Вы в восторге от меня - Сесиль фон Зигесар

Дженни нахмурилась:

— Как проблемы? Какие проблемы?

— Еще не знаю. — Не мог же он объяснять Дженни, что в ресторане на банкете его ожидает девушка по имени Блэр. И что, возможно, она уже вооружена и очень опасна. — Просто мне так кажется, — пространно произнес Нейт.

Дженни крепко сжала его руку:

— Не беспокойся. Ведь мы не совершаем ничего дурного.

Наконец Сайрус закончил свою речь, и были поданы кнели в рыбном муссе и листовой салат.

— Итак, друзья мои, — сказала Элеанор, — мы с Сайрусом обсудили вопрос нашей фамилии.

— В каком смысле? — встрепенулась Блэр. Она тупо ковыряла вилкой свою кнелину, испеченную в виде рыбки. — Господи, из чего это вообще сделано? — проворчала она.

— Это кнели в рыбном муссе, — пояснила Элеанор. — Разве ты не помнишь? Ты сама выбрала это блюдо во время дегустации.

Блэр попробовала маленький кусочек.

— Напоминает кошачьи консервы. — Она отодвинула тарелку и потянулась к бокалу с шампанским.

— Так вот, — попыталась продолжить свою мысль Элеанор. — Тайлер согласился взять фамилию Роуз. Я уже — миссис Роуз. Так что теперь, Блэр, дело за тобой.

Блэр зло лягнула ножку стула. Только этого не хватало! Еще одной проблемой больше. Что за напасть!

— Ты что, действительно собрался поменять фамилию? — спросила она Тайлера.

Тот кивнул:

— Ну да. Тайлер Роуз. Звучит классно. Как у ди-джея.

С ним согласился Аарон. И прибавил нарочито низким голосом:

— А теперь крутые мелодии на заказ! В прямом эфире наш любимый Тайлер Роуз с Семьдесят второй улицы!

— Заткнись, — прошипела Блэр. Она уже была сыта по горло своим вторым именем, а теперь ей хотят навязать идиотскую фамилию? Блэр Корнелия Роуз! Боже упаси!

— Точно вам говорю, я никогда не возьму эту фамилию.

Элеанор грустно взглянула на дочь:

— О, Блэр, было бы так хорошо, если бы у всех у нас была одна фамилия. Как в настоящих семьях.

— Нет, — отрезала Блэр. Сайрус робко улыбнулся:

— Мне и твоей матери было бы очень важно, если бы ты все же согласилась. Мы тебя не торопим.

Блэр больно прикусила губу, чтобы не разораться. Она сказала им «нет» — разве непонятно? Блэр обернулась, чтобы заговорить с Нейтом, но… его не было. Господи, почему все так хреново, один к одному?

— Прощу меня извинить. — Блэр почувствовала, как проглоченный ею кусочек кнели, перемешанный с обилием выпитого шампанского, подступает к горлу. Она прикрыла рот рукой и выскочила из-за стола.

Между тем Серена и Эрик строили пирамидки из своих кнелей. Есть это было невозможно, музыканты еще не играли, вот народ и придумал себе детскую забаву. Эрик позаимствовал тарелку Нейта: они взяли с Сереной соломинку и нанизывали кнели одну за другой. Получился такой кулинарный памятник на постаменте из тарелки. Да, недаром Эрик изучал архитектуру в университете.

А Дэну кнели понравились. Он ел медленно и молча, собираясь с мыслями.

— Мне нужно переговорить с тобой, Серена, — выдавил он наконец.

— Да, конечно, — ответила Серена, обернувшись.

— Говорите на здоровье, надеюсь, я вам не помешаю, — сказал Эрик. Сейчас он украшал свое произведение шариками из масла. — У меня все равно творческое вдохновение.

— Что-нибудь случилось? — спросила Серена. Она заправила волосы зауши и наклонилась к Дэну, вся внимание.

Дэн взглянул в ее небесные глаза и попытался выразить все, о чем думалось. Ему хотелось перестать наконец мучиться подозрениями. Хотелось убедиться в том, что Серена так же сильно любит его, как и он ее. Но он не произнес ни слова, словно позабыл все слова. Он видел только одни большие синие глаза.

— Я просто хотел сказать… Я не имел в виду… когда посылал тебе это стихотворение… то есть… — Дэн и сам уже не понимал, о чем говорит. Выходило так, что он за что-то извинялся, но ему не за что было извиняться. Он ни о чем не жалел. Он не жалел о том, что смотрит сейчас в эти огромные синие глаза.

— Да ладно, забей, — сказала Серена. Она отпила глоток шампанского и в задумчивости начала теребить край скатерти. — Просто ты слишком впечатлительный, ничего страшного.

Слишком впечатлительный? Как это понимать?

И тут музыканты заиграли.

— Ой, моя любимая песня! — воскликнула Серена. — «Щека к щеке»! — Серена обожала сентиментальную музыку.

— Дамы и господа! Танец жениха и невесты! — объявил один из музыкантов.

Сайрус и Элеанор поднялись со своих мест и пошли в центр зала, приглашая жестами остальных гостей присоединиться к танцу.

Чак сгреб в охапку Кати и Изабель и потащил их на середину зала. Он танцевал сразу с обеими, положив руки на их попки.

— Пойдем потанцуем? — предложила Серена. Она встала и протянула Дэну руку.

Дэн посмотрел на нее глазами больного пса. Да, он действительно был впечатлительный. Даже слишком.

— Нет, извини. Пожалуй, я пойду выкурю сигаретку.

Серена посмотрела ему вслед. Она видела, что Дэн расстроен, но что она могла поделать? Что бы она ни сказала, Дэн из всего делал трагедию. Кажется, он находил в этом удовольствие. Повод написать очередное стихотворение.

А Серена хотела быть веселой, беззаботной, похожей на своего брата. Она залпом опрокинула бокал шампанского, схватила Эрика за плечи.

— Прекрати издеваться над бедными кнелями, — сказала она. — Я вообще имею право повеселиться или нет? — с вызовом воскликнула она.

Эрик поднялся со своего места.

— Такая красавица, как ты, только и должна веселиться и веселиться. — Он обнял сестру и шутливо наклонил ее назад, словно собираясь станцевать с ней танго.

Ну что тут поделаешь? Серена в каждом моменте жизни пыталась найти светлую сторону… Правда, сейчас у нее это не очень получалось. Ну ничего. Праздник только начинается…

— Ты не видел там моего брата? — спросила Дженни Нейта. — Как он там? Весел? Нейт щелкнул зажигалкой, закурил сигарету.

— Я как-то не очень за ним наблюдал.

— Уверена, что доволен, — сказала Дженни. Она окинула взглядом великолепное пространство огромного холла, оформленного в стиле декаданс. — Здесь так красиво.

Нейт мотнул своей златокудрой головой и выдохнул дымок от сигареты. Дженни сделала маленький глоток воды.

— А тебе здесь нравится?

Нейт приклонил голову к обнаженному плечику Дженни. Господи, она пахла детской присыпкой и детским шампунем!

— С тобой мне гораздо лучше, чем с ними, — сказал он.