Над Канадой небо синее - Комбат Найтов

И они победили. Устаревшим оружием, невероятной жестокостью, вырезанием всех, кто не с ними. Борьба шла отчаянная, с огромными потерями, без каких-либо правил. Граф Артгал был распят, как Христос, когда попал в руки роялистов, но весной пал Дублин, последний оплот англичан на острове, и была провозглашена Ирландская Республика. Россия и Выборг были первыми, кто признал это государство. Вслед за этим Ирландию признал папа Иннокентий, уже Одиннадцатый. А потом весь мир. Ирландия сразу заключила оборонительный союз с Россией и разместила у себя три военно-морские базы. Первый визит республиканские власти, впрочем, нанесли не в Россию, а в Кронштадт и Нововыборг. Оттуда шло вооружение и продовольствие для свободной Ирландии. По улицам Нововыборга прошли люди, танцующие сиит и до земли кланяющиеся тем, кто прислал оружие и порох. «Мы – свободны!»

Европа долго приходила в себя после очень тяжелой зимы и полностью находилась в жесткой зависимости от поставок нашего продовольствия до самой осени, поэтому резня в Ирландии мало кого впечатлила. Карла подвела несвоевременная отмена Навигационного акта, порты Ирландии оказались перекрыты, а тех крох, что пришли в Ольстер, просто не хватило для всей армии, расквартированной здесь. Голодный солдат воюет плохо. Плюс мы поставили в Ирландию много черного пороха и большое количество трехфунтовых пушек, снятых с пиратских кораблей и их фортиков, корм для лошадей и своих инструкторов, которые обучили ИРА новой тактике войскового артиллерийского боя. Ее впоследствии успешно применял Наполеон. Обилие артиллерии позволило быстро разгромить войска маршала Монка. Новое вооружение мы не поставляли. С папой Римским списались заранее, и он выступил сразу после нашего признания республики и взял под свою защиту католиков-ирландцев. А Карл не мог организовать экспедиционный корпус, так как у самого войска требовались на месте.

Голодные бунты продолжались до самого сбора урожая. Сильно пострадала численность овец и другого скота. Их пустили на мясо из-за отсутствия кормов. Экономика пришла в упадок, и это опять сильно отразилось на последней колонии в Новом Амстердаме. Губернатор Нью-Йорка, понимая, что выхода у него нет, сложил с себя полномочия, когда члены городского муниципалитета поставили вопрос о присоединении к Акадии или Нововыборгу. Известие о том, что Навигационный акт будет отменен, не пришло, поэтому приходилось выкручиваться самим. Бермуды, острова Соммерса, запасами хлеба и продовольствия похвастаться не могли. Им еще весной подкинули ирландцев, а на островах практически нет источников воды – либо морская, либо солоноватая, поэтому все заготавливают и хранят дождевую воду. А кто будет рабам отдавать ее? Восемьдесят процентов продовольствия на острова ввозилось. После разгрома пиратов у островитян было всего четыре маленьких фрегатика с суммарной грузоподъемностью двести сорок тонн. Зато пушек на них было по сорок штук. Но пушки были несъедобные. В порты Испании и Нововыборга их не пускали, оставался только Новый Орлеан. Но это специализированный порт: хлопок и сахар. А требовалось зерно, солонина и другие продукты. Тут и выяснилось, что Франция присоединилась к санкциям против Англии, ничего продавать не станет. Волей-неволей пришлось идти в Кронштадт под белым флагом на переговоры. Капитан 1-го ранга Макаров потребовал освободить всех оставшихся в живых белых рабов, которым было предложено на выбор: либо вернуться в Коннахт, либо поселиться в Акадии, естественно, вольными людьми. Выяснилось, что французов ирландцы тоже не слишком любят, хотя Новая Бретань заселена такими же кельтами, как и они сами. И языки достаточно похожи. Но ирландцы хотят жить самостоятельно.

– Тогда возвращайтесь в Коннахт, там сейчас война, и граф Артгал всех мужчин зовет присоединиться к его войску.

