Дело об избиении младенцев - Михаил Карчик

Во время ужина Нертов постарался разговорить девушку и, хотя она то и дело привирала, но главное, как посчитал юрист, было ясно: никакого отношения к пропавшей Марине Войцеховской проститутка не имела. Судя по всему, она просто сбежала от личных невзгод из своего Львова, чтобы начать или, вернее, продолжить самостоятельную жизнь в большом городе. Городу же молодые и в меру симпатичные, но не имеющие образования и связей девушки оказались нужны были больше лишь в одном качестве, чем и вынуждена была воспользоваться Олеся (так звали девушку). Она, как и большинство ее коллег, в порыве откровения говорила о несчастной любви, о невероятно высоких ценах, «субботниках», из-за которых и пришлось сбежать из дома и, конечно, о том, что нынешнее положение временно, а человек, понявший ее душу, будет самым счастливым. Множество подобных рассказов Нертову приходилось слышать еще в бытность стажером в уголовном розыске у Раскова, и он не мог порой точно определять ту грань, где проститутки говорят правду, а где выдумки, услышанные некогда от таких же неприкаянных подружек.

«В обмен» Алексею пришлось поведать примерно такую же достоверную историю о своих проблемах с бывшей женой, которая не дает ему общаться с ребенком, хотя они живут в одной квартире и о подобных превратностях мужской жизни. Незаметно он старался подтолкнуть собеседницу к интересовавшему вопросу о доме на Захарьевской.

— Вот, у тебя, говоришь, хоть комната своя есть, а я даже домой никого привести не могу — сразу скандал. Думал хоть сегодня отдохнуть, друг у меня в командировку укатил, ключи мне оставил, а тебе дом не понравился. Ну да ладно, не судьба значит.

Олеся, которая к тому времени выпила чуть ли не бутылку «мартини», была настроена уже благожелательно.

— Да ладно, чего там, ты извини. Если хочешь, вернемся?.. Но у меня воспоминания об этом доме плохие. Я вдруг подумала, что ты тоже такой же, как и он, ну мужик, который там живет… Я про него, падлу, еще ребятам не сказала, а то бы он поплясал.

— Да бог с ним, пусть живет. — Стараясь не выдать интереса, юрист подзадорил девушку.

Но Олесю, как говорится, уже «понесло» и она выложила Алексею историю неприятного знакомства с домом на Захарьевской. По словам девушки выходило, что однажды на улице ее «снял» какой-то седой мужик, которому на вид было никак не меньше шестидесяти. Он сумел уговорить Олесю зайти к нему в гости. Обычно днем она с клиентами не работала и знакомства пресекала, но тут, как говорится, бес попутал, решила, что у «Седого» можно будет неплохо заработать без особых проблем, тем более, что он сам назвал приличную цену.

В тот день, когда Арчи видел девушку, выходящую из двора, она в первый раз пришла к «Седому». Он был достаточно галантен, но оказался «со сдвигом», предложив ей заняться любовью на чердаке. При этом он попросил Олесю сначала постоять спокойно у чердачного окна, делая вид, что она разглядывает что-то в бинокль.

— А сам-то, старый козел, — продолжала она рассказ, — штаны расстегнул, да ходит сзади туда-сюда, то рукой мне по ноге проведет, то по заднице. И напевает «Девушку из маленькой таверны полюбил угрюмый капитан». Я стою, как велено, будто ничего не замечаю… Он уж совсем заколебал ходивши, думаю, когда ему это надоест. Ну, я повернулась, смотрю, он уже сам кончает… И все. Он сразу будто пришел в себя, велел мне уходить, да еще сунул пятьдесят баксов премиальных и визитку с телефоном, попросив позвонить через пару дней. Я, дура, обрадовалась, думала, что на халяву денег срубила и, пока он не передумал, свалила домой.

