Новые рубежи человеческой природы - Абрахам Харольд Маслоу

Культурные условия, в дополнение ко всем очевидным их следствиям, выступают как главный фактор, определяющий диапазон возможных выборов, касающихся, например, карьеры, питания и т. п. В частности, важны также экономические и промышленные условия. Например, крупное, ориентированное на прибыль массовое производство оказывается очень хорошим в плане снабжения нас недорогой и хорошо сделанной одеждой и очень плохим — в плане снабжения хорошей, неотравленной пищей, такой, как свободный от химикатов хлеб, лишенная инсектицидов говядина, свободное от гормонов мясо птицы и т. п.

Итак, можно ожидать, что бытийные ценности будут сильнее предпочитаться: (1) психологически более здоровыми, зрелыми людьми; (2) старшими; (3) более сильными и независимыми; (4) более мужественными; (5) более образованными и т. п. Одним из условий повышения процента выбирающих бытийные ценности является отсутствие сильного социального давления.

Все вышесказанное легко может быть представлено в ненормативной форме для тех, кто испытывает неловкость при употреблении терминов "хороший" и "плохой", "более высокий" и "более низкий" и т. п. (хотя их и можно определить операционально). Марсианин, например, мог бы спросить: когда, кем и при каких условиях истинное выбирается скорее, чем ложное; интегрированное — скорее, чем дезинтегрированное; полное — скорее, чем неполное; упорядоченное — скорее, чем неупорядоченное и т. п.?

Другой старый вопрос — добр человек в своей основе или зол — также можно перефразировать более удобным образом. Как бы мы ни определяли эти слова, оказывается, что у человека есть и добрые и злые побуждения, что в его поведении присутствуют и добро и зло. Конечно, это наблюдение не отвечает на вопрос о том, какие побуждения и типы поведения являются более глубинными, более базовыми, более инстинктоидными. Для целей научного исследования желательно перефразировать вопрос так: при каких условиях и когда человек будет выбирать бытийные ценности, то есть будет "хорошим"? Что минимизирует или максимизирует этот выбор? Какой тип общества максимизирует этот выбор? Какой тип образования, психотерапии, семьи? Эти вопросы, в свою очередь, влекут за собой новые: как сделать людей "лучше"? Как улучшить общество?

10. Комментарии к симпозиуму о человеческих ценностях.

Эти четыре доклада[16] кажутся совсем различными, однако в определенном смысле это не так. Докладчиков объединяет причастность к изменениям представлений о ценностях — революционным изменениям, которые произошли совсем недавно, и которые нам следует осознать.

Ни в одном из представленных докладов нет апелляции к какому-либо источнику ценностей, находящемуся вне человека. Не привлекается ничего сверхъестественного, нет ссылок на священную книгу или окруженную ореолом традицию. Все докладчики согласны в том, что ценности, направляющие человеческие действия, должны быть найдены в самой природе человека и в природном мире в целом.

Не только источник ценностей предполагается естественным, но и процедура открытия этих ценностей. Они должны быть открыты (или раскрыты) с помощью человеческих усилий и человеческого познания, путем обращения к экспериментальному, клиническому и философскому опыту людей. Никакие силы не вовлечены сюда, кроме человеческих.

Следующий вывод состоит в том, что ценности должны быть найдены, то есть открыты или раскрыты, а не изобретены, сконструированы или созданы. Это предполагает, далее, что они существуют в некотором смысле и в некоторой степени и, так сказать, ждут, чтобы мы увидели их. В этом смысле ценности рассматриваются как тайны природы, о которых мы многого не знаем в данный момент, но которые, несомненно, поддадутся нашим исследованиям и поискам.

Все четыре доклада неявно отвергают упрощенное представление о науке, согласно которому она должна быть "объективной" в традиционном смысле, только публичной, только направленной "вовне", а все научные утверждения должны быть выражены в физикалистской форме — если не сейчас, то в будущем.

Признание существования души должно, конечно, разрушить сугубо объективистское представление о науке. Кое-кому покажется, что такой "ментализм" разрушит всю науку, но я считаю подобные опасения глупостью. Напротив, утверждаю, что наука, в которой сохранилась душа, не менее, а намного более могущественна. В частности, полагаю, что более широкое, охватывающее больший диапазон объектов представление о науке определенно позволяет легко иметь дело с проблемами ценностей. Как мы знаем, более узкая наука, стремившаяся быть чисто объективистской и безличной, вовсе не могла найти места для ценностей или целей и потому вынуждена была считать их несуществующими. Реальное существование либо отрицалось, либо выносилось за пределы, доступные для научного познания (что делало их "неважными" и не заслуживающими серьезного изучения). Разговор о ценностях объявлялся "ненаучным" и даже антинаучным, так что их возвращали поэтам, философам, религиозным деятелям и другим подобным людям — добросердечным, но с нечетким типом мышления.

Иными словами, рассматриваемые доклады по своей сути научны — но в более старом смысле, более близком к исходному смыслу слова "наука". Я бы сказал, что по своему духу или подходу эти доклады существенно не отличаются от дискуссий о витаминах где-нибудь в 1920 или 1925 году. Их исследователи находились тогда на клиническом, доэкспериментальном этапе, как и мы сегодня.