(Не) только твоя - Джас Риччи

не нравилось. С их общения за моей спиной начался мой личный ад, который закончился в лесу, в ситуации, которую вспоминать не хочу. С катастрофическими последствиями. И теперь каждый раз, когда эти двое остаются наедине, я мысленно точу ножи.

Папу как подменили. Он теперь ищет ее общества с той же ослиной упертостью, с которой убрал ее из нашей жизни в свое время. Он сказал, что изменился. Осознал все свои ошибки. Просил прощения и был очень благодарен, что Вета простила его и разрешила остаться в своей жизни и жизни внучки. Я в волшебные исцеления не верю и пока присматриваюсь. Отец, правда, не косячит и искренне любит моих девочек. Наконец-то.

На выходе из дома пошло оживление. Первыми вышли Демьян с моей дочерью на руках, и с Анной Ивановной, которую Вета попросила быть ее свидетельницей. Подруг у нее по-прежнему не было. Ей было проще в мужском обществе. А мне было проще, когда я знал, что она спокойна, расслаблена и живет свою лучшую жизнь.

Следующими вышли отец и она. Когда увидел, аж дыхание перехватило. Красивая до неприличия. Волосы ниспадают на плечи, платье струится. Тонкое. Такое тонкое, что можно все изгибы взглядом облюбить. Блядь. Облюбил. Тело тут же откликнулось напряжением не там, где надо. Но она, видимо, такой реакции и ожидала, не просто так же выбрала это платье.

— Смерти моей хочешь? — простонал негромко, как только отец передал ее в мои руки.

— Нет, родной, совсем не этого, — улыбнулась лукаво. — Напротив. Торжества жизни.

Склонилась к моему уху.

— Во всей ее… мощи. И полноте.

Сучка. Я сцепил зубы, почувствовав, как мощь и полнота встает. Провести церемонию со стояком такая себе стратегия. Мы не одни. Зато фотографии зачетные будут.

— Я отомщу тебе ночью, — пообещал ей.

— А дотерпишь? — поддела.

Видит меня насквозь. И знала, к чему все это приведет. Это была ее идея, небольшое воздержание до свадьбы, чтобы первая брачная ночь была порочнее и слаще. А я повелся, как осел. И вот к чему привело. К тому, что говоря «да», я буду думать: о да, блядь, да!

— Я отомщу, — сказал с нажимом, — тебе ночью. Я потерплю. Посмотрю, правда, как будешь терпеть ты.

В молодости все было наоборот, но теперь мы поменялись местами. У меня стало больше выдержки, а у нее больше нетерпения. Так что пусть страшится того, что будет, когда роли поменяются.

— Буду ждать с нетерпением, — поддела меня в ответ, хотя с увидел тень, что промелькнула в ее взгляде. Явно не так самоуверенна, как пытается мне показать. Знает же, что я могу. И что я это так не оставлю. Хорошо, что из дома мы поедем в отель, в номер молодоженов, и ее крики никто не услышит.

Выездной регистратор читала заученный текст, а я стоял нетерпеливо. Так и хотелось подогнать ее, чтоб не тормозила, читала быстрее и наконец уже объявила нас мужем и женой. Я ждал достаточно, больше не хочу.

Момент настал.

— Я объявляю вас мужем и женой. Поздравляю с днем рождения вашей семьи, — улыбнулась лучезарной улыбкой. — Лев, вы можете поцеловать супругу.

Супруга. Звучит-то как! Правильно. Наконец она на своем месте. Подо мной. На мне. Со мной и за мной. Моя, короче.

Я нетерпеливо дернулся вперед, Вета тоже потянулась, и вместо красивого первого поцелуя мы эпично врезались друг в друга носами. Гости издали одобрительные смешки, Рома пошутил что-то о моем нетерпении, но я толком не расслышал. Был весь в моменте, и весь в ней.

Положил ладони на её лицо, сияющим взглядом заглянул в глаза.

— Готова прожить со мной всю жизнь?

— Готова, — улыбнулась Вета мягкой улыбкой.

Я склонился немного ниже, ближе к её губам.

— А стонать подо мной всю ночь? — это выдохнул так, чтоб кроме нее никто не услышал.

Впился в ее губы. Поймал своими губами ее исступленный стон, утонувший в нашем первом поцелуе в качестве мужа и жены. Пусть этот поцелуй станет началом прелюдии к тому, что её ждет.

При том, что я был полностью доволен свадьбой, мне показалось, что она длилась вечность. Застолье, танцы, фотосессия. Все это накаляло, заставляя предвкушать момент, когда мы останемся наедине.

И когда мы наконец остались, она попросила.

— Подожди меня здесь, ладно? Я быстро.

Нет, крошка. Так дело не пойдет. Одно дело на людях, но не за закрытыми дверями. За закрытыми дверями все будет происходить по моим правилам.

Я положил ладонь ей на затылок и рывком притянул к себе, впился жадным поцелуем в ее губы.

— Не отпущу, — хрипло выдохнул ей в рот. — Больше не отпущу.

Ладонь сжала гладкую ткань и потянула ее вверх, чтоб дотянуться к тому месту, о котором я зациклено думаю весь день.

Вета простонала, когда мой палец коснулся её сквозь тонкую ткань кружевного белья. Я понял, что она тоже на грани. Но помнил, что обещал. Сладкую месть. Пальцы уверенно касались каждого сантиметра её промежности. Гладили, нажимали и отпускали. Доводили до состояния, близкого к блаженству, но не давали перейти грань.

— Лев, пожалуйста, — взмолилась, вцепившись в мою руку, но я лишь покачал головой. Рано, малыш. Я только начал.

Я подхватил свой улов на руки и поднес к широкой, украшенной лепестками роз, кровати. Уложил ее, задрал подол платья и устроился между её ног. Поцеловал бедро, пошел по нему вверх дорожкой поцелуев, пока не дошел до своего места назначения. Поцеловал ее клитор сквозь трусики.

Вета задрожала. Вцепилась в мои волосы руками. По ее просьбе я дал своим кудрям подрасти, и теперь ей есть за что держаться. Проехал носом, задел клитор и украл у нее громкий, протяжный стон.

— Пожалуйста, — повторила мольбу.

— Хочешь, чтоб я вошел? — усмехнулся.

Она приподняла голову, встретилась с моим взглядом и молча кивнула. Губы растянулись еще шире в самодовольной ухмылке. Месть сладка. Очень сладка. И я планирую продолжать ей наслаждаться.

Стянул белые, кружевные трусики, и швырнул себе за спину. Языком стал дразнить ее клитор, ввел палец