Реальное и сверхреальное - Карл Густав Юнг

совпадает с этим содержанием. Оба фактора вызывают недоумение. Как возникает образ в бессознательном и почему происходит совпадение? Мне совершенно понятно, почему люди склонны сомневаться в реальности этого опыта. Но сейчас я лишь ставлю вопрос, а ниже постараюсь на него ответить.

Что касается роли, которую в синхронистических событиях играют аффекты, то стоит, пожалуй, указать на моих предшественников в этом вопросе. Сама идея была уже известна Авиценне и Альберту Великому. О магии Альберт Великий писал: «Сей поучительный рассказ [о магии] отыскался в Liber sextus naturalium [143] Авиценны, где сказано, что человеческой душе присуща некая способность (virtus) преображать сущее и подчинять оное себе, в особенности когда она поглощена избытком любви, ненависти или чего-то еще (quando ipsa fertur in magnum amoris excessum aut odii aut alicuius talium). Опытами возможно доказать, что когда душа человеческая охвачена преизбытком какой-либо страсти, то она [страсть] повелевает сущим [магически] и преображает их по своему усмотрению (fertur in grandem excessum alicuius passionis invenitur experimento manifesto quod ipse ligat res et alterat ad idem quod desiderat); и сам я длительный срок в сие не верил, но когда изучил нигромантические сочинения и прочие, по знакам и магии, то уяснил себе, что подверженность чувствам (affectio) человеческой души есть главная причина всего сущего, то ли потому, что она из-за оной подверженности изменяет свою телесную субстанцию и все прочее, для нее желанное, то ли потому, что из-за ее достоинства все прочее, нижестоящее, склоняется пред нею, то ли потому, что урочный час, или астрологическое положение, или иная сила совпадают с этим столь необычным чувством, и мы [следовательно] верим, что сила сия предается душе, свершающей деяние (cum tali affectione exterminata concurrat hora conveniens aut ordo coelestis aut alia virtus, quae quodvis faciet, illud reputavimus tune animam facere)… Всякий, жаждущий познать тайну того, как творить и как уничтожать сущее, должен ведать, что любому по силам воздействовать магически на все вокруг, если его охватит сильная страсть… и надлежит свершать сие в тот час, когда овладевает тобою преизбыток, берясь за все и приступая ко всему, на что укажет душа. Ведь душа в ту пору столь обуянна желаниями, что сама подбирает для себя наилучший и наиважнейший астрологический срок, каковой также повелевает всем, что годится для этого свершения… Стало быть, сама душа желает чего-либо усиленно, душа творит действенно и душа придает всему подобие истинного… Таков способ сотворения всего, чего алчет душа. Все, что она свершает ради этой цели, обладает той побудительной силой и действенностью, какие желанны для души» [144].

Из этого текста совершенно ясно, что синхронистические («магические») события трактуются как зависимые от аффектов. Разумеется, Альберт Великий в духе своей эпохи объяснял все наличием некоторой магической способности и даже не задумывался о том, что психический процесс «упорядочен» ничуть не меньше того образа, который с ним совпадает и который предвосхищает внешний физический процесс. Этот образ рождается в бессознательном и потому принадлежит к тем cogitationes quae sunt a nobis independentes [145], которые, по мнению Арнольда Гелинка [146], внушаются нам Богом, а не проистекают из нашего мышления [147]. Гете мыслил синхронистические события столь же «магически». Так, в своих беседах с Эккерманом [148] он говорил: «Каждому из нас присущи электрические и магнетические силы, которые наподобие настоящего магнита что-то притягивают или отталкивают, в зависимости от того, приходят они в соприкосновение с одинаковым или с противоположным» [149].

После этих общих рассуждений давайте вернемся к проблеме эмпирического базиса синхронистичности. Здесь самое главное – добыть эмпирический материал, из которого мы могли бы делать те или иные разумные выводы, и, к сожалению, данное затруднение не так-то просто преодолеть. Опыт, о котором идет речь, вовсе не лежит под рукой. Посему приходится заглядывать в укромнейшие уголки и набираться мужества, чтобы сразиться с предубеждениями нашего времени, если мы хотим расширить свое понимание природы. Когда Галилей в свой телескоп рассмотрел спутники Юпитера, это открытие незамедлительно ввергло его в жаркое противостояние с предрассудками ученых современников. Никто не знал, что такое телескоп и на что этот прибор способен. Никто прежде не ведал о спутниках Юпитера. Конечно, каждая эпоха считает, что предшествующие столетия изобиловали предубежденностью, и к нам это относится даже в большей степени, пускай мы заблуждаемся ничуть не меньше наших предков. Сколь часто нам доводится наблюдать гонимую истину! Как ни горько это признавать, но сказано верно – история ничему не учит человека. Сей печальный факт вполне объясняет те величайшие трудности, с которыми мы сталкиваемся, едва приступая к сбору эмпирического материала, способного пролить немного света на темные обстоятельства (смело можно утверждать, что мы почти наверняка отыщем истину там, где, как уверяют все авторитеты, искать нечего).

Отчеты о примечательных отдельных случаях, пусть даже полностью подтвержденные, не приносят, увы, пользы и ведут в лучшем случае к тому, что их авторов начинают считать чрезмерно доверчивыми людьми. Даже тщательное накопление и проверка таких случаев, чему примером служит работа Гарни, Майерса и Подмора [150], обыкновенно игнорируются ученым миром. Подавляющее большинство «профессиональных» психологов и психиатров пребывают в неведении относительно этих исследований [151].

Результаты экспериментов с ЭСВ и психокинетикой (ПК) обеспечили статистическое основание для оценки феномена синхронистичности и одновременно позволили нам осознать важнейшую роль психического фактора. Это обстоятельство побудило меня задаться вопросом, а возможно ли придумать такую методику, посредством которой удалось бы, с одной стороны, продемонстрировать существование синхронистичности, а с другой стороны, выявить те психические элементы, что дадут, по крайней мере, намек на природу задействованного психического фактора. Иными словами, я спросил себя, существует ли методика, приносящая измеряемые результаты и при этом открывающая перед нами окно в психический базис синхронистичности. Из экспериментов с ЭСВ мы знаем, что синхронистические события происходят в определенных, имеющих существенное значение психических условиях, пусть даже указанные эксперименты ограничены рамками совпадений и лишь свидетельствуют о наличии психического базиса, никак его не объясняя. Мне давно известно об интуитивных или, если угодно, мантических способах познания, которые отталкиваются от психического фактора и принимают синхронистичность за данность. Поэтому я сосредоточил внимание прежде всего на интуитивной технике «целостного восприятия», столь характерной для Китая, конкретно, для «И Цзин», или «Книги перемен». В отличие от возросшего на греческой мысли западного разума, китайский ум направлен не на выявление мелочей ради самого процесса, а на сотворение картины, в которой всякая часть предстает элементом целого. По вполне понятным причинам мыслительная операция подобного рода невозможна для изолированного интеллекта. Суждения поэтому должны в гораздо большей степени опираться на