Охота на герцогиню - Элизабет Бикон

Разгоревшееся желание, предвидя разочарование разлуки, снова раздирало ее на части, и она радовалась, что ей повезло остаться в неведении о таких муках все эти годы.

— Нам обоим повезло, что у меня достаточно мужества поступить сейчас именно так, пока вы не натворили того, о чем будете завтра жалеть и затем винить меня, Джессика, — заверил он охрипшим голосом.

— Я не из тех, кто наутро просыпается под изможденным любовником, который им безразличен, и это камешек в ваш огород, Джек. Вы мните себя вправе жениться на мне, не сверяясь со своими желаниями, пусть даже я буду взывать к небесам о защите, когда вы потащите меня к алтарю, и вы правы, я буду сожалеть об этом горько.

— Окажите любезность, поверьте, я уже покинул детскую, Джессика, — сказал он преувеличенно серьезно, и она поняла, как больно задела его гордость, раздув и вывернув наизнанку его смешное предположение о том, что обязана выйти за него, не гадая, любит или не любит. — Я не глупый юнец, понукаемый своими страстями. Случайно подвернувшаяся женщина не насытит меня. Вместе нам будет лучше, чем по отдельности, и, если время поможет вам образумиться и понять это, я уйду сейчас не без надежды. Нам предстоит продержаться еще неделю в этой кутерьме развлечений, так что отдохните хотя бы еще одну ночь в одиночестве, чтобы принять идею стать моей женой как свой долг.

— Не указывайте мне, высокомерный недоумок. Я и не думаю менять своего решения. Хромой гусыне не превратиться в одночасье в грациозного лебедя, а если вы действительно хотели жениться на мне, где вы были с вашим предложением все эти годы? Вы ожидаете, я поверю в любовь с первого взгляда? Ну конечно, вы сразу влюбились в уставшую с дороги, едва стоящую на ногах и поэтому неотразимую мисс Пэндл, — пылко обвиняла она.

Он смотрел на нее молча и терпеливо, ей пришлось изо всех сил сдерживаться, чтобы не сжать кулаки и не выплеснуть все свои эмоции.

— Да, — наконец проронил он веско, припечатывая все ее аргументы одним словом.

— А почему? — глупо спросила она, отказываясь признать, что на любого мудреца довольно простоты.

— Потому что мне всегда интересно с вами, и, надеюсь, вам не скучно будет вместе со мной. Мы, чудаки, не устанем взаимно развлекаться, перебрасываясь остротами и шутками до скончания дней. — Она хотела было заспорить, но заметила, как потемнел его взгляд, благо лунный свет лился сквозь незашторенные окна, и осеклась. — Мы настолько совместимы, и это факт, что строить семью с вами — удовольствие. Женитьба на одной из девиц, рекрутированных тетушкой Мелиссой, будет просто данью непреложному уставу герцогской службы.

— Наши обстоятельства можно было бы уравновесить, будь вы обычным мистером Сиборном и не имей я другого выбора, — произнесла она нарочито язвительно.

— Похоже, у вас не одна разумная альтернатива в запасе, коль скоро вы продолжаете пребывать здесь, вместе со мной, в родственном кругу.

Он чуть поморщился.

— Господь осчастливил, — устало вздохнула она.

— Ах, Джессика, идите-ка спать, я приснюсь вам. Обещайте, что утром еще раз обдумаете мое предложение, надеюсь, вы успеете сбросить груз усталости и не заупрямитесь, как ослик, ладно?

Он тяжко вздохнул, подошел и нежно погладил ладонью ее волосы, затем помассировал ей виски — так делала ее мать, когда маленькая Джессика не желала ложиться спать. И она едва не растаяла под его ласками.

— Обещаю попробовать, — уступила она, стараясь не поддаться усыпляющей нежности.

Он вызывал ее на бой, соревновался с ней, даже, бывало, очаровывал, но его искренняя забота об ее покое и здоровье грозила сейчас окончательно сломить сопротивление.

