Томится душенька на зоне - Владимир Колычев

— Объявляю вас мужем и женой! — расплылась в притворной улыбке молоденькая пышка из ЗАГСа.

Пришла пора обменяться поцелуями, но Евгения ничуть не побрезговала прикоснуться к губам Анатолия Даниловича. Она была благодарна ему за все, что он для нее сделал. Ладно, что в беде не бросил — и палату платную организовал, и медицинских светил на консилиум вызвал. Так еще и браком с ней сочетался.

Краем глаза она увидела, как поморщилась пышка. Видно, представила себя на ее месте. Каково это целовать в губы слюнявого старика. Евгения могла ее понять, но не захотела. И нарочно, чтобы подразнить ее, обеими руками обвила шею своего мужа и еще крепче прильнула к нему губами.

Потом было шампанское и конфеты. А до брачной ночи дело не дошло. Это уже слишком, и они оба это понимали.

— Ну, вот и все, — печально улыбнулся он, когда они остались вдвоем.

— А может, все только начинается? — Она нежно провела рукой по его плечу.

— Если есть жизнь после смерти, то да…

— Еще одно слово в том же духе, я и тебя, мой дорогой, погоню отсюда поганой метлой.

— Предчувствие плохое.

— Та-ак!

— Молчу.

Но безмолвствовал Варшагин недолго.

— Эдик не хотел, чтобы мы поженились, — сказал он.

— Я в курсе.

— Вдруг это он хотел испортить твою красоту?

— Настоящую красоту ничем не испортишь, — в иронично-пафосном тоне, но с унылой насмешкой сказала она.

— Это верно, — легко согласился Анатолий Данилович.

— Это не верно, это всего лишь слова…

— Я бы от тебя не отвернулся, — покачал он головой.

— Давай не будем об этом, — покачала она головой.

— Не будем… Завтра пойду к своему нотариусу, изменю завещание, — в раздумье сказал Варшагин.

— Завещание?

— Да. Старое составлено на Эдика и на Софью. Но так как ты моя жена, большую часть я отпишу тебе…

Евгения промолчала. Нужна ли ей часть миллионного наследства или нет — это ее личное дело. Может, и не нужно ничего. Но поверит ли он ей, если она так скажет?.. Не хотелось казаться неискренней…

* * *

Джин чувствовал себя волшебным джинном из кувшина. Злые менты хотели заточить его на многие годы, но сама судьба потерла кувшин за горлышко, и вот он на свободе. Машина на штрафстоянке, но было бы куда хуже, если бы она стояла в гараже, а он сидел в камере следственного изолятора. А было бы лучше, если бы Юрок остался в камере, а «девятку» подали к порогу райотдела, в подвале которого находился изолятор. Но нет, Юрок рядом с ним…

— У тебя бабки есть? — спросил Джин.

— Не-а, менты все вытрясли.

— Я тоже пустой… Ну да ладно…

Но, как оказалось, Джин волновался напрасно. Проблема с транспортом и деньгами разрешилась сама собой. Он увидел человека, который махал им рукой. Это был заказчик Леша, крепкого сложения мужик; совершенно лысый, но без шапки. А мороз на дворе неслабый.

— Как дела? — спросил он, небрежно пожав Джину руку.

— Зачем спрашиваешь? — усаживаясь в машину, пренебрежительно хмыкнул он. — Если бы ты знал, что дело дохлое, тебя бы здесь не было…

— Варит башка…

— Так потому мы и гуляем. И дело сделали, и на свободе…

— Да нет, дело не сделали, — цокнул языком Леша. — Жертва отделалась легким испугом. Руками лицо закрыла…

— Да нет, я сам видел, что у нее морда облезла! — соврал Джин.

Он видел, что Володарцева закрыла лицо руками, но ведь это могло случиться уже после того, как кислота выжгла ей глаза.

— Ничего ты не видел.

— Ты че, в натуре, бабки зажал? — взъярился Джин.

— Пасть закрой! — угрожающе рыкнул на него Леша. И уже мягче добавил: — Ты мне предъявы не бросай, я этого не люблю. Ты меня понял?

— Да.

— А бабки будут. Только не пять, а три штуки…

Он отъехал подальше от здания РОВД, остановил машину, вытащил из кармана свернутые в жгут и перетянутые резиной стодолларовые купюры, передал их Джину.

— Пересчитай.

— Да ладно…

— А со Снегуркой вы неплохо придумали, — уже совсем по-приятельски улыбнулся Леша. — Хитрый ход. Боссу понравилось… Если вдруг что, мы вас еще привлечем. Пейджер пусть остается у вас… Ну, до встречи!

Джин выходил из машины, когда вдруг с дороги на обочину резко сошел черный «БМВ», стремительно сдал задом, вплотную приблизившись к ним. Из иномарки вроде бы неторопливо, но как-то уж очень быстро вышли крепкие парни в длиннополых кожаных куртках. Их было трое, один подошел к Джину, а двое шустро забрались в машину к Леше. Краем глаза Джин увидел мелькнувший пистолет…

— Ты Джин? — не вынимая рук из карманов, грубым голосом спросил громила.

— Да, — холодея от дурного предчувствия, кивнул он.

— Жить хочешь?

— Да.

— Тогда пошли…

Амбал кивком головы показал на свой «БМВ» и направился к нему в полной уверенности, что Джин последует за ним. А ведь он мог просто-напросто удрать. Перепрыгнуть через кювет, пересечь газон, забор вокруг школы низкий… Хотя нет, сбежать он не мог. За Лешиной машиной стоял еще и черный джип, а рядом с ним такая же крутая братва. И один крепыш просунул руку под куртку, где у него наверняка находится ствол. И все остальные вооружены…

Джину ничего не оставалось, как направиться в «БМВ». Сидевший сзади амбал показал ему на переднее пассажирское место. Только он сел, как в затылок уперся ствол пистолета.

— Это револьвер, — тихим, почти задушевным голосом сказал громила. — «Кольт» сорок пятого калибра. А патрон в барабане один. Предлагаю тебе русско-американскую рулетку. За каждый неправильный ответ я буду жать на спусковой крючок. В барабане семь гнезд. Возможно, ты сможешь соврать мне целых шесть раз, а может быть, у тебя вообще нет шансов… Вопрос первый. Ты знаешь Женю Володарцеву?

— Нет.

Щелчок спущенного курка вызвал холод и предательскую слабину внизу живота. Джину показалось, что он напустил в штаны.

— А-а, Володарцеву?.. Да, знаю. Мы следили за ней…

— Кто плеснул ей кислотой в лицо?

— Так это Танька… Наркоманка, бешеная, в натуре…

— Кто заказчик?

— Да нет, какой заказчик… Тут такое дело…

Второй щелчок открыл передний кран. Холодок в штанах сменился сырым теплом.

— Так это, Леша заплатил… Он в машине, за рулем… Вы у него спросите. Он про какого-то босса говорил…

— Спросим.

Больше громила на спуск нажимать не стал. Но ударил Джина рукоятью револьвера по затылку. Лампочка в голове взорвалась и потухла…