Дневники вампира: Возвращение. Тьма наступает - Лиза Джейн Смит

– А может, пробуждение состоит в том, что он не принес ей завтрак в постель, – огрызнулась Бонни. Она уже тридцать с лишним минут смотрела на огонь, стараясь вступить в астральный контакт со Стефаном. – То ли он не хочет… то ли не может, – сказала она и только после этого заметила, что Мередит яростно трясет головой.

– Что значит «не может»? – встрепенулась Елена, взмывая в воздух с того места, где до этого сидела, ссутулившись.

– Не знаю! Елена, ты делаешь мне больно!

– Он в опасности? Бонни, думай! С ним что-то случилось из-за меня?

Бонни посмотрела на Мередит, которая каждым дюймом своего изящного тела телеграфировала ей «нет». Потом перевела взгляд на Елену, требовавшую от нее правды, а потом закрыла глаза.

– Я не знаю точно, – сказала она и медленно открыла глаза, ожидая, что Елена сейчас взорвется. Но ничего подобного она не сделала. Она просто сама закрыла глаза, а ее губы стали твердыми.

– Когда-то давно я поклялась, что заполучу его, даже если это будет стоить жизни нам обоим, – спокойно сказала она. – И если он думает, что может просто так взять и уйти, будь то ради моего блага или из-за чего угодно другого… он ошибается. Сначала я пойду к Дамону, раз уж Стефан так сильно этого хочет. А потом стану его искать. Мне надо, чтобы кто-то сказал, в каком направлении начинать поиски. Он оставил мне двадцать тысяч долларов; я потрачу их на то, чтобы найти его. А машина сломается, я пойду пешком; а когда я больше не смогу идти, я поползу. Но я найду его.

– И ты не будешь одна, – сказала Мередит так, как говорила всегда – мягко и ободряюще. – Мы с тобой, Елена.

– А потом, если он сделал это по собственной воле, я так отхлестаю его по щекам, что он запомнит это на всю жизнь.

– Как хочешь, Елена, – ответила Мередит по-прежнему ободряюще. – Но давай сначала его найдем.

– Один за всех, и все за одного, – воскликнула Бонни. – Мы его вернем, и тогда он пожалеет… или не пожалеет, – скороговоркой закончила она, заметив, что Мередит снова замотала головой. – Елена, ты только не плачь! – добавила она ровно за секунду перед тем, как Елена разрыдалась.

– Итак, Дамон сказал, что позаботится о Елене, а значит, именно Дамон был последним, с кем Стефан разговаривал сегодня утром, – сказал Мэтт. Его привезли сюда и ввели в курс дела.

– Да, – со спокойной уверенностью сказала Елена. – Но имей в виду, Мэтт, если ты считаешь, что Дамон как-то участвует в том, чтобы не пускать ко мне Стефана, ты ошибаешься. Дамон не такой, как вам всем кажется. Той ночью он действительно пытался спасти Бонни. И он искренне обиделся, когда мы все на него набросились.

– По-моему, именно это называется «наличие мотива», – заметила Мередит.

– Нет. Это просто наличие характера. Это значит, что Дамон способен чувствовать и может заботиться о человеческих существах, – возразила Елена. – И он никогда не сделает Стефану ничего плохого, потому что… Потому что есть я. Он знает, что я почувствую.

– Почему же он тогда не отвечает мне? – подозрительно спросила Бонни.

– Может быть, потому, что при нашей последней встрече мы все смотрели на него исключительно с ненавистью, – как всегда честно, сказала Мередит.

– Скажи ему, что прошу у него прощения. Скажи ему, что я хочу поговорить с ним.

– Я чувствую себя спутником связи, – жалобно сказала Бонни, но было видно, что она вкладывает в каждый зов все силы и всю душу. Наконец она стала выглядеть как выжатый лимон.

В конце концов даже Елене пришлось признать, что это тупиковый путь.

– Может быть, он опомнится и сам позовет тебя? – предположила Бонни. – Например, завтра.

– Мы останемся с тобой на ночь, – сказала Мередит. – Бонни, я позвонила твоей сестре и сказала, что ты останешься у меня. Сейчас я позвоню своему папе и скажу, что остаюсь у тебя. Мэтт, тебя мы не приглашаем…

– Спасибо, – сухо сказал Мэтт. – Хотите, чтобы я пошел домой пешком?

– Нет, бери мою машину, – сказала Елена. – Только у меня просьба: подгони ее завтра рано утром. Не хочу, чтобы начались расспросы.

Девушки собирались провести ночь уютно, как в школьные времена, зарывшись в простыни и одеяла миссис Флауэрс (теперь понятно, почему она сегодня настирала так много простыней, – наверняка что-то знала, подумала Елена), сдвинув мебель к стенкам и соорудив на полу три самодельные постели. Они легли так, что головы их были рядом, а тела расходились в разные стороны, как спицы колеса.

«Итак, вот оно – пробуждение, – думала Елена. – Оно состоит в том, что я поняла: меня опять могут бросить. Как же я благодарна Мередит и Бонни, что они остались со мной! Это для меня настолько важно, что я даже не смогу им это передать».

Она машинально подошла к компьютеру, чтобы сделать запись в дневнике. Но после нескольких первых слов опять расплакалась и была тайно рада, когда Мередит взяла ее за плечи и чуть ли не силой влила в нее стакан горячего молока с ванилью, корицей и мускатным орехом, а Бонни помогла ей устроиться в груде одеял, а потом взяла за руку и держала, пока она не заснула.

Мэтт засиделся у девушек допоздна; когда он отправился домой, солнце уже садилось. «Мчусь наперегонки с темнотой», – ни с того ни с сего подумал он, стараясь не отвлекаться на запах новой дорогой машины. Какой-то уголок его сознания продолжал напряженно работать. Он не хотел говорить этого девушкам, но в прощальном письме Стефана было что-то такое, что вызывало его беспокойство. Ему было важно удостовериться лишь в том, что в нем не говорит уязвленное самолюбие.

Почему Стефан ни разу не упомянул их? Старинных друзей Елены, ее нынешних друзей? Логично было бы предположить, что он вспомнит хотя бы про девушек – пусть даже от боли от предстоящего расставания он забыл про Мэтта.

Что-то еще? Да, было определенно что-то еще, но Мэтт никак не мог сообразить, что именно. Единственное, что почему-то лезло в голову, – это воспоминания из школы, из прошлого года и – да, мисс Хилден, преподавательнице английского.

Погрузившись в размышления, Мэтт, тем не менее, не терял бдительности. При езде по длинной однополосной дороге, которая вела прямо от общежития к Феллс-Черч, нельзя было вообще избежать Старого леса. Но Мэтт смотрел на дорогу и был начеку.

Упавшее дерево он увидел сразу после поворота, тут же ударил по тормозам и остановился как раз вовремя, подняв машину под углом примерно в девяносто градусов.

Пришлось задуматься.

Первой инстинктивной мыслью было позвонить Стефану. Этот сможет просто взять и убрать дерево с дороги. Но он достаточно быстро вспомнил, что это невозможно. Позвонить девушкам?

Это даже не обсуждалось. Тут был даже не столько вопрос мужского самолюбия, просто перед ним лежало толстое старое дерево. Даже если они возьмутся все вместе, оно не сдвинется с места. Оно слишком большое, слишком тяжелое.