Седьмая казнь - Ольга Володарская

«Как же я люблю тебя!» – молчит она.

В следующий миг Марк входит в нее, и совсем скоро Даша кричит от наслаждения, забыв о том, что в доме ее могут услышать.

Спустя четверть часа она сползла с бортика и устало опустилась на лавку. Марк, быстро приведя одежду в порядок, присел перед ней на корточки, обнял ее ноги и начал целовать ее бедра. В этих поцелуях уже не было страсти, лишь нежность. Ни один мужчина, из тех, с кем Даша имела близость до Марка, не бывал с ней так ласков. Ни до, ни после секса.

– Я порвал твои колготки, – проговорил он, подняв голову.

– Ты только это заметил? – хмыкнула девушка.

– Представь себе, да.

– И как я в этом рванье зайду в дом? Там еще не спят, кругом свет.

– Так не ходи туда. Поехали ко мне.

– Ты живешь все там же?

– Нет, конечно. Те хоромы пришлось продать. Но у меня неплохая квартира. И в ней отличная музыкальная техника. Я включу тебе «Энигму», и ты будешь танцевать…

– Нет, – резко ответила Даша. – Я пойду спать.

– Что опять случилось? – устало спросил Марк.

– Ничего.

– Я что-то не то сказал?

– Нет, именно то, что привело меня в чувство. – Она отодвинула его руки от себя и встала. – Секс был прекрасен. Я давно не получала такого удовольствия. Да что греха таить – такое я получала только с тобой. Но, как говорится, секс не повод для знакомства. В нашем же с тобой случае – для продолжения знакомства. Прощай, Марк!

И Дарья торопливо зашагала прочь, боясь того, что он ее догонит.

Даша зашла в дом и заперла дверь. Разувшись у входа, стянула с себя рваные колготки, сняла пальто. По счастью, между прихожей и холлом имелась дверь, и можно было не бояться, что ее кто-то сейчас увидит.

Холл был пуст. А вот в гостиной (чтобы пройти к себе в комнату, она должна была миновать ее) обнаружились Сергей и Софья. Мужчина пил виски, девушка вязала шаль. Насколько Дарья помнила, начало этому рукоделию было положено еще при жизни Романа. Шаль предназначалась в подарок Клавдии, но по сей день была не готова.

– Поговорили? – спросил Сергей, подняв глаза на вошедшую Дашу.

Та молча кивнула. И заметила, как красноречиво он посмотрел на ее голые ноги. Кажется, все понял!

– Уехал? – поинтересовалась Соня.

– Кто?

– Адвокат. Ведь ты с ним разговаривала все это время? Сергей сказал мне, что он перехватил тебя чуть ли не на пороге.

– А… Да вроде уехал.

– Что он хотел от тебя? – Софья подняла глаза от своего вязания. – Со мной беседовал сегодня насчет завещания Клавдии. С тобой о том же?

– Да, – соврала Даша.

– Надо же, как долго! Мне он всего пару вопросов задал. А тебя не было полчаса, не меньше.

– Извините меня, я очень устала, пойду спать, – поспешно выпалила Дарья и, развернувшись, заспешила к себе.

«Не надо было пускаться в разговоры, проскользнуть тихо мимо, и все, – ругала себя она. – Зачем я это сделала? Хотела показаться Сергею? Вот, мол, я пришла. И по фигу, что без колготок. Как глупо…»

Даша вошла в свою комнату и зло хлопнула дверью. Дура! Все бабы, может быть, вопреки устоявшемуся мужскому мнению, и нет, а вот она точно!

Посмотрела на себя в зеркало. Ага, и в зеркале отражается именно дура… Даша отвернулась. Не могла видеть свое лицо. Собралась было в ванную, чтобы принять душ, но вместо этого упала на кровать и зажмурилась, вспомнив свое недавнее сумасшествие.

«Похотливая сучка ты, Дарья! – сказала себе. – Все равно что кошка Дуська, что приблудилась к нам весной. Как ее ни закрывай в доме в период течки, все равно найдет способ улизнуть. Потом ходит с виноватой мордой, а в глазах довольство плещется. Точно, как у меня сейчас…»

В дверь постучали. Она вскочила с криком:

– Кто?

– Дарья, это я, Сергей.

Вот уж с кем ей не хотелось сейчас встречаться, так именно с ним. Но Даша открыла дверь и приветливо улыбнулась гостю.

– С тобой все в порядке? – поинтересовался тот.

– В полном.

– Могу я войти на минуточку?

Она мысленно застонала, но посторонилась, давая ему пройти в комнату.

Сергей вошел. В его руках оказались бутылка вина и пара фужеров.

– Ой, Сережа, я не хочу пить… – начала протестовать Даша.

– Понемножку, – мягко улыбнулся мужчина.

Она обреченно кивнула. А хотелось побыть одной, привести в порядок мысли. И еще – помыться!

– Ты не возражаешь, если я отлучусь на пять минут в ванную? – обратилась Даша к гостю.

– Конечно, без проблем.

Девушка выскользнула из комнаты. Ванная находилась в конце коридора. Кроме Даши ею на данный момент больше никто не пользовался. И она там обосновалась, как в своей. Халат, тапочки, средства гигиены, косметика – все было ее. Поэтому она ничего с собой не взяла, отправляясь туда.

В ванной она быстро разделась, но перед тем, как встать под душ, принюхалась к себе. После секса с другими мужчинами она иногда улавливала посторонний запах. Когда пота, когда парфюма, когда просто чужого тела. Марк же совсем не пах. Ни по́том, ни парфюмом, поскольку не пользовался им. Говорил, его обоняние настолько чувствительно, что раздражают даже ароматы духов некоторых цветов (как при этом умудрился купить воняющие козлом тапки – неясно), и после бритья смазывал кожу слабым спиртовым лосьоном. А ей иногда так хотелось, чтоб он оставил на ней свой запах…

Даша быстро сполоснулась, надела халат, на ноги натянула носки. Еще час назад она ни за что не показалась бы перед Сергеем в таком виде. Ведь флиртовала с ним за ужином и по пути! Стала посматривать на него с интересом. Даже представляла себя рядом с ним…

Но Марк все испортил.

Вернее, секс с ним.

«Ну почему, почему он так хорош? – стонала Даша, неспешно идя по коридору к своей комнате. – Был бы похуже, я бы тогда скорее избавилась от зависимости…»

Но Марк был невероятно, просто фантастически хорош. Поэтому сейчас каждая клеточка ее тела пела.

Даша зашла в комнату. Сергей ждал ее, сидя на стульчике возле трюмо. На полочке стояла бутылка и два наполненных вином фужера.

– Как ты оперативно, – сказал он. И протянул один из бокалов.

Дарья не стала отказываться.

– Я хотел спросить тебя… – начал Сергей. – Но если ты сочтешь мой вопрос некорректным, сразу скажи. Я пойму и не буду настаивать на ответе.

– Договорились.

– Что у тебя с Марком?

– Ничего, – выдавила из себя Даша. – Уже ничего.