Самый неподходящий мужчина - Джо Беверли

— Это достойное дело, — выразила свое мнение Дженива.

— Но свидетельствует о нечистой совести, — подчеркнул Эшарт. — Загадка решена. Бетти Кроули в юности согрешила, быть может, всего один раз, а потом всю оставшуюся жизнь каялась и искупала свой грех. В моих жилах течет королевская кровь, к счастью, по незаконной линии, но бабуля не желает признаваться в слабости своей бабки.

Вошли две служанки, неся подносы с чаем. Талия сделала знак Джениве:

— Позаботьтесь обо всем, дорогая. Вы скоро будете здесь хозяйкой.

Пока Дженива разливала чай, Дамарис думала, что леди Талия не так глупа, как кажется. Это было недвусмысленное напоминание служанкам удалиться в комнату для слуг.

Приходилось признать, что вывод Эшарта имел смысл. Она на себе испытала, как легко позабыть о мудрости и добродетели, поддавшись обаянию мужчины. И не важно, согрешила ли Бетти с греховодником Карлом или с его младшим братом, который был гораздо ближе ей по возрасту.

Имеет значение только заключенный брак. Потому что если принц Генри был отцом Чарлза Приса и был женат на Бетти Кроули, следовательно, линия, ведущая к Эшарту, законная. Она не слишком разбиралась в порядке королевского наследования, но предполагала, что, возможно, это значит, что Эшартможет претендовать на английский трон. Вот она, та самая государственная тайна, от которой мурашки бегут по коже.

Слишком много крови было пролито за трон. Вначале герцог Монмут, потом восстание в тысяча семьсот пятнадцатом году, целью которого было водворить на трон вместо Ганновера сына Якова II, Георга I. И недавний мятеж сорок пятого, унесший такое множество жизней, включая кровавую резню при Куллоденской битве.

Дамарис была еще слишком маленькой, чтобы помнить события 1745 года, но рассказы об этом ярко запечатлелись в ее детском сознании, ибо армия мятежников близко подошла к Уорксопу во время похода на Лондон. Некоторое время даже казалось, что якобиты дойдут туда и одержат победу.

Она взглянула на Фитцроджера, который стоял у окна в глубокой задумчивости. Много бы она дала зато, чтобы прочесть его мысли.

Леди Талия предложила провести вечер за вистом. Фитц сказал:

— Почему бы нам не поиграть в какие-нибудь другие игры? Мы же не хотим, чтобы Дамарис проиграла свое состояние в мушку или фаро, когда окажется при дворе. — Он взглянул на нее. — Страсть к азартным играм может оказаться такой же неожиданной и непреодолимой, как и любая другая.

Она надеялась, что краска смущения, прихлынувшая к щекам, не слишком заметна. Леди Талия не пришла в восторг от этой идеи, но даже и она понимала, что они не могут все время играть в вист.

На взгляд Дамарис, карточные игры в тот вечер были легче и забавнее, чем вист. Ей казалось глупым рисковать деньгами, но поскольку они играли фишками в форме жемчужных раковин, она не возражала.

Дневной свет угас, и его заменило сияние свечей. По мере знакомства с разными играми, от опасной фаро до фривольной «спекуляции», Дамарис осознала, что предостережение Фитца было вполне обоснованным. Ее привел в восторг крупный, пусть даже и теоретический, выигрыш, и когда она проиграла, это вдохновило ее на то, чтобы попытаться отыграться.

Она была так уверена, что удача улыбнется ей! Эшарт между партиями велел принести кларет, печенье и вино.

Фитцу заметил:

— Еще один урок. Карточная игра обычно сопровождается вином. Учитесь сохранять трезвую голову. Или хотя бы понимать, когда она начинает подводить вас.

Это был хороший совет, применимый к любви, равно как и к картам. В ней горело не только стремление к выигрышу, но и страсть иного рода. Когда вечер плавно перетек в ночь, этот освещенный свечами кружок пятерых опутывал опасным очарованием, центром и средоточием которого для нее был Фитц. Поначалу он держался слегка отстраненно, но вскоре всеобщая веселость захватила и его. Он расслабился, и его сообразительность и готовая улыбка действовали на нее, проникали в нее, ослепляли. Снова его окружало какое-то сияние, и сейчас ей казалось, что это искренняя радость, как тогда, на турнире.

Почему радость дается ему с таким трудом? Что за мрак окружает его? Должно быть, это тот скандал. Завтра она расспросит леди Талию. Ведь деньги могут творить чудеса, развеять тени и мрак.

Дамарис сделала ставку и выиграла, молясь, чтобы она не узнала о каком-то ужасном, непростительном грехе. Ей хотелось туго оплести этот волшебный круг и удерживать Фитца в нем в целости и сохранности. Оплести его золотыми нитями радости и подарить солнечный свет, который останется с ним навсегда.

Позже той же ночью Фитц прохаживался вокруг особняка. Изо рта у него вырывались серебристые облачка пара, снег похрустывал под сапогами. Прежде чем лечь спать, он должен был проверить местность, но, помимо этого, ему просто необходимо было скрыться, спастись бегством от близости Дамарис. Он надеялся, что холодный воздух зимней ночи разгонит глупые мысли, которые лезут ему в голову. Ничего не помогало. Целый день он ощущал ее пристальное внимание. Он старался соблюдать дистанцию, но это ее не удерживало. И неудивительно, когда он постоянно откликался на ее призыв. Разрази его гром, он опять думает о ней, а это все равно что открыть горшок с вареньем возле осиного гнезда. Сейчас в его мозгу сплошной гул. Злодей спокойно мог бы подкрасться к нему сзади и без труда придушить.

Он сильно переоценил свое самообладание. Тот поцелуй в малой библиотеке не должен был случиться, равно как и приглашение называть его Фитцем. А вечер легкомысленных карточных игр обернулся самой настоящей катастрофой. Он был опьянен, одурманен ею — ее умом и сообразительностью, ее прямолинейностью, ее безудержной смелостью и пиратской решимостью получить то, чего ей хочется. Если бы мир был другим, он встал бы перед ней на колени и умолял быть его. Но мир такой, какой есть. И он тоже, отягченный своим грехом.

Он поднял глаза на равнодушную луну в небе, полном таинственных звезд. Эш интересовался сущностью планет и звезд — где они находятся, что собой представляют. Фитц же предпочитал воспринимать их как некую тайну где-то в немыслимых высотах, как постоянное напоминание о том, что и земля, и небеса полны неразгаданного.

Сознание прояснилось. Ради Дамарис и себя самого он должен уйти. Но вначале он обязан обеспечить безопасность Эша — найти документы, относящиеся к Бетти Кроули и ее ребенку.

Все указывало на то, что имел место тайный брак. Неудивительно, что король встревожен. И ничего странного в том, что кое-кто желает видеть Эшарта мертвым.

Невозможно доказать, что такого брака не было, поэтому самое лучшее — найти доказательства того, что он был заключен. Отыскать и уничтожить, предпочтительно в присутствии короля. Это единственный способ покончить с опасностью.

Он подумал о том, что Дамарис, возможно, тоже складывает кусочки мозаики в единую картину. Какой у нее острый ум... Он отсек эти мысли, но не раньше, чем вспомнил, как она сказала, что все важные документы наверняка хранятся у вдовы. Она права. Фитц улыбнулся, вспомнив ее предложение выкрасть бумаги. Ох уж эта пиратская кровь! Он резко втянул воздух. Забыть, не думать о ней!