Грядущие войны Китая. Поле битвы и цена победы - Питер Наварро

The London Observer[228]

Производство и торговля экстази— это очень крупный бизнес. По данным ООН, сегодня подпольные лаборатории производят ежегодно более 125 тонн этого наркотика для почти 10 млн наркоманов по всему миру. Выручка преступных синдикатов от продаж экстази и метамфетамина составляет сегодня 65 млрд долларов.[229]

Как и в случае с синтезом героина и производством метамфетамина, основным источником, питающим действия банд наркодилеров, является Китай. Несмотря на то что MDMA можно синтезировать целым рядом способов, практически все они используют те базовые вещества, которые производятся в Китае. Главный из этих ингредиентов — то самое сассафровое масло, которое наши отцы и деды использовали для производства имбирного эля. Из этого масла извлекается сафрол, а из сафрола — пиперонилметилкетон (РМК).

РМК — вполне универсальное химическое вещество. Оно используется при производстве парфюмерии, инсектицидов и даже мыла. Но сегодня львиную долю РМК поглощают лаборатории по производству экстази. В европейские нарколаборатории завозится ежегодно более 100 тонн РМК из Китая,[230]и этого количества достаточно для производства свыше 10 млн таблеток.

Китай превратился в идеальный для наркодельцов источник РМК по двум причинам. Во-первых, КНР — крупнейший в мире производитель этого вещества. Кроме того, Китай — один из ведущих в мире производителей бытовой химии и инсектицидов, а это, в свою очередь, означает, что китайская химическая промышленность имеет достаточно сырья, опыта и производственных мощностей для массового производства РМК. У КНР имеются и совершенно легальные каналы экспорта РМК и возможность прятать его незаконные объемы среди грузов с другими химикатами. Как отмечается в статье London Observer.

Чиновники Федеральной службы по борьбе с наркотиками США были настолько встревожены объемами завозившегося в страну РМК, что практически запретили ввоз этого химического соединения в Америку. Два года назад они подписали со своими европейскими коллегами резолюцию, выражавшую готовность нанести удар по каналам импорта РМК и отслеживать все грузы, его содержащие. Но это не дало никакого эффекта. Китайские банды-триады быстро создали целый ряд подставных компаний для закупок РМК и его перепродажи в лаборатории по производству экстази по всему миру. Их прибыль на этой операции достигала 3000 %. Многочисленные интернет-сайты предлагали РМК потребителям из самых разных уголков земного шара. Заказы приходили и из Мексики, и из Индонезии, и из Европы[231]

Сегодня китайские мафиози используют для поставок на мировой рынок как базовых веществ, так и готовых форм наркотиков самые разнообразные способы. Среди них — ложная маркировка контейнеров, подделка документов, создание подставных компаний, отправка грузов длинными окольными путями, кража грузов и подкуп чиновников.[232]

Несмотря на то что китайская экономика в целом опирается на первоклассное оборудование, банковская система КНР все еще очень слаба. Это делает ее легкой добычей преступных синдикатов, желающих отмыть свои капиталы.[233]Как следствие роста оборота наркоторговли, связанной с Китаем, Поднебесная сегодня становится не только мировой «фабрикой», но и мировой «финансовой прачечной».

7

До прихода к власти Коммунистической партии в Китае было всего 23 больших и средних плотины и водохранилища. Спустя 55 лет — 22 тысячи плотин, определяемых как большие (т. е. с перепадом высот более 15 метров). Всего в мире 45 тысяч таких сооружений. Число водохранилищ и всех типов плотин, за исключением крестьянских ирригационных и плотин мини-ГЭС, выросло до 85 тысяч. Строительство этих сооружений продолжается рекордными темпами, несмотря на появление все большего количества научных данных о том, что большие плотины в долгосрочной перспективе требуют для своего обслуживания больше средств, чем производят. Писатель Ден Цинн называет это «следствием слепой веры в то, что инженерная мысль способна решить все проблемы» и «сознательным отказом китайского руководства от следования вековой даосской традиции самоограничения».

Таши Церинг, Тибетский Центр защиты прав человека [234]

«Лихорадка строительства плотин». Это единственный диагноз, который можно с уверенностью поставить политике Китая в области управления водными ресурсами. Симптомы этой болезни — 85 тысяч плотин и водохранилищ, строительство самых высоких плотин в мире и самых вместительных «искусственных морей», наличие плотин с самой большой в мире пропускной судоходностью и самая мощная в мире по объему вырабатываемого электричества ГЭС. В Китае есть любые из существующих типов плотин — земляные, арочные, самотечные, каскадные и современные бетонные.

Но все это великолепие — совсем не повод для хвастовства. Напротив, китайскому руководству следовало бы задуматься обо всех опасных последствиях «плотинной лихорадки». Эта болезнь подобна обоюдоострому мечу. С одной стороны, крупные плотины способны производить много дешевой электроэнергии. В их водохранилищах накапливаются большие объемы водных запасов на случай засухи. Они действительно защищают пахотные земли от наводнений и последующей водной эрозии. Они способствуют развитию рыбоводства и рыболовства, а также способствуют туризму, индустрии отдыха и внутреннему судоходству. Они могут даже изменять местный климат в лучпгую или худшую сторону, повышая влажность и объем выпадающих осадков.[235]

Но все это имеет и обратную сторону. Большие плотины способны с легкостью разрушать реки, на которых они построены, и земли, которые они защищают от наводнений. Они существенно замедляют естественное течение речных потоков и снижают способность рек обновляться и очищаться от вредных выбросов естественным путем. Они вмешиваются в развитие местных экосистем и зачастую разрушают их, приводя к массовым заморам рыбы. Водохранилища, создаваемые при крупных плотинах, требуют переселения из привычных мест множества людей и приводят к затоплению целых регионов. Нередко под воду уходят места ведения ценных археологических раскопок.