Атаманский клад - Юрий Милютин

— А у меня все внутри огнем пылало. Думала, сдохну.

— Не сдохла же? — хохотнул Артурчик участливо. Скосил выразительно красивые черные глаза в сторону высокого фундамента дома. — У вас подвал есть, помнишь, мы летом уже там были. Давай заберемся туда.

— Я боюсь, на отдушину бродячие собаки воют, — Полина уткнулась лицом в мягкий мех его дорогой курточки. — Я отцу сказала, тот отмахнулся, мол, там какая-нибудь из них концы отдала.

— Подумаешь, собаки …, - поморщившись, почмокал он сочными губами. — Пусть бы в ЖКО кто-нибудь сообщил.

— Кому это надо.

Но желание Артурчика оказалось сильнее собачьего воя, он крепко прихватил подружку за рукав простенького пальто.

— Пошли, носы, если что, платками заткнем.

— Там темно.

— Далеко заходить не будем, у меня спички.

Маленькая дверь под лестничной площадкой держалась на замке, проржавевшем насквозь, дужка, просунутая в петли на честном слове, не желала открываться. Кто-то, видимо, срывал эти петли, а потом заколотил как попало. Артур, повозившись немного наощупь, завертелся по темному подъезду волчком в поисках рычага, мимо пугливо прошмыгнули двое жильцов, за ними еще один. Наконец, дружок нащупал в углу какую-то метлу, подсунул черенок под петли и, заставив Полину посветить спичками, дернул на себя. Хлипкая конструкция отвалилась с глухим звяком, деревянная дверь скребнула низом по бетону. Во тьму подвала вели каменные ступени короткой лестницы, оттуда пахнуло сыростью и чем-то приторным.

— Я боюсь, — снова заканючила подружка, уцепившись за рукав курточки Артура. — Чувствуешь, запах неприятный?

— Разве это запах? В вашем подъезде пахнет тошнотней, — с нервной дрожью в голосе откликнулся беженец, проталкивая Полину вперед. — Спускайся, я ворота прикрою.

— Я ничего не вижу.

— Спичку зажги, у тебя коробка.

Захламленный вход в подвал осветило нестойкое пламя, блеснули на противоположной стороне трубы, вечно мокрые, скользкие, послышался крысиный омерзительный визг. Полина инстиктивно повела рукой со спичкой в ту сторону, ей показалось, что из темноты проступила сама смерть, она выронила спичку, вскрикнула, не в силах вымолвить ни слова. Артурчик сзади торопливо задирал ей пальто вместе с подолом платья, стукнув кулаком по спине, он заставил подружку согнуться, рывком спустил вязанные колготы вместе с трусами. Сдернул быстренько свои штаны. Жадные пальцы, отогретые на Полининой груди, раздвинули бесцеремонно половые губы и направили между ними торчащий колом член. Через крепкие зубы под пробивающимися усиками протиснулся довольный стон. Полина чувствовала, что сейчас ее накроет обморок, все тело свела судорога от невыплеснутого ужаса.

— Подмахни… что ты, как овца в загоне …

Артурчик задергал задницей еще резче, он никогда не жалел свою подружку, сейчас ему надо было, чтобы половая щель стала еще теснее. И он ширял членом по сторонам, выискивая узкий заветный проход, который существовал. Беженец знал это точно. Но партнерша почему-то не хотела работать, она словно окаменела. Артурчик, скрипнув зубами, вытащил член, поводил им по промежности, вогнал со всей силы в задний проход, испачканный выделениями из влагалища. Он не единожды побывал уже и тут. Замер от страсти, накрывшей его, заставившей потерять ритм, вжался покрепче в пухлую попку подружки, стараясь выплеснуть семя поглубже, так, как принуждал инстинкт. Подождал, пока улягутся волны, затем оттолкнул партнершу, почти упавшую на него, брезгливо спрятал опадавший член в трусы. Поддернув брюки, застегнул ширинку на молнию, и только после этого обратил внимание на то, что Полины рядом нет.

— Куда ты забилась? — расслабленно спросил он, восстанавливая дыхание. — Мне уже домой пора, давай выбираться.

Под ногами раздалось какое-то мычание, Артурчику ужасно претило нагинаться, начал ощущаться к тому же запах, неприятный и тошнотворный. Он пошарил растопыренными пальцами перед собой, наткнувшись на пальто, дернул его на себя. Подумал, что эта образина даже не смогла удержаться на ногах, завалившись как овца на бетонный изгаженный пол.

— Там сме-ерть… — промычала Полина, стараясь встать на колени.

— Какая смерть? Что ты выдумываешь?

Беженцу очень хотелось бросить сексуальную партнершу в подвале и уйти домой.

— Возле той стены с трубами…

Полина поднялась, коснулась голой липкой задницей его руки, Артурчик с отвращением вытер ладонь о ее пальто.

— Совсем свихнулась? Натягивай трусы.

— Посмотри сам, вот спички…

— Одевайся, говорю, мне уже домой пора.

Артурчик, брезгливо забрав с ладони коробку, чиркнул спичкой, готовое погаснуть пламя завихлялось от сквозняков. Увидел перед собой лицо Полины с карими вытаращенными глазами, ее морда никогда ему не нравилась, сейчас же она просто пугала откровенным дебилизмом.

— Слушай, ты будешь надевать трусы? Или пойдешь так?

— Там, — дернулась одноклассница назад, попыталась взмахнуть рукавом пальто. — Она там…

Артурчик успел краем глаза схватить что-то ужасное, привалившееся к противоположной стене, но в этот момент спичка, коснувшись пламенем кончиков пальцев, догорела. Ужас, возникший внизу живота, разом развил под шапкой кучерявые волосы, приподнял их над черепом, Артурчик, судорожно выдвинув пенал, с трудом выдернул сразу несколько спичек, чиркнул ими по боку коробки. Яркое пламя осветило часть подвала, на противоположной его стороне положила голову на трубы сама смерть, одетая в полушубок с зимними сапогами. Клубы пара то окутывали ее полностью, то поднимались к потолку. На плече сидела здоровенная разжиревшая крыса, она смотрела прямо на пламя в руках беженца, которого взялся сковывать столбняк.

— Полина…, - выдохнул он из себя. Повторил. — Полина, дай руку…

Полина, пришедшая в разум, поддернула трусы, стряхнула пальто. Спичка догорела, Артурчик бросился к двери, дико вскрикнув, забился на лестнице возле нее, не в состоянии нащупать нужный край. Снова и снова тыкался он в тот бок, где были петли, шестнадцатилетний пацан, раздавленный страхом, потерявший разом самоуверенность. Его подружка, растирая слезы по щекам, нашарила деревянную лудку, толкнула дружка вперед. Навстречу хлынул глубокий морозный вечер со свежим запахом колючего ветра. Артурчик ползком преодолел последний барьер, цепляясь за стены в подъезде, поднялся на ноги.

— Надо сообщить в милицию, его там, наверное, пытали, — предложила Полина, отдышавшись. — А потом убили.

— Кого? — Артурчик ошалело покрутил черной головой.

— Того, в подвале, это какой-нибудь коммерсант. Их сейчас мочат на каждом углу.

— Я ничего не видел…, я ничего не знаю, — встрепенулся беженец. — И с тобой я не был, ты меня поняла?

— Конечно, поняла, — ухмыльнулась подружка, она не впервые сталкивалась с откровенной трусостью дружка. Девушка не любила его, а просто жалела как всякая русская баба, женским чутьем разгадывая в наглых кавказцах, падких на ласку, обыкновенных зверьков. А кто в России, и когда, не любил животных. — Чего здесь не ясного.