Через несколько дней (Алексей отметил, что это, вероятно было, когда девицу «засек» охранник на улице) Олеся решила позвонить «Седому». Он, казалось, ждал ее звонка, сразу же пригласил в гости. Но, когда девушка пришла, он на чердак ее не повел, а отправил в ванную. Олеся, вспомнив, что забыла в сумочке, которую оставила в прихожей, лекарство, уменьшающее риск что-нибудь подцепить («знаешь, на презик надейся, а сам не плошай») и, даже не успев раздеться, тихо вышла из ванной. Но, заглянув по пути через приоткрытую дверь в комнату, где она раньше не была, передумала подмываться. Помещение напоминало средневековую камеру пыток. Посередине, на крюке, где некогда висела люстра, был приспособлен веревочный блок, с привязанным внизу поленом. Олеся видела такие в исторических фильмах («ну, натуральная дыба»). На стене были развешены разные приспособления вроде плеток, цепей, ремней с металлическими застежками, скорее похожих на наручники, Но больше всего гостью шокировало, что пол комнаты был тщательно застелен полиэтиленовой пленкой. Обладая достаточно ярким воображением и, к тому же умудренная горьким опытом некоторых подружек по профессии, девушка живо представила себе, что может произойти с ней после ванной. «Подвесит к потолку, а потом измываться будет, пока я не сдохну». — С этой мыслью она, схватив в охапку куртку, проскользнула к массивной входной двери и даже успела открыть замок, когда из соседней комнаты вышел полураздетый «Седой», держа в руках огромный тесак с широким клинком. «Стой, куда»? — Как показалось Олесе, угрожающе выкрикнул он и шагнул к дверям. Ужас придал девушке сил, и она опрометью выскочила из квартиры.

Визитку «Седого» Олеся, конечно же, выкинула, но Алексея это не столь волновало, так как по рассказу он уже сообразил, о какой именно квартире шла речь — не зря же сыщики Арчи сидели в паспортной службе, выискивая возможных подозреваемых…

Они просидели в ресторанчике до закрытия, а потом Нертов предложил девушке довезти ее поближе у дому.

— Ты что, импотент? — Удивилась она.

— Да нет, просто здорово устал. К тому же койка — не всегда лучший способ снять стресс… Поэтому спасибо тебе за вечер, ты мне здорово помогла.

Девушка расценила благодарность по-своему, сказав, что если ее спутник еще когда-нибудь поссорится с женой — пусть приходит на Старо-Невский, только не очень поздно, а то можно опоздать. Нертов, конечно же, согласился.

* * *

В тот же вечер время Арчи с Александрычем начали отрабатывать связи Васи-рекламщика из «Транскросса». Машина, номер которой запомнил ветеран МГБ, оказалась закрепленной именно за ним. Сгоряча Нертов чуть было не дал команду сразу же взять Васю в оборот, но Арчи его охладил, заметив, что тот может от всего отпереться.

— Ты что, хочешь, чтобы мы с ним поговорили просто, как «братки» какие-нибудь? — Взгляд у Николая стал злым, а губы сжались в тонкую полоску. — Может специнвентарь в виде утюга или паяльника еще выдашь? А если он вдруг окажется непричастен или чекист твой старый ошибся номером? Что тогда делать прикажешь, в Озерках где-нибудь утопить, чтобы заяву на нас не дал?.. В общем так, Леша, — Арчи постарался смягчить интонации, чувствуя состояние друга, — я прекрасно понимаю тебя и обеспокоен не меньше. Но, согласись, нельзя этого Васю брать сейчас. Давай, лучше приставим надежный «хвост», быстро соберем информацию. Я этим займусь сам, Александрыч поможет. А охрану у Нины советую усилить.

Как ни трудно было Нертову, он вынужденно согласился с другом — бывший оперативник говорил дело.

Правда, разработка Васи ничего не дала. Сыщики выявили, правда, несколько его мелких грешков. Например, что Вася, давая в газеты рекламу фирмы, «расслабился» в период безвластия и договаривался на меньшие суммы оплаты, чем получал из «Транскросса». Но это, как говорится, не смертельно. Различные источники сообщали, что о генеральном директоре Вася отзывался только положительно и даже по очень большой пьянке заявил в узком кругу знакомых, что готов был бы жениться на ней, только жаль, не чета он Нине Анатольевне, она, дескать, умная, красивая и богатая, а он…