— Тогда я пойду, любимая, — тихо сказал он. — Пожалуйста, поймите, я был вынужден снова спрашивать вашего согласия в присутствии тети Мэл и Перси. Мне надо, чтобы они определенно знали: я не женюсь ни на ком, кроме вас. Это единственное, что мне удалось придумать, осталось разве что пуститься вскачь в Нортгемптоншир, просить вашей руки у отца, чтобы убедить и вас, и родителей в серьезности моих намерений, — добавил он, словно это признание могло разрешить все сомнения.

Он ушел, поцеловав ее напоследок, затянувшийся прощальный поцелуй грозил снова раздуть страсти, но Джек оторвался от нее, издав животный рык, она даже не решилась гадать, что это могло означать, и поспешно удалился, словно бежал от дьявольского искушения.

Джессика подивилась, как тихо ступает этот огромный, дрожащий от возбуждения мужчина, и укорила себя за то, что продолжает оцепенело прислушиваться к его шагам, ведь он уходит от нее. Непонятно, то ли ей хотелось швырнуть чем-нибудь в его удаляющуюся спину, толи взобраться на свою перину, подчиниться приказу и увидеть его во сне рядом с собой, со всеми вытекающими отсюда вредными последствиями.

Хорошо, что она велела Марте не приходить раздевать ее перед сном под тем предлогом, что простой крой вечернего платья вполне позволял самой справиться с этим нехитрым делом. Действительно, Джессика быстро разделалась со всеми обычными приготовлениями ко сну и даже успокоилась, бездумно выполняя ежевечерний ритуал. Да, тяжелый выдался день, еще немного усилий, и она провалится в глубокий сон, едва ее голова коснется подушки.

Стараясь вычеркнуть из памяти Джека, она зарылась в прохладные простыни, откинулась на отороченные кружевами подушки, вытянула гудящие от усталости ноги и наконец-то вздохнула с облегчением. Через несколько часов ей придется предстать — гордо и безмятежно-спокойно — перед компанией леди Фреи и ее мамаши, поэтому незачем осложнять себе завтрашний день и грезить Джеком Сиборном — герцогом мечты всех остальных невест, слетевшихся в этот дом.

У Джека оставался в запасе целый час до назначенной полуночной встречи. Его мучительно тянуло вернуться к бесконечно соблазнительной Джессике и лаской добиться ее немедленного согласия, но он понял: она обидится и заподозрит неладное, когда после любовных нежностей он поспешно исчезнет в ночи. «Такая необузданность просто безнравственна», — осудил он себя. Раскаяние отвлекло его от размышлений о загадочном госте, так что весь этот час он расхаживал по своей библиотеке, словно тигр в клетке.

Надо же быть таким идиотом, просто слепым щенком, чтобы так долго не замечать прелестной и пламенной Джессики Пэндл, не понимать, что именно она способна дать ему счастье всей жизни. Но нельзя обвинять юношу-максималиста за то, что не сделал ее центром своих матримониальных надежд, это Джек Сиборн виновен в сем недомыслии, но никак не ветреный юный герцог.

Он уговаривал себя, что надо бы отложить все ухаживания и даже думать забыть о Джессике, пока не прояснится положение кузена Рича. Конечно, важно его найти, но надо же так подгадать: поиски кузена осложнили его отношения с Джессикой настолько, что он уже отчаялся уговорить ее стать герцогиней. Он недовольно хмурился по поводу всего, что путается под ногами и мешает его благородной задаче, поэтому замедлял шаги.

Снова сон не шел к Джессике, и это было откровенно несправедливо. Мысли всякий раз расплывались, когда она пыталась воззвать к разуму. Проклиная свое нетерпение и упрямство Джека, она выбралась из комфортной постели, подошла к окну и подняла шторки, которыми защитилась от лунного света. Джессика надеялась, что проникнется спокойствием ночного пейзажа и долгожданный сон наконец снизойдет на нее.