Цербер. Перерождение - Влад Туманов

раз и видят ли её обычные люди, посчитав это глупым вопросом. Уверен, ответ был бы по типу — «Совсем умалишённый?». А я ненавижу, когда ко мне так обращаются! Не думаю, что меня бы полюбили, если бы я после этого отгрыз регистратору руку или ногу…

Вернувшись обратно в мир людей, я улёгся на кровать и зевнул. Слишком много сил было потрачено и мне просто требуется отдых. Даже вошедший в комнату Алекс с какой-то коробкой, источающей громкую музыку, не смог мне помешать погрузиться в крепкий сон.

Таверна «Труба и Губы». Третий круг преисподней.

Весь мир вокруг Цербера ходил ходуном. Глаза заплыли кровью, а половина зубов была выбита, благодаря метким ударам Бальтазара. Он не стал отпускать бедного рекрута после первого пропущенного, решив показательного того проучить.

— Получай, с-с-сука! — прорычал Бальтазар и размахнулся металлической дубинкой.

ХРЯСЬ!

Удар пришёлся по правой голове, но пострадали все три, получив по инерции. Цербер пошатнулся и попятился назад, упав пятой точкой на барные стулья, вдребезги те разломав. Толпа заржала, залив таверну смехом, улюлюканьем и свистом.

— Тихо! — прорычал Бальтазар, подняв сжатый кулак в воздух. — У меня к нему есть -вопрос.

Подойдя к Церберу почти вплотную, Бальтазар поднял его за единственный оставшийся клык, торчавший из центральной пасти, и дыхнул горячим воздухом в рот, приводя того в чувство.

— Просыпай, пёсик! — произнёс Бальтазар и расхохотался. — Скажи мне, как ты хочешь умереть?

Встряхнув головой, Цербер нехотя открыл глаза и посмотрел на Бальтазара.

Со стороны Великий страж третьего круга преисподней выглядел куда слабее и комичней, нежели Цербер, находившийся почти в самом низу иерархии армии демонов.

Хотя на самом деле всё было наоборот и Бальтазар мог уничтожить Цербера щелчком пальца. Но это никак не помешало трехголовому поиметь наглости и ответить Бальтазару так, как никто ему до этого не отвечал.

— Слышь, помидор на ножках! Пузо отрастил и всё можно? — прокряхтел Цербер. — Вот увидишь, я тебя в порошок сотру, когда оклемаюсь!

В таверне повисла тишина. Кто-то выронил из рук бокал, но тот не разбился, а просто покатился по полу. Одна из голов Цербера чихнула и Бальтазар тут же дал ей по морде. Левая голова тоже пыталась издать какой-то звук, но увидев, что произошло с правой, тут же замолчала, и выпучила глаза, глядя на демона. Центральная же не унималась и продолжала оскорблять и без того разгневанного Бальтазара.

Оглянувшись, Бальтазар увидел демонов, с интересом наблюдавших за происходящим. Асмодей, находившийся в нескольких метрах от схватки, не решался подойти, но и не убегал.

— Что мне с ним сделать, а?! — рявкнул Бальтазар, окинув толпу взглядом. — Убить?!

Бурных оваций он не услышал, лишь лёгкий смешок послышался откуда-то из толпы. Драку любят все, а вот казни…

Бальтазар никогда не пользовался почётом среди демонов по причине гнусного нрава. Он просто обожал казнить и убивать своих подданных, относясь с особой жестокостью к суккубкам. Многие считали, что он принадлежит к нетрадиционной сексуальной ориентации и были недалеки от истины. Сам же Бальтазар отрицал подобные инсинуации и любой, кто имел в себе смелость об этом заикнуться — тут же умирал самой страшной смертью. Никто не знает, какой именно, но слухи ходили разные…

— Значит, хотите… Чтобы я оставил его в живых? — проговорил Бальтазар спокойным голосом.

Толпа заголосила так громко, как никогда.

— Оставь в живых!

— Убей, но не насилуй!

— Пухлого на вилы, Цербера не трогай!

Бальтазар цокнул и посмотрел на Цербера. Тот ехидно улыбался и не собирался забирать свои слова назад.

— Да чтоб тебя! — рявкнул Бальтазар и отбросил Цербера в сторону.

Ещё раз окинув взглядом толпу, Бальтазар закрыл глаза и испарился в воздухе. Толпа радостно завопила, а Асмодей тут же побежал к своему товарищу.

— Цербер, ты как?!

— Жить буду… — прошептал Цербер и улыбнулся, показав один оставшийся в пасти клык.

Асмодей помог Церберу подняться с земли. Правая голова безжизненно болталась, пуская на пол лавовые слюни и сопя.

— Да чтоб его… — цокнул Цербер, глядя на это представление. — С вялой головой к суккубкам никак нельзя! Давай валить отсюда, что-то я не в настроении…

Асмодей устало выдохнул.

— Тогда закрой глаза и задержи дыхание. Сразу вернешься в своё тело. — произнёс он и тут же сделал то, что сказал.

Цербер, недолго думая, повторил за ним.

Очнулись они лежащими на горе тел в какой-то каморке. Откуда-то снизу слышалось завывание, очень похожее на стон рожающего Бурлога.

— Ох ты ж! — тявкнул Цербер. — Зубы на месте и рожа целая!

— Так… Ясное дело! — расхохотался Асмодей. — Там же не твоё настоящее тело… Так, а кто скулит как дранная суккуба?

— Да хрен его знает… — проговорил Цербер и начал оглядываться по сторонам всеми головами. — Откуда-то из-под тел. Кстати, а что это за тела? Всех, кто в таверне? А их как-то поаккуратней сложить нельзя было?

— Да походу… — ответил Асмодей, вставая на пол и уперевшись ладонью в лицо какого-то спящего демона. — А так, Джиму делать что ли нечего, ещё и раскладывать нас? У него клиентов во!

Асмодей провёл рукой над головой.

— Сколько? — спросил Цербер, не заметивший жеста.

— Выше крыши!

Цербер посмеялся и стал спускаться на пол.

Кшшхх…

— Ой! — цокнул Цербер и выпучил глаза в сторону Асмодея. — И что делать теперь?

Асмодей повернулся в сторону Цербера и заржал. Прямо перед Цербером лежала суккуба, которой тот случайно порвал блузку, почти полностью оголив грудь.

— Да оставь её так, вот она офигеет! — заржал демон. — А давай, может поможем этому… Ну… Который скулит?

Цербер неуверенно посмотрел на грудь, затем на Асмодея и снова на грудь.

— Ай, хрен с ним! — произнёс он и облизал суккубку с ног до головы. — Вкусная!

Асмодей чуть в обморок не упал от того, что увидел.

— Ты что творишь? — произнёс он, начав слегка заикаться.

— Ну, а что? — Цербер неуверенно посмотрел на своего товарища. — Она же спит, а ты посмотри, какие формы!

Асмодей не успел ничего ответить. Его отвлёк голос, доносящийся словно из бочки.

— Уроды! Помогите мне! Всех повышу до капитанов!

— Ты это слышал? — Асмодей посмотрел на Цербера. — Или мне послышалось?

— Да вроде