Покорение Южного полюса. Гонка лидеров - Роланд Хантфорд

Первый визит Скотта на Экклстон-сквер состоялся накануне его тридцатилетия. Он мучительно ощущал каждую секунду уходящего времени и при этом не мог предъявить миру никаких достижений. Он, конечно же, не был одним из бунтарей и реформаторов, выталкивавших Королевский военно-морской флот из викторианского оцепенения, он не выступал в роли антагониста по отношению к высшему руководству ведомства с непопулярными мнениями – совсем нет. Роберт Фалькон Скотт относился к ортодоксальным офицерам, ни у кого не было никаких оснований бояться его идей. Тревога, снедавшая Скотта, коренилась главным образом в ощущении собственной неполноценности и понимании того, что даже при его исключительном конформизме и желании всем нравиться в глазах начальства он недостаточно хорош. Каждый месяц официальный список уволенных в запас офицеров флота бил по самому больному месту, а рассказы о сверстниках, добившихся успеха и оставивших его далеко позади, повергали его в состояние уныния. Казалось, путь наверх был перекрыт навсегда.

Во время их коротких встреч сэр Клементс говорил в основном о своей любимой теме, рассматривая полярные исследования как некую «учебную эскадру с двойной оплатой и быстрым продвижением». Так он впервые навел Скотта на мысль о полярной экспедиции, которая получила дальнейшее развитие благодаря двум недавним примерам повышения офицеров по службе. Оба они были в Арктике с экспедицией Нарса: вице-адмирал сэр Генри Стефенсон, до этого бывший коммандером эскадры Английского канала, и капитан Джордж Леклерк Эгертон, теперь готовившийся принять командование военным кораблем «Мажестик» у прежнего капитана – принца Луиса Баттенбергского. Когда объявили о грядущей Антарктической экспедиции, Скотт, очевидно, сразу увидел в ней возможность продвинуться по службе.

Позже в своих воспоминаниях он утверждал – противореча свидетельствам из дневника сэра Клементса Маркхэма, – что случайно на улице встретил сэра Клементса и только тогда, по его собственным словам, «услышал впервые о таком предприятии, как предстоящая антарктическая экспедиция». Это не более чем лицемерие, рассчитанное на наивных людей. «Предстоящая антарктическая экспедиция» задолго до этого уже получила широкую огласку, и Скотт вряд ли о ней ничего не слышал, как хотел показать.

В течение последних месяцев, понимая, что возможность отправить экспедицию наконец-то стала реальной, сэр Клементс занимался поисками подходящего руководителя. Деньги были, но отсутствовала уверенность в том, что найдутся офицеры нужного ему типа. Германия строила свой военно-морской флот, вот-вот должна была начаться Англо-бурская война, эпоха «Пакс Британника» подходила к концу, на горизонте замаячила суровая реальность, идущая на смену имитирующим ее учебным играм. Первоклассные офицеры теперь не захотят хоронить себя в полярных льдах на два-три года, а военно-морское ведомство не пожелает отпустить лучших людей.

Обо всем этом Скотт хорошо знал и увидел здесь шанс для себя. Когда в июне 1899 года он впервые вошел в узкий, с высоким потолком коридор дома на Экклстон-сквер, то отчетливо понял, что сэр Клементс действительно находится в трудном положении, как Скотт и предполагал. Нужных офицеров не было. Томми Смит дискредитировал себя (в основном пьянством) и выпал из списка кандидатов. Пост руководителя экспедиции оставался вакантным.

Сэр Клементс, которому шел седьмой десяток, не просто верил в молодость – будучи романтиком, он боготворил ее. В этом пункте эмоции у него преобладали над разумом. Как многие люди в его возрасте, он искал протеже, жизнь которого заменила бы его собственную.

Сэр Клементс требовал от своих фаворитов соблюдения высочайших социальных и профессиональных стандартов – и потому Скотт не мог быть очевидным кандидатом. Скрытный, скучный лейтенант-взрывник с посредственными перспективами, сын провинциального пивовара и ко всему прочему с плебейской необходимостью жить на жалованье, явно не принадлежал к тому типу офицеров, который обычно привлекал сэра Клементса. Более того, увлекавшийся внешними данными, сэр Клементс обычно предпочитал мягких мужчин с женственными чертами, а не ярко выраженную чувственность, как у Скотта.

Однако честолюбивый лейтенант обладал одним ценным качеством, о котором однажды его товарищ сказал так: «Я не знал никакого другого мужчину или женщину, которые могли быть столь же привлекательными для тех, кого выбрали». Он сразу понял, как сыграть на чувствительности старика, и скоро стал фаворитом сэра Клементса. Это была ситуация, в которой каждый видел, как он мог бы использовать другого. Скотт появился в тот момент, когда добровольцев, готовых командовать экспедицией, больше не было, и заручился фанатичной поддержкой своих устремлений со стороны сэра Клементса.

За три дня до первого появления Скотта на Экклстон-сквер его, наконец, рекомендовали к повышению. Это произошло благодаря вице-адмиралу сэру Гарри Роусону, командующему эскадрой Английского канала, и стало частью любопытной последовательности событий. Когда Скотт зашел к сэру Клементсу на чай, у него уже сидел другой флотский гость – сэр Виси Гамильтон, отставной адмирал и старый исследователь Арктики, помогавший сэру Клементсу с его планами. Когда сэр Виси еще служил в Адмиралтействе, его внимание привлекла служба Скотта на тихоокеанской базе. Не стоило забывать и о политическом влиянии мужа Итти, Уильяма Эллисона-Макартни, который по-прежнему занимал пост парламентского секретаря Адмиралтейства и беспокоился по поводу перспектив своего шурина. Участие Скотта в полярной экспедиции могло бы существенно уменьшить его тревогу. Офицеру, чье будущее на службе в противном случае представлялось бы блеклым и бесперспективным, можно было легко помочь со стороны, как в этом случае. В довершение картины можно добавить, что сэр Виси знал сэра Гарри, который, как и Скотт, жил совсем недалеко от сэра Клементса.

Таким образом, благодаря своему очарованию Скотт, по его собственным словам, вышел «на уровень советников» и «пролез в игольное ушко». Но хотел больше, намного больше. Ему было мало просто дотянуться до своих успешных сверстников – он желал оставить их позади. Равнодушно глядя на первый скромный шаг к коммандеру, он уже видел четыре лычки капитана, даже более того – золотые погоны адмирала. Он хотел немедленного повышения по службе.

«Вам нужно потерпеть, – увещевал его сэр Клементс, умевший распознавать зловещую склонность торопиться в наиболее неудачные для этого моменты. – Если Вы получите повышение в этот раз [в следующем году], будет очень хорошо. Вы совершите большую ошибку, если предпримете какие-то шаги в Адмиралтействе прежде, чем получите сигнал». Скотту нужно было «ничего не делать до октября. Главное – вызвать интерес офицеров флота, входивших в объединенный комитет».

Королевское географическое общество вступило в коалицию с Королевским научным обществом не только для того, чтобы собрать деньги. Они хотели руководить экспедицией, делами которой управлял объединенный комитет – по словам сэра Клементса, «очень громоздкая структура», состоявшая из двадцати восьми человек, представлявших на паритетных началах два общества. Среди них было одиннадцать офицеров военно-морского флота в основном из числа старых «арктических» адмиралов. Подкомитету из десяти человек предстояло выбрать командира экспедиции – именно поэтому сэр Клементс советовал Скотту «вызвать интерес» к своей пер-соне.