теперь средние державы были соединены между собой, что сильно облегчало взаимную помощь как предметами вооружения, так и жизненными припасами, которые в Германии уже истощались. Император Вильгельм лично посетил всех своих союзников, чтобы вдохнуть в них новые силы и бодрость для борьбы.

Болгары первыми открыли против нас неприязненные действия, хотя мы еще не объявляли им войны. Они напали на наш пароход, шедший по Дунаю мимо их берегов со снабжением для Сербии, и арестовали его, хотя не имели никакого права, так как Дунай был река международная.

Мы открыли военные действия против них бомбардировкой Варны, а союзники одновременно бомбардировали Дедеагач.

С морской точки зрения вступление Болгарии в коалицию ничего существенного Германии не дало. «Гёбен», «Бреслау» и подводные лодки получили новые базы Варну и Бургас, что же касается морских сил Болгарии, то они состояли только из нескольких старых миноносцев, не могущих удаляться от своих берегов.