Народный мститель - Кирилл Казанцев

Пашка взъерошил волосы, наморщил лоб.

– Так что получается? Чтобы тебе избежать неприятностей, надо сразу, не публикуя полученные материалы, правоохранительным органам их передать? Так, что ли? Но это совсем неинтересно в финансовом плане.

– Даже это меня не спасет. Все равно по допросам затаскают.

– Какой же выход?

Мария тем временем уже списывала диск на свой компьютер, затем выщелкнула болванку и, надев на длинный ноготь мизинца, принялась ее вращать, напевая: «Нас из-вле-кут из-под обло-ом-ков…» Потом подмигнула Пашке и мило поинтересовалась:

– Тебе ж деньги нужны. Я одолжу… Нет, даже просто так дам, но только ты мне поможешь. Проявишь журналистскую солидарность. Держи, я тебя научу, как действовать. Мы и информацию повесим, и в стороне останемся.

Пашка почувствовал себя значимой фигурой. Сама Сайкова предлагала ему сотрудничество! В успехе ее афер он не сомневался – обставляла она их изобретательно.

– Ты мне как-то говорил, что у тебя во дворе ментовский опорняк? И менты там тупые-претупые, – начала Сайкова.

– А ты другого от них хотела? Патрульно-постовая служба – нижняя ступень ментовской эволюции, – констатировал Пашка. – Вместе с ними в опорняке и наш участковый сидит. Достал уже. Вообразил себя журналистом. Информационные заметки пописывает и хочет, чтобы я их на сайте публиковал. А кому интересно читать о пьянках и семейных скандалах? Но иногда приходится, наступив на горло собственной песне. Ссориться с ментами, если они у тебя под боком гнездо свили, последнее дело. С ними дружить надо по определению.

– Тут ты не совсем прав. Из любой темы можно слезу народную выжать, – возразила Мария, – особенно из бытовухи. Но широкой славы на этом пути не достигнешь.

– Да его заметки языком протоколов написаны!

– Сочувствую. Вот твоего участкового-писаку мы и задействуем, – прищурилась Сайкова. – Значит, так… – И Мария принялась давать Пашке инструкции.

Молодой журналист кивал, соглашаясь. Когда инструктаж был закончен, он осторожно поинтересовался, подозревая подвох:

– Если все так просто и безопасно, то почему ты сама не хочешь этого сделать?

– Никто не поверит, что я так тупо попрусь в опорняк. Это во-первых. А во-вторых, кому деньги нужны прямо сейчас – мне или тебе?

– Согласен, давай сюда свой компакт-диск, – сдался Пашка.

В опорном пункте охраны правопорядка, расположенном в цоколе жилого дома, висел густой мужской запах. Когда-то здесь находилась прачечная самообслуживания, но прогресс ее уничтожил – стиральные машины-автоматы появились в каждой семье, и пустующее помещение передали МВД. Молодой участковый сидел за компьютером и одним пальцем набирал текст протокола, пытаясь перевести на человеческий язык то, что ему приводил в свое оправдание сильно выпивший выходец из Гвинеи-Бисау. На обрусевшем африканце были надеты потертая осенняя куртка, грязные джинсы и стоптанные зимние башмаки с проволокой вместо шнурков. Темнокожий алкоголик попадал сюда регулярно, поскольку обитал неподалеку – в подвале соседнего дома, хотя и имел прописку в квартире своей бывшей жены. Отправить его на родину не представлялось возможным: не позволяла московская прописка, которая, впрочем, не мешала темнокожему аборигену вести асоциальный образ жизни.

– У тебя же диплом есть. Ты почему за ум не возьмешься? Долго тебя еще ко мне приводить будут за распитие в общественном месте? – допытывался участковый. – Чего молчишь?

– Все мужики убежали, а я не успел. Почему они только за мной гоняются? Расисты, да? – Африканец покосился на милиционеров, притащивших его в опорняк.

Как раз происходила смена. Милицейские наряды переодевались, передавали друг другу дела. Попискивали рации. Перевернутые фуражки лежали на скамейке, как тарелки супа на раздаче в столовой.

– На хрена вы мне его притащили? – возмутился участковый.

– Вот и я говорю, хватают и тащат только потому, что я негр, – подхватил задержанный.

Мирное течение людного в пересменку опорняка нарушило появление журналиста Пашки. Участковый с удовольствием прервал составление протокола.

– А, Павел. Наконец-то пожаловали. Я уже заходил к вам вчера вечером, но вас дома не оказалось. У меня две новых заметки есть.

Павел не стал уточнять, что через глазок видел, кто к нему пожаловал, и просто не стал открывать дверь. Он присел к столу и положил на краешек компакт-диск в бумажной обертке.

– Новые заметки, шериф, это хорошо… – Журналист обычно называл участкового на американский манер, что тому, естественно, льстило. – Правда, пока у нас материала хватает. Шеф своих штатных авторов и то не всех публикует. А вот у меня есть к вам дело. Понимаете, в почтовый ящик мне кто-то компакт-диск с записью бросил. Я его в компьютер воткнул, а там очень странные вещи записаны по вашей милицейской части. Я даже до конца не досмотрел, времени нет. Наверное, человек думал, что раз я журналист, то опубликую. Но тут налицо правонарушение. Двое сотрудников ГИБДД взятку получают.

Последние слова Паша произнес намеренно громко, так, чтобы слышали и другие милиционеры. Сообщение их явно заинтересовало.

– Не знаю, что с этим и делать. Вы в таких делах больше меня соображаете, – и он пододвинул запись к участковому.

Тот пожал плечами, вставил компакт в компьютер. Вскоре уже все находившиеся в помещении сгрудились возле экрана. Некоторые из пэпээсников уже слышали о случившемся в баре «Вечерний», были в курсе и истории с «дьявольским «мерсом». Если в начале еще следовали комментарии милиционеров, то под конец в опорняке воцарилось полное молчание. Тишину нарушали лишь звуки, доносившиеся из колонок. У каждого из милиционеров за душой имелись собственные грешки – у кого больше, у кого меньше. И каждый из них невольно примерял ситуацию на себя. Ведь и те, кто мелькал на экране, носили милицейскую форму. Их служба, в общем-то, не сильно отличалась от патрульно-постовой.

Африканец первое время посматривал на экран, а затем, поняв, что о нем забыли, тихо прокрался к выходу и убежал. Участковый обнаружил пропажу лишь тогда, когда запись, длившуюся около десяти минут, просмотрели второй раз.

Паша первым нарушил тишину:

– Вот и я не знаю, что с этим делать, – произнес он, глядя на участкового, – журналистам часто всякий компромат подбрасывают. Но тут дело серьезное. Полная жесть.

Участковый учащенно задышал:

– Начальству звонить надо. Пусть оно и разбирается, – предсказуемо решил он.

И Паша понял, что расчет прожженной журналистки Марии Сайковой сработал на все сто процентов. По-другому и быть не могло.

Запущенный по воле Сайковой маховик завертелся именно так, как она того и желала. Ведь, что бы ни случилось, люди в погонах никогда не станут нарушать субординацию. Иерархия в МВД – это святое. Если вовремя и грамотно доложил наверх, ответственность за последствия автоматически переходит к начальнику. Никто через ступеньку прыгать не станет. И прежде чем о существовании диска с записью узнал генерал Матюков, тот успел пройти через десяток рук. Десяток раз его просмотрели. И что бы теперь ни предпринял генерал, утечки информации невозможно было избежать.