Мечтатели - Энн Стюарт

Уоррен потянулся за стаканом виски. Его рука с ухоженными ногтями заметно тряслась.

— Что тебе об этом известно?

— О, очень даже многое! Более того, внешне я двойник пропавшего без вести члена вашей семьи. Я был похож на него даже тогда, когда он исчез — легавые, когда занимались его поисками, по ошибке схватили меня и допросили. Если мне хотя бы немного помочь, я без особого труда докажу любому, что я и есть тот самый Александр Макдауэлл.

— А зачем тебе это нужно?

— Как зачем? А деньги? — игриво ответил Алекс. — Но я не жадный. Я не рассчитываю получить все, что причитается этому Макдауэллу. К тому же провернуть это дельце без посторонней помощи я никак не смогу. Но подумай сам. Это ведь выгодно не мне одному. Не нужно доказывать, что племянник мертв. Никаких вопросов в отношении наследства. Мы с тобой обстряпаем это дело красиво и мирно, ты и я. Как только старушенция отбросит коньки, я возьму свою долю, и ты больше обо мне никогда не услышишь.

Уоррен посмотрел на него, вытаращив глаза.

— И ты считаешь, я смогу тебе доверять?

— Не торопись с выводами, дядя Уоррен, — вкрадчиво произнес Алекс. — Ты производишь впечатление умного парня и вряд ли захочешь упустить такую возможность.

— Кто ты такой, черт побери?

— Мое имя Сэм Кинкейд, — он нарочно представился именно этим именем, однако Уоррен даже не моргнул глазом. Судя по всему, имя бывшего мужа Салли навсегда было стерто из его памяти.

Уоррен откинулся на спинку кресла и несколько мгновений пристально изучал его.

— Мне ничего не стоит вызвать полицию.

— Но ты этого не сделаешь. Ты вернешься в свою квартиру на Парк-авеню и хорошенько обдумаешь мое предложение. Не торопясь, пропустив при этом пару стаканов виски. Ты никому ничего не скажешь, потому что прекрасно знаешь, что секрет, известный троим, уже не секрет. А потом, через недельку, а может и раньше, позвонишь мне.

Уоррен изобразил брезгливую гримасу.

— Смотрю, ты в себе уверен.

— Чтобы провернуть такое дельце, как это, нужна изрядная дерзость. Но есть ли она у тебя?

Уоррен еще несколько мгновений пристально рассматривал его, из чего Алекс сделал вывод, что на его наживку клюнули. Он поднялся с кресла.

— Решать тебе. Вот мой телефон. Буду ждать твоего звонка.

— Я бы на твоем месте ждал звонка моих адвокатов, — холодно отозвался Уоррен.

Но Алекс лишь улыбнулся:

— Спасибо за виски, дядя Уоррен.

Внутренний голос подсказал ему, когда тот позвонит. Не прошло и недели, и он уже проходил курс истории семейства Макдауэлл. Многое из того, чему его учили, он знал и сам, кое-что оказалось в новинку. Он узнал, что Пэтси еще несколько раз выходила замуж, узнал о ее взрослых детях, о болезни Салли.

А еще он узнал все о Каролин Смит, приемном ребенке, которого Салли когда-то привела в их дом и который остался в нем жить.

И тогда ему вспомнился тот невинный поцелуй. Первый и последний раз, когда он ощутил вкус невинности за всю свою порочную, эгоистичную жизнь. Он посмотрел на дорогого дядюшку Уоррена и улыбнулся. Потому что знал: ему наверняка представится случай изведать этот вкус еще раз.

В конце апреля выдался еще один морозный вечер. Прежде Алекс ни разу не жил в Вермонте так долго и потому не представлял, когда должна наступить весна. Впрочем, похоже, все сроки давным-давно истекли. Он с куда большим удовольствием вломился бы в библиотеку теплым весенним вечером, а не таким холодным, как сегодня.

Каролин не проронила ни слова, когда прошла мимо него. Возможно, теперь она вообще будет игнорировать его присутствие в доме. Нет, конечно, он весьма успешно надавил на нее, однако не исключено, что слегка в этом переусердствовал. Ему нужно было окончательно сломить ее волю, чтобы она даже не пыталась сопротивляться. Чтобы не представляла для него даже малейшей опасности.

В Италии сейчас тепло. Звезды наверняка смотрят на новую крышу его домика, а вокруг царят умиротворение и покой. Но сначала он должен получить ответы на свои вопросы.

Он уже отключил сигнализацию, прежде чем ступить на мощенную плиткой террасу, которая вела к дверям библиотеки. Открыть двери оказалось легко и просто — пригодилась кредитка, которой он приподнял задвижку.

Он был готов действовать стремительно, если Каролин вдруг закричит, но она просто лежала на диване и не сводила с него глаз.

Он оказался прав — дверь, что вела в коридор, была подперта стулом. Ей следовало подумать о том, что дверь, выходящая на террасу, представляет не меньшую опасность.

— Мне можно включить свет? — вежливо спросил он, закрыв за собой дверь. Она не сможет от него убежать, потому что сама приготовила себе западню. Так что можно не торопиться.

— Да, — сухо прозвучало в ответ.

— Или ты предпочитаешь заниматься этим в темноте?

— Заниматься чем? Я умею очень громко кричать.

— Большинство людей в этом доме туги на ухо либо в силу возраста, либо потому, что им так удобнее. Я же умею действовать быстро.

— Что тебе здесь нужно?

Алекс подошел ближе. Он неплохо видел в темноте и мог поклясться, что в данную минуту она бледна от злости. Это ему только на руку. Ему меньше всего хотелось застать ее в слезах.

Обычно женские слезы на него не действовали. Но внутренний голос подсказывал ему, что слезы Каролин выбьют его из равновесия.

— Ты не против, если я сяду? — он решил, что чуть-чуть вежливости не помешает.

— А что, если против?

Тем не менее он сел на край дивана, рядом с ее телом, укрытым стеганым одеялом. Каролин тотчас отпрянула, как будто к ней подкралась гремучая змея, и он с трудом подавил порыв скользнуть рукой под одеяло и схватить ее за ногу. Не хотелось усугублять и без того щекотливую ситуацию.

Они несколько минут сидели в темноте в тягостном молчании. Он хотел, чтобы Каролин нарушила его первой, однако она оказалась куда упрямее его самого. Она такая же упрямая, как и Салли, подумал он не без восхищения. И если он хочет чего-то добиться, ему придется для этого хорошенько потрудиться.

— Ты не хочешь ничего у меня спросить? Или накричать на меня?

— С какой стати? Крик не поможет. А на свои вопросы я ответы уже получила.

Так оно даже лучше, подумал он. Пусть думает, что он самозванец, шарлатан, мошенник. Но на душе у него от этой мысли сделалось тоскливо.

— Ну, хорошо, — небрежно произнес он. — Пожалуй, теперь моя очередь задать кое-какие вопросы. Что ты собираешься делать?

— Ты о чем?

— О том, что теперь ты уверена, что я самозванец. Почему ты не бросилась с этой новостью к Салли? Впрочем, с этим можно подождать и до утра. Или же ты намерена обратиться в полицию?