Комната из стекла - Энн Кливз

дежурств. Тогда я и заинтересовался готовкой. Мне очень нравилось – я так совмещал приятное с полезным.

– А что с твоим отцом? – Она не хотела говорить резко, но слишком уж неожиданно ей пришла мысль о втором родителе.

Алекс покачал головой:

– Я его не знаю.

– Умер? Развелся с матерью?

– Ни то ни другое, она так и не вышла за него замуж. Мы с ним никогда не виделись.

– Но ты знал, кто он?

– Она вроде как рассказала мне, кто он. – Алекс наклонился и погладил кошку, которая терлась о его ноги. – Но я ей не поверил.

– Что она рассказала? – Вере казалось, словно она продирается сквозь бурелом. – Расскажи, что она придумала. Если придумала.

– Мой отец гораздо старше матери. Издатель. Она встретила его на презентации книги, влюбилась в его начитанность и остроумие. У них завязался роман. Самая интересная и прекрасная пора в ее жизни. Он показал ей театр и оперу, возил в романтические путешествия: в Барселону, Рим и Париж. Он был обаятелен, и к ней никто так раньше не относился.

– Но он был женат, – вставила Вера.

Алекс кивнул:

– У него был ребенок, которого он обожал. Когда она узнала, что беременна, сразу разорвала отношения. Она не хотела заставлять отца выбирать.

– У него имя-то есть? – Как она ни старалась сдерживать себя, вопрос прозвучал скептически.

– Уверен, есть, инспектор. – Впервые в речи Алекса послышались нотки юмора. – Если он вообще существовал. Но мать так и не сказала, как его зовут.

– Ты пытался его найти?

Алекс пожал плечами:

– Я боялся того, что мог узнать. Предпочел верить сказкам, как и мать.

– Интересно, может ли быть так, что твой отец – Тони Фердинанд, – предположила Вера. Она взглянула на Алекса, свернувшегося в кресле-качалке. Он все еще ребенок, – думала она, – умный, испорченный ребенок.

– Я тоже думал об этом. – Ответ Алекса был полон горечи. – Как я уже сказал, я верил в сказки.

– Ты не спрашивал мать о нем?

– Нет. Я боялся, что она скажет правду. Тони манипулятор, и я не хотел иметь с ним ничего общего. – Он поднял глаза. – Да и он никогда не питал ко мне симпатии. Я для него был недостаточно умен и интересен.

Повисла тишина. Джо Эшворт, кажется, смотрел в окно. Он научился сидеть неподвижно и становиться невидимым во время бесед, но Вера знала, что он полностью погружен в разговор.

– Ты уверен, что не слышал, как твоя мать вернулась прошлой ночью? – произнес сержант наконец, отвернувшись от окна. Вере послышался упрек в том, как он прервал разговор: Джо считал, ей стоило сосредоточиться на времени смерти. На важной информации, которая поможет в расследовании. У них еще будет время разобраться в отношениях. Алекс сразу не ответил, и Эшворт добавил: – Ты же понимаешь, как это важно? В зависимости от того, вернулась твоя мать вчера вечером после чтений и снова вышла или она легла спать и вышла ранним утром, у нас могут быть разные версии, как ее убили.

Но Вера знала: Миранда спать не ложилась. На ней была та же одежда, что и вечером, – белая шелковая рубашка и длинная черная юбка. Такое не надевают на раннюю прогулку холодным октябрьским утром.

– Я не слышал. – Алекс посмотрел на Джо. – И не хотел слышать. Я слушал музыку, пока не уснул.

На какое-то время вновь воцарилась тишина. Затем снаружи донесся крик, такой пронзительный, что его услышали даже за толстыми стенами коттеджа:

– Кто-нибудь видел босса? Они что-то нашли!

Джо проскользнул наружу, но Вера осталась на месте. Она медленно отошла от плиты:

– Скажи, где твоя мать хранила свои книги? Я думала, они на почетном месте в главном доме, но не смогла найти ни одной в