Магистр - Валерий Большаков

– Понято!

Длинный Меч уволок побледневшего крестьянина. Возился он недолго и вскоре привёл допрошенного обратно – изрядно помятого, в ссадинах и кровоподтёках, с рукою, висевшей плетью. Другая рука тискала узелок с монетами, сжав его мёртвой хваткой.

– Вроде как правду говорит, – доложил Акила. – Наши съездили к этому в деревню – тут рядом, нашли того ромея в канаве. Деревенские уже раздели его догола. Ну, мы одёжу-то отыскали – всё как у тебя, сиятельный, только этот… как бишь его… сарака… сакара…

– Скарамангий, – подсказал Сухов.

– Во-во! Этот самый. Так он цвету зелёного с красным.

– Протоспафарий, значит. Один он был?

– Вот уж нет! Ещё, говорят, четверо его сопровождали, да все куда-то подевались. Такие вот дела.

– Ладно… Спасибо, Акила.

– Рады стараться! – осклабился варяг.

– Слуда! Выдай этому убогому ещё двенадцать номисм и гони отсель!

– Сделаем, сиятельный…

… С сухим, колким грохотом посыпались битые кирпичи. Из-за стены Неаполя взвились дымные хвосты, и два сосуда с нефтью разбились о гелеполу. Но корчащийся огонь бессильно стек в ров, не взяв сырые кожи, наколоченные на стены осадной башни.

Варяги деловито готовились к штурму – вязали длиннющие лестницы, заготавливали тугие вязанки хвороста, набивали колчаны стрелами про запас, оправлялись в кустах и подкреплялись у походных кухонь. За стенами лагеря натягивали огромный шатер госпиталя. Пончик гонял помощников – лубки заготавливать, перевязочный материал кипятить и сушить, травы вываривать.

Настал вечер, опустились синие сумерки. Зажглись первые звёзды. Но не осенило Неаполь ночным покоем.

Множественный шум осады, складываемый из человеческих голосов, звона стали, конского ржания, перехлестывал через цепи укреплений и достигал городских улиц, мучая жителей страхом и гоня сны.

Гелепола долбила стену с перерывами. Подолбит-подолбит и перестанет. Выждет, пока осажденные успокоятся, и давай по новой: дррум, дррум, дррум… Неаполитанцам это действовало на нервы. А пара хайробаллист множила тревоги, добавляя к жесткому ритму гелеполы надсадный вой хитро обтесанных ядер. И поди угадай, из какой области небес они рушатся тебе на голову!

Олег усмехнулся, наблюдая за батальными сценами, и пошагал к лагерю. Надо было обсудить с Клыком детали экспедиции на Искью. Осада сегодняшним днём не кончится, с текучкой найдётся кому разобраться. А вот ему не мешало бы развеяться – и рану заодно попарить. Говорят, на Искье полно горячих – и зело целебных! – источников, бьющих из-под земли. Прекрасная выйдет физиопроцедура…

Отправились пополудни на «Пардусе». Карл Вилобородый остался при гелеполе, выделив для похода полусотню Акилы Длинный Меч. Князь Инегельд добавил пятьдесят воинов во главе с Тудором, так и составилась приятная компания.

До изумрудной Искьи лодья добежала часа за два. Райское местечко – и словно отражение Неаполя: и там и там высился вулкан. Гористые склоны острова заросли соснами, ниже располагалось царство каштанов и одичавших цитрусовых, а ещё кактусов, вздумавших цвесть.

– Выглядит как необитаемый, – поделился мыслями Пончик.

Олег молча кивнул. Узкие песчаные пляжи, окаймлявшие Искью, желтели нетронутой гладью, нигде ни дымка, ни звучка.

Где искать Разбойничью бухту, варяги выпытали у рыбаков – догнали их тартану, сдуру вышедшую в море, и учинили допрос. Несчастные рыбари выложили всё, что знали, – о подходах к бухте, об ориентирах на берегу, о глубинах. Когда их тартану оставили в покое, до Олега донеслись голоса, квартетом исполнявшие благодарственную молитву…

– Вона та самая скала, – указал подбородком Клык, – про которую давеча бородатый сказывал. И вершинка раздвоенная имеется, и пещерка над водой. Сворачиваем!

Лодья плавно развернулась, входя в потаённую бухточку. Её песчаный берег сходился клином и продолжался узкой долинкой, поднимавшейся в гору и густо поросшей сосняком.

– А вона и крест! – удовлетворенно сказал князь.

На берегу из песка выглядывал грубо обтёсанный каменный крест, немного покосившийся, словно указывавший одним концом своим на еле заметную тропку, уводящую в заросли. Лодья описала полукруг, огибая отмель, обозначенную крестом, и пристала к берегу в глубине бухты.

– Пошли, поищем монашек! – ухмыльнулся Боевой Клык, спрыгивая на берег.

– Чтоб не обижали никого, – предупредил Олег, соскакивая следом.

– Што ж мы, звери какие…

Небольшой отряд, человек двадцать, отправился по тропинке вверх, забираясь на довольно крутой склон. Солнце уже садилось, и тени протягивались длинные, а в лесу густел сумрак.

Потом тропинка перевалила на плоскую вершину, и до ушей Олега донеслось громкое шипение, сменившееся утробным клокотанием.

– Это што ещё за зверь? – замедлил широкую поступь князь.

– Дракон? – тревожно спросил Малютка Свен, перехватывая секиру поудобней.

Шипение быстро усилилось до рёва и затихло, переходя в басистое харканье.

– Точно, змей, – кивнул Ивор.

– Наверное, всех монашек пожрал, – сожалеющим голосом сказал Тудор.

– Должен вас разочаровать, – проворчал Сухов. – Драконы тут не водятся. Это ключи такие, горячие, из земли бьют.

– Да ну… – недоверчиво протянул Свен.

– Точно тебе говорю!

Деревья поредели и открыли каменистую пустошь, подтверждая слова аколита, – из щелей в скале там и сям били струи кипятка, крутился пар, булькала вода в лужах. Варяги, изготовившиеся со Змеем Горынычем биться, были слегка разочарованы.

– Нету и не надо, – измолвил князь. – Сплошная морока с этими драконами… Вы мне лучше скажите, где тут монастырь? Я лично даже развалин не замечаю! Али сарацины его с собой унесли?

Олег почувствовал глухое раздражение – опять его надули! Да сколько ж это можно…

– Возвращаемся, – сухо сказал он. – Прочешите лес в той стороне, гляньте с высоты, и назад.

Битый час варяги обшаривали скалы и рощи, но никаких следов богоугодного заведения так и не обнаружили.

Возвращались не спеша. Олег всю дорогу ломал голову над тайнами, которые ему уже порядком обрыдли, но так и не пришёл ни к каким выводам. Правду ли говорил тот мужичок, что грамотку ему передал? Не подослан ли он? Хм. Вряд ли от Акилы много утаишь… А если Радин и вовсе ни при чём, просто кто-то неизвестный прикрывается именем друнгария? Ведь приказать Олегу более некому – доместику схол он не подчинён, да и Радина волен ослушаться. Но не ослушался же, исполнил приказ-просьбу в точности… Кто же это воду мутит постоянно? И зачем? Чтобы пришибить Олега? Опять-таки, чего для? Вернее, почему? Нет, главное – кто? Кому так не люб магистр и аколит? Тому самому главарю, нераскрытому и непойманному? Или тут скрыта совсем иная причина? Тьфу ты! Кажется, физиопроцедуры отменяются…