– А как же женщины? Что будет с ними?

– В Ирландии сейчас воюют все.

– Но война не женское дело! Почему вы не хотите предоставить нам отдельное место для проживания?

– Потому, что мы не должны никому и ничего. Вас освободили, вы больше не рабы и теперь имеете право выбрать место проживания, но подчиняясь тем законам, которые уже существуют на этой территории.

– Но акадцы – не белые, они полуиндейцы.

– Продовольствие и оружие в Ирландию официально поставляет Акадия и индейское племя Унама’кик, по нашей просьбе. Так что считайте, что это они освободили вас от рабства.

– Они ваши союзники?

– Да.

– А если мы оставим наших женщин и детей здесь в Нововыборге?

– Здесь нет ни одной церкви, и мы не разрешаем их строить. Если это их устроит, то пусть остаются.

– Как нет церквей? Вы не веруете в господа нашего Иисуса Христа?

– А он вам помог, когда вас поработили и отправили умирать на Бермуды?

– А в Акадии?

– Там встречаются католические церкви, так что с этой точки зрения вашим женщинам будет там удобнее, почему мы сразу этот вариант и предложили, чтобы не создавать лишних точек напряжения.

Люди, только что ускользнувшие из лап смерти, боялись оказаться в новой зависимости. Ведь у них, как у бывших рабов, кроме рук, ничего не было. А в Новой Бретани далеко не все индейцы были мирными, там требовалось оружие, а купить его было не на что. Следовательно, все понимали, что предстоит наниматься в работники к французам, и остающиеся на островах люди выбрали Нововыборгские острова, где была работа и жилье. Но не было церкви. Хотели заработать, чтобы купить инвентарь, оружие и уже потом осесть где-то в другом месте. Далеко не все верили в то, что восстание завершится быстро и полной победой. Враг был силен, и, познав горечь поражения, они не спешили возвращаться обратно в Ирландию. Более трех тысяч человек переселились на Багамы и в Нововыборг.

Первое время к ним присматривались, заводили на них карточки, но большинство мужчин уехали воевать на родину, здесь остались в основном нерешительные или больные мужчины и такие же женщины, поэтому ассимиляция особых проблем не вызывала, хотя, несомненно, проходила более тяжело, чем с акадцами. Отказаться от борьбы за веру было сложнее, чем понять, что новая власть печется о людях больше, чем старая, и порядок много лучше, чем хаос.

Ирландцев дополнительно раздражал «индейский фактор». Краснокожие коренные жители имели равные права с остальными жителями островов, правда, «краснокожими» их называли только ирландцы. И это раздражало бывших рабов. Пришлось специально собирать на лекции в клубе, который у них заслужил название «новой церкви». Там и решился этот вопрос: кто-то из племени выучил ирландский танец и встал в ряд, мастерски исполняя сложные коленца. После этого создавшееся напряжение в отношениях начало спадать, а потом кто-то из ирландских девушек нашел свою любовь на берегах Брас д’Ор, и появился первый союз между индейцем и ирландкой. Хотя большинство ирландок долго ждали возвращения своих мужей и сыновей из Ирландии и постоянно готовились к отъезду на родину. Но кровавое противостояние на полях сражений собрало богатый урожай, лишь немногим из живших на Нововыборгских островах удалось вернуться на зеленый остров.

Большинство осталось жить тут. Более того, постепенно сюда усилился поток ирландских эмигрантов, потому что условия жизни здесь и в Ирландии существенно отличались в лучшую сторону. Послевоенная экономика Ирландии восстанавливалась с большим трудом. Кто хотел, оставался жить на Севере, кого это не устраивало, отправлялся на заработки на юг, некоторые, скопив денег для заведения собственной фермы, покупали землю в Канаде и переселялись на континент в Акадию. Мы не препятствовали этому, сохраняя для людей возможность выбора. Все равно большинство людей оставалось здесь, самостоятельно принимая такое решение. Что называется, рыба ищет где глубже, а человек – где лучше.