Облава на волка - Михаил Серегин

На верхней плоскости стены заброшенного завода снова показались три головы.

Николай сунул бесполезный теперь пистолет в карман и пододвинул поближе к себе пистолет Матроса.

Матрос лежал неподвижно. Видимо, он потерял сознание от болевого шока.

Николай одной рукой наскоро ощупал его. Когда под ладонью стало мокро и горячо, Щукин выругался. Осторожно двигая пальцами, он исследовал рану. Пуля попала Матросу в правый бок – очень далеко от центра туловища. Николай перевернул Матроса на живот и нащупал еще одно отверстие – проделанное пулей, когда она вылетала из туловища Матроса.

– Ничего страшного, – прошептал Щукин, – но кровью истечь может. И какого хрена я с ним вожусь?

Тут ему пришлось снова высунуться из-за капота – он услышал быстрый шорох осторожных шагов. Одна пуля из пистолета Матроса – и опять стало тихо, только громко стонал раненный Николаем боец.

Тени на стене исчезли. Зато три головы появились за отрубленной конечностью полуразвалившегося шлакоблока.

«Трое – еще далеко, – начал считать Щукин. – А трое довольно близко уже… Одного из них я подстрелил – стонет. Видать, здорово зацепил. Итого – пять человек, представляющих реальную опасность. И одного – раненого – надо все-таки иметь в виду».

Он снова высунулся из-за капота и сделал еще несколько выстрелов. В ответ ему не раздалось ни одного.

«Боятся стрелять по машине! – догадался Щукин. – Боятся, что пуля угодит в салон, а там Лиля, которая им нужна… Из-за которой они, собственно, и напали на нас».

Беспрестанно выглядывая из-за капота, Николай как мог перевязал неподвижно лежащему Матросу рану. Проверил у него пульс.

– Ни хрена, – прошептал он, низко склонившись над ним. – Выживешь… Ты, видать, и не из таких передряг выходил живым. Если самого не убьют, то, наверное, вытащу тебя отсюда. Рана пока особой опасности не представляет, а анестезии у тебя, хоть отбавляй…

Матрос не произнес в ответ ни слова. У него только веки вздрагивали. Щукин не знал, слышит его Матрос или нет.

Стоны раненого смолкли. Очевидно, он потерял сознание или…

Выстрел раздался со стороны нападавших – пуля чиркнула по крышке капота и срикошетила куда-то во тьму, где неподвижно лежали пятеро убитых наркотическим сумасшествием Матроса.

Ага, значит, нападавшие решили проявить инициативу.

Николай дал несколько очередей и с удовлетворением отметил вскрик – хоть одна из пуль попала в цель.

Не зная, сколько патронов осталось в обойме пистолета-автомата, Щукин снова нажал на курок, далеко высунувшись из-за капота автомобиля. Несколько выстрелов ответили ему. Он нажал на курок еще раз, но услышал только звучный щелчок.

Патроны кончились!

Со стороны нападавших долетело радостное восклицание. Николай заозирался лихорадочно и только сейчас заметил, что лежащий без сознания Матрос сжимает в руке обойму.

Разжав намертво вцепившиеся в продолговатый металлический треугольник пальцы, Щукин быстро перезарядил оружие и, выставив из-за капота руку, несколько раз выстрелил, почти не целясь.

Крик умирающего раздался где-то совсем рядом. Поднявшись на колени, Николай стрелял еще и еще, наблюдая за тем, как отползают оставшиеся в живых.

Трое.

Один остался лежать у самой машины – всего в нескольких шагах. Второй, издавая нечленораздельные приглушенные вопли, конвульсивно извивался чуть поодаль. Щукин снова опустился на исходную позицию. Почему-то ему вспомнились годы его службы во внутренних войсках.

– Надо валить отсюда, – сказал он сам себе. – Пустырь, конечно, пустырем, но выстрелы кто-то мог услышать – жилой район неподалеку – и позвонить в милицию. Если это так, то гостей надо ждать с минуты на минуту.

Очевидно, и мысли нападавших двигались в том же направлении. Действовать они стали куда более активно, чем раньше. Когда Щукин в очередной раз поднял голову, пуля, свистнувшая совсем рядом, заставила его упасть на землю. За секунду до своего падения Николай успел заметить, как двое поползли в разные стороны.

«Обогнут машину, – догадался Николай, – один слева, другой справа. Тогда я уже никуда не денусь. А этот… их страхует».

Прикрывая руками голову, которая вдруг стала ощущаться как очень уязвимое место, Щукин перебрался к багажнику и, высунувшись из-за него, начал, не теряя драгоценных мгновений, поливать огнем троих залегших неподалеку от него людей.

«Патроны»… – мелькнула в голове Николая отрывистая мысль, и тут же пистолет замолк.

– Кончились, – вслух договорил Щукин, несколько раз вхолостую щелкнув курком. – Вот это уже и в самом деле конец… Хотя…

Он бросился к косухе Матроса в надежде, что там найдется еще одна обойма.

«Успею, – стучало у него в голове, – или нет?»

«Матрос ведь, перед тем как сесть в машину – там, во дворе дома, – копался в багажнике, – подумал вдруг Николай, – вполне возможно, что для него там оставили какое-то оружие…»

Обоймы в карманах куртки не было, однако рука Николая нащупала другое – небольшой тяжелый металлический предмет, представляющий собой неправильной формы шар с рифленой, знакомой и приятной для пальцев поверхностью.

Сорвав чеку, Николай досчитал до пяти и, приподнявшись, швырнул гранату туда, где, по его расчетам, должны были находиться противники.

Ужасающий грохот потряс землю – Щукин ощутил, как завибрировала почва под его ногами. Ощущение было не страшное и до боли знакомое еще по службе в армии – так рвется своя граната.

Взрыв и большой сноп пламени, возникшие в нескольких метрах от Щукина, выбили стекла в окнах машины с правой стороны, а уцелевшие окна раскрасились мерцающим пунцово-желтым цветом.

Щукин вскочил на ноги, схватил ставшего вдруг страшно тяжелым Матроса поперек туловища и, открыв ногой дверцу, затащил его на заднее сиденье автомобиля, пристроив рядом с Лилей. Сам же, захлопнув заднюю дверцу, прыгнул на водительское место. Лиля все еще сидела на заднем сиденье, уставясь ничего не видящими глазами в черную пустоту перед собой.

Автомобиль завелся сразу. Воздав хвалу качественной импортной технике, Николай резко дал задний ход, и автомобиль, разворачиваясь, завизжал тормозами.

Два или три выстрела ударили в багажник, Николай успел отметить это – значит, кто-то, кроме него и Матроса, остался в живых после взрыва, – а следующая пуля, пробившая заднее колесо, отчего автомобиль сильно занесло в сторону, заставила Щукина нажать на тормоза, чтобы избежать столкновения с фонарным столбом, вырастающим в лобовом стекле с невероятной скоростью, на котором не горел ни один фонарь.

Жалобно завизжав, машина остановилась и словно умерла – во всяком случае мотор никак не хотел заводиться.

Грохнул еще один выстрел.

Щукину ничего не оставалось, как выкатиться из машины и откатиться за фонарный столб. Тот, кто стрелял сзади, метил точно в Николая – последний понял это после того, как еще две пули разнесли зеркало заднего вида в салоне, совсем немного разминувшись с щукинской коротко стриженной головой.