Первый апостол - Джеймс Беккер

— Когда катару приходило время умирать, — ответила Анджела, заглянув к себе в блокнот, — читались молитвы, которые всегда начинались с особой фразы на прованском наречии: «Payre sant, Dieu dreiturier dels bons esperits». Первые буквы этой фразы и составляют сокращение «PS DDDBE». Ее можно примерно перевести как «Святой Отче, Господь истинный чистых душ», что-то похожее на начало молитвы Господней: «Отче наш, который на небесах…» В те времена названная фраза была очень употребительна, о чем свидетельствует то, что ее и по сей день можно обнаружить во многих местах в провинции Лангедок в Южной Франции. Как сказано в справочниках, особенно примечательный ее образец высечен на камне в Минерве в Эро, где укрывалась группа катаров после резни в Безье — там крестоносцы убили более двадцати тысяч человек. Но то была только временная передышка. В тысяча двести десятом году там же сто восемьдесят «совершенных» были сожжены крестоносцами.

— Насколько я помню, испанцы подобные казни называли «аутодафе»?

— Нет. Казни еретиков никогда не происходили во время аутодафе. Упомянутое тобой выражение означает не что иное, как просто «акт веры», и совершался он инквизицией. Он был настоящим общественным зрелищем, длившимся много часов, иногда дней при участии тысяч зрителей. Начиналось аутодафе с мессы, за которой следовали молитвы, затем появлялась процессия признанных виновными в ереси, зачитывались обвинение и приговор. Он приводился в исполнение только по окончании аутодафе.

— А правда, что многие сами признавались в собственной ереси?

Анджела рассмеялась.

— Нет, по крайней мере, не очень часто. По свидетельству современников, большинство еретиков становились жертвами доносов соседей. Появление инквизиции предоставило некоторым великолепную возможность разделаться с конкурентом или просто с тем, кто тебе по какой — то причине неприятен. У попавшихся в лапы инквизиции практически не было никакой надежды на освобождение. Если они признавались в том, в чем их обвиняли, их отправляли на костер. Если упорствовали и отрицали обвинения, их пытали до тех пор, пока не добивались признания. Что касается инквизиторов, они даже не рассматривали вероятность того, что обвиняемый может оказаться невиновным. Для них самого предъявления обвинения было достаточно для признания человека преступником против веры. Для соблюдения формальностей нужно было только добиться от обвиняемого письменного признания вины, что практически всегда подразумевало применение длительных и подчас весьма изощренных пыток, для чего существовали специально оборудованные камеры. Инквизиторам во время допросов и казней было запрещено проливать кровь, поэтому они широко использовали различные разновидности дыбы, с помощью которых часто ломали суставы и кости несчастных. Порой они поджаривали конечности обвиняемых на медленном огне, преимущественно ноги, так как по окончании допросов еретик должен был собственноручно подписать признание.

— Очень милые господа, — сухо заметил Крис.

— Их цель заключалась в том, чтобы вызвать наибольшую боль в течение возможно более длительного промежутка времени, поэтому они специализировались в таких методах, которые требовали наименьших усилий со стороны ведущих допрос. На то, чтобы разжечь огонь или вздернуть жертву на дыбу, уходило всего несколько минут, зато еретик будет потом прибывать в страшных мучениях на протяжении многих часов или даже дней. Одним из самых излюбленных методов пытки был испанский сапог. Ногу жертвы вставляли в железный сапог, а затем с разных сторон в него вбивали деревянные клинья, в результате ломая лодыжку и голень. Ужасно, но это было только начало. В качестве дополнительного испытания в сапог вливали воду и оставляли на ночь. Деревянные клинья разбухали от влаги, постепенно увеличивая давление на нижнюю часть ноги. Через несколько часов подобной пытки, пока инквизиторы спокойно спали или предавались молитве, кости голени и лодыжки ломались, мышцы разрывались в клочья, после чего человек навеки лишался возможности ходить. Если выносился смертный приговор, то единственным допускавшимся Ватиканом видом смертной казни было сожжение на костре, опять по той же самой причине — оно не было связано с пролитием крови. Здесь существовала масса различных вариантов. Если приговоренный в последний момент каялся, то перед тем, как взойти на костер, он удостаивался милости удушения. Тех еретиков, которые не соглашались каяться, ждала мучительная смерть на медленном огне. Иногда палачи добавляли в хворост влажные или зеленые ветки, от которых поднимался густой удушающий дым, и приговоренные задыхались раньше, чем огонь достигал их. Тоже что-то вроде небольшой милости. Таким образом, сожжение на костре имело массу разных вариантов, в которых самыми большими специалистами считались испанцы и португальцы. Ну а в материале для своих упражнений — несчастных жертвах инквизиции — они никогда не испытывали недостатка.

— А французы?

— У французов все было гораздо проще: они просто привязывали жертв к деревянным столбам, разводили огонь и ждали, пока вопли утихнут.

Анджела задумалась. «Рено» продолжал мчаться по автостраде на юго-восток, по направлению к итальянской границе.

— Ну хорошо, — начал Бронсон, — но я все равно не понимаю, как вся та информация, которую ты накопала, может нам помочь. Вилла Хэмптонов не во Франции, а в Италии, и даже если ты права и вторая надпись имеет отношение к катарам, первая сделана на латыни и на пятнадцать столетий раньше. Какая между ними может существовать связь?

— У меня есть одно соображение. Оно немножко безумное, зато дает ответ по крайней мере на один из твоих вопросов.

— Что ж, выкладывай.

— Прежде всего нам придется вернуться в тысяча двести сорок четвертый год, в тот период, когда осада Монсегюра подходила к концу и гарнизон крепости решил сдаться. Осада была долгая и весьма изнурительная, однако все прекрасно сознавали, что результат у нее может быть только один. Первого марта тысяча двести сорок четвертого года, понимая, что у них не осталось никаких шансов, при опустевших запасах продовольствия и воды защитники крепости наконец решили капитулировать. Со стороны крестоносцев в осаде в течение нескольких месяцев было задействовано большое число сил, и она стоила осаждавшим значительных потерь. Папа инициировал Крестовый поход против альбигойцев с единственным намерением — полностью искоренить ересь катаров, а было известно, что в крепости укрылись две сотни «совершенных». Почти во всех случаях защитников городов и замков, захваченных крестоносцами, уничтожали без всякой пощады. И как ты думаешь, какие условия предъявили осаждавшие защитникам крепости?

— Вероятно, выбор между отсечением головы, повешением и сожжением на костре?

— Вот именно! — воскликнула Анджела. — Так решил бы любой незаинтересованный наблюдатель. Но условия были совсем не таковы.

— Хуже?

Анджела отрицательно покачала головой и вновь заглянула в блокнот.

— Послушай. Во-первых, всем рыцарям, то есть наемникам, составлявшим основную часть гарнизона Монсегюра, разрешалось покинуть крепость со всем имуществом и вооружением. Они получали полное прощение за участие в обороне крепости.