Рука "Анклава" - Виталий Егоров

Из-под ног вздувались маленькие черные облачка пепла, и хотя они не достигали даже колен, масок мы не снимали. Фил пресекал любые попытки от них отказаться. Счетчик Гейгера регистрировал предельно допустимый фон, который все же был выше обычного для этой местности – последствия взрыва распространялись по округе. Радиоактивная пыль сейчас распространяется в верхних слоях атмосферы и рано или поздно прольется дождем. Солнце село, но Фил вел нас вперед без остановок, мы не обедали и не ужинали, лишь изредка пили на ходу. Цель у нас была одна: уйти как можно дальше от места взрыва и не попасть под радиоактивное облако, которое переносилось ветром. Пока нам везло, направление ветра было северо-западным – нам в лицо, но на следующий день все могло измениться.

Идти продолжали и ночью. Не хотелось ложиться спать в пепел, оставленный атомной вспышкой. Перекусывали и принимали «Рад-Икс» на ходу. Уже после полуночи стали попадаться первые лысые проплешины, не тронутые огнем. Когда нашлась достаточно большая, мы остановились на ночлег. Дежурили по очереди я и Фил, не доверяя «Ахеэсу», которого даже не снабдили оружием. В результате к утру он был единственным, кто выспался, но больному телу хороший сон всегда лучше любого стимулятора. Зато Фила я поднял, только когда взошло солнце: путь предстоял не близкий, вес за плечами немалый, и выдыхаться раньше времени не хотелось. Ветер изменил направление на запад, что нас пока устраивало.

На следующий день вода стала подходить к концу. Предстоял тяжелый дневной переход под палящим солнцем и по открытой местности. Место взрыва находилось уже на приличном расстоянии, округа была холмистой, так что здешние опасные твари могли пострадать при взрыве только от вспышки света, и опасность нападения возрастала.

Полуденное солнце не щадило. Мы обмотали головы тряпьем, чтобы хоть как-то уменьшить жар и воздействие излучения. Сектанту было проще, он и так был закутан в свой балахон с головы до пят. Скорость нашего передвижения постепенно снижалась. Начинался подъем. Идти было очень сложно, а еще сложнее экономить воду. Губы потрескались и шелушились, белые пустоши слепили глаза, а в голове стучала только одна мысль: Идти. Не падать. Еды тоже оставалось не много, так что обед не принес ощущения сытости. Но первый час ходьбы после обеда дался легко, а затем жажда, голод и утомление навалились с новой силой. Я поминутно оглядывался на солнце, пытаясь понять, насколько ниже оно опустилось, но казалось, что светило вообще не движется. Единственным утешением для глаз был приближающийся горный хребет.

Затем я стал замечать, что шагать стало легче, хотя вес рюкзака не изменился. Задумавшись над причиной, я не сразу обратил внимание на длинные тени, тянувшиеся впереди наших ног. Я обернулся – о, чудо, солнце уже покраснело и сбавило интенсивность своего жара. Скорее от осознания этого факта, чем от реально посвежевшего воздуха, на душе стало легче, и мы зашагали бодрее. Когда же красный диск скрылся за горизонтом и быстро начало темнеть, над нами уже нависли горы. Здесь они были выше, чем возле Реддинга. Я надеялся, что завтра к вечеру мы окажемся по другую сторону хребта.

Ровные пустоши давно уже сменились холмами, и на вершине одного из них мы разглядели развалины какой-то кирпичной стены.

Фил предложил сделать привал.

– Позиция неплохая. Местность вокруг хорошо просматривается, наверх к нам никто не полезет.

– А мне кажется, нас будет видно издалека, – прохрипел сектант.

– С чего бы вдруг? Если не будем разводить костра, петь гимны и молиться, то никто не узнает, что мы там находимся. Пошли-ка глянем.

Судя по всему, на холме когда-то была ферма или чей-то загородный дом. Мы обошли постройку по кругу, взобрались на вершину.

За стеной была удобная выемка. Быть может, эта яма осталась от обвалившегося подвала, но сейчас в ней можно было удобно устроиться на ночлег.

– Здесь можно спать, – проговорил Фил, и я тяжело упал на свой спальник.

Когда я проснулся, было темно. Более того, меня никто не будил, и я не чувствовал себя выспавшимся. Получается, что проспал всего пару часов. В нескольких ярдах от меня, прижавшись левым плечом к стене, лежал Фил – напряженный, с винтовкой в руках, готовый открыть огонь по какому-то противнику. Толкнуть он меня физически не мог, слишком далеко лежал. Похоже, его напряжение передалось мне, потому что проснулся я сам. Медленно, стараясь не производить шума, я привстал и поднял свое новое оружие. Пристреляться к нему я еще не успел, но переключатели «один», «очередь», «авто» уже выучил, так что темнота не помешала привести оружие в боевое положение. Медленно и практически бесшумно я выбрался из ложбины и прижался к земле с другого торца стены. Разведчик смотрел через прицел вниз, в пологую долину между холмами, где наблюдалось движение.

Я приложил глаз к прицелу. Оптика была слабее, чем на винтовке Фила, но раза в четыре приближение давало. Даже при помощи прицела я мало что разглядел в темноте. Понять можно было только, что движутся три крупных существа. Слабый свет звезд не давал возможности разглядеть, кто это, но судя по габаритам – не люди. Они были выше ростом и шире в плечах, но странный ритм движения не напоминал мутантов – тех-то я при любом освещении и на любой стадии алкогольного опьянения различу – у нас в Броккен-Хиллс дом стоял на пути от урановой шахты к бару.

Существа приближались. Они шли по долу и не взбирались на холмы, так что могли пройти стороной… если бы нам повезло. Расстояние сократилось до сотни ярдов. Наш холм они решили обогнуть справа, а значит, еще несколько минут будут в поле видимости. Ветра практически не было, и чуткий нюх им не помог, если он у них был. Несмотря на приближение, я так и не разобрал, что это за монстры. Приблизившись, они стали более различимы при свете звезд. Существа имели длинные руки и могли идти на двух ногах, а могли и на четырех. Самые страшные предположения стали закрадываться в голову: уж не Когти ли Смерти? Ужас путешественников, ведь от них нет спасенья. Стало понятно, почему так напряжен Фил.

Тут случилось то, чего мы не ожидали: «Ахеэс» перевернулся на другой бок и захрапел. Я схватил кусок кирпича и швырнул в него. Сектант замолк и, кажется, проснулся. Но было поздно – нас услышали. Издав несколько рыков, будто переговариваясь, существа разошлись широкой цепью и стали медленно взбираться наверх. Я понял, что времени на прятки больше нет. В автомате у меня полный пятидесятизарядный магазин, еще два запасных на поясе, под рукой две плазменные гранаты, нож и стойкое желание выйти из этой пустыни живым и с добычей.

Мы с Филом практически одновременно выстрелили. Я выбрал ближайшего слева, напарник стал стрелять в правого. На расстоянии в сто ярдов было лучше не лупить очередями, поэтому я выстрелил в грудь существу. Великолепная система гашения отдачи лишь слегка дернула оружие. Тень чуть покачнулась вперед и невероятно быстро стала приближаться. Фил передергивал затвор так быстро, как только мог, но его винтовка была всего лишь семизарядной. Я выпускал короткие, по пять патронов, очереди в приближающихся существ. Опять порадовала конструкция автомата: он дергался, только выплюнув короткую очередь, когда пять пуль уже летели к цели, что сильно повышало кучность и точность попадания, но в этот момент мне было не до любования автоматом. Сзади донеслось шевеление, и рядом со мной припал на колено хабболог с таким же «Г-11». Я стрелял то в одного, то в другого монстра, полагая, что один на один Фил справится со своим противником. Среднему досталось от меня всего две очереди, но он двигался практически не останавливаясь. До целей оставалось не больше двадцати ярдов, когда я перевел оружие на «автомат» и, едва удерживая в руках, высадил остатки патронов в ближайшего монстра. Тот тяжело упал на спину, но попытался встать. Сектант прямо над моим ухом поливал очередями монстра, шедшего в центре.