Самозванка - Бренда Джойс

Месье Монтрэйл сделал последний поворот в танце, и музыка смолкла. Катарина захлопала в ладоши:

— Великолепно! — сделала она комплимент танцующим.

Виолетта улыбалась. Пульс у нее частил от физической нагрузки и от удовольствия, которое она получила от хорошо выполненной работы.

— Мадам Гудвин, — улыбнулся из-под седых усов месье Монтрэйл, — вы превзошли сами себя. Я весьма доволен вами.

— Спасибо, — устало улыбнулась Виолетта. Учитель поклонился обеим леди.

— До завтра. Боюсь, что скоро вы перестанете нуждаться в моих услугах.

Катарина встала из-за рояля. Платье цвета желтых тюльпанов колоколом окружало ее.

— Надеюсь, вы не льстите Виолетте, монсеньор, — обрадовалась она.

Учитель танцев покинул комнату, и Виолетта повернулась к Катарине:

— Как вы думаете, я действительно научилась танцевать?

— Вы танцевали прекрасно, очень грациозно и ни разу не сбились с такта.

— Мне нравится танцевать, Катарина.

— Дорогая, вы превосходная ученица. Никогда не думала, что мы сможем добиться таких успехов за столь короткий промежуток времени. По походке и осанке вас можно принять за настоящую леди.

Виолетта не разделяла восторгов подруги. Она вовсе не чувствовала себя настоящей леди, прекрасно зная, кто она есть на самом деле. Ее голодное, нищенское детство было всегда с ней. Ей все время приходилось держать в уме правила поведения, иногда она их забывала. До сих пор Виолетта так и не научилась писать, единственное, что она могла, это нацарапать собственное имя.

— Что такое? — изумилась Катарина. — Почему вы не радуетесь своим успехам?

— Я могу казаться знатной дамой, но я прекрасно знаю, кто я есть на самом деле. Вряд ли это можно изменить.

— Не уверена, — философски заметила Катарина. Виолетта вздохнула и прошлась по комнате. В такт ее шагам колыхалась юбка цвета лаванды, украшенная по подолу только темно-пурпурной отделкой. Катарина не только научила свою подопечную правильно и модно одеваться, она пересмотрела весь гардероб Виолетты и велела ей изъять все рюшечки, меховые и шелковые украшения.

Виолетта подошла к окну. Начинался мелкий дождик, все джентльмены, словно по команде, раскрыли над собой зонты.

— Все равно Блэйк знает правду, — с тоской сказала Виолетта. — Как же мне завоевать его расположение?

— Я думаю, — помедлив ответила Катарина, — что, если женщина всем сердцем любит мужчину, она должна сделать все что в ее силах, чтобы этого мужчину завоевать.

— Значит, то, что я делаю сейчас, есть мой последний шанс, — сказала Виолетта.

— Пожалуй, я согласна с вами.

— В четверг вечером вам представится первая возможность ошеломить Блэйка. Лорд Пирс устраивает обед и танцы. Вы — среди приглашенных.

Виолетта не знала, что и ответить. Никогда раньше будущее не казалось ей таким опасным.

Блэйк едва сдерживался. Целую неделю он находился в недоумении по поводу того, что происходит в городском доме Деафильдов. Он был прекрасно осведомлен о сумасшедшей идее Катарины. При каждой встрече она загадочно улыбалась ему. Об уроках Блэйк узнал от Джона.

Он дал себе слово держаться подальше от Виолетты. Чего добивается Виолетта Гудвин, это ее личное дело. Но всякий раз он терпел крах.

В полдень экипаж Блэйка остановился возле лондонского дома Деафильдов. Когда Блэйк спрыгнул с подножки и устремился к парадным дверям пятиэтажного особняка, у него появилось стойкое чувство, что более он себе не хозяин.

Встретив его в вестибюле, дворецкий сообщил Блэйку, что леди Деафильд и леди Гудвин дожидаются его в салоне. Будучи другом дома, он без промедления двинулся за дворецким. Войдя в салон, он сделал знак провожатому соблюдать молчание: леди Виолетта и леди Катарина не слышали его шагов, щебеча без умолку за чашкой чая. Сделав знак дворецкому удалиться, он с интересом принялся наблюдать за двумя женщинами. Они являли собой рождественскую открытку. Катарине необычайно шло желтое платье, Виолетта выглядела безупречно в платье цвета лаванды. По правде говоря, когда он бросил первый взгляд на Виолетту, то испытал примерно то же самое, как если бы осел ударил его в грудь копытом. Ему показалось, что она стала даже красивее, чем была раньше. Блэйк хотел было развернуться и выйти, потому что женщины, казалось, были так увлечены разговором, что даже его не заметили. В это время раздался голосок Виолетты:

— Леди Деафильд, вы поведали мне удивительные вещи, не позволите ли налить вам чашечку чая?

У Блэйка отвисла челюсть. Виолетта говорила почти без акцента. Она вовсе не производила впечатления продавщицы, которой, прыгнув выше головы, удалось выйти замуж за приличного человека.

— Спасибо, леди Гудвин, — отозвалась Катарина. Блэйк с удовольствием наблюдал за тем, как, взяв с серебряного подноса изящный чайник в одну руку и блюдце с чашечкой Катарины в другую, она наполнила чашку, не пролив ни капли ароматного напитка, и возвратила чайник на место, не звякнув им о поднос. Вслед за этим Виолетта, приятно улыбнувшись, поинтересовалась:

— Не положить ли вам сахару, леди Деафильд, я думаю, одну ложечку, как всегда?

— Да, спасибо.

Безукоризненно выполнив чайную церемонию, Виолетта налила чаю и себе.

Блэйк был потрясен. Ему стоило большого труда взять себя в руки. Произношение бывшей продавщицы было безукоризненным, ее манеры вполне светскими. Только теперь он отметил, с каким вкусом была одета Виолетта. Неужели это та самая женщина, которую он когда-то встретил в Йорке? Или глаза и уши обманывают его?

Блэйк был выбит из колеи. Он стоял в дверях, напоминая себе, что перед ним не кто иной, как Виолетта Гудвин, а вовсе не светская львица. Перед ним была великая обманщица, умная, волнующая его плоть молодая женщина, от которой ему надо держаться подальше.

Тогда Блэйк сделал два-три намеренно шумных шага. Увидев его, Виолетта пролила чай на блюдце и замерла с чашкой в руке. Блэйк был удовлетворен. Он отомстил этой женщине за свое восхищение ею.

— Добрый день, — поклонился он обеим женщинам.

Катарина встала, в то время как Виолетта, как того и требовали приличия, осталась сидеть.

— Блэйк, как я рада вас видеть!

Молодой человек отметил про себя, что его старинная приятельница волнуется.

Поцеловав Катарине руку, затянутую в перчатку, Блэйк повернулся к Виолетте. Девушка залилась румянцем.

— Леди Гудвин! Какой сюрприз! Не ожидал встретить вас здесь!

— Рада встрече с вами, лорд Блэйк, — облизывая пересохшие губы, вымолвила Виолетта.

Блэйк почувствовал тревогу и предчувствие того, что эта обаятельная молодая красавица станет гвоздем сезона, если Катарине удастся проложить для нее путь в высшее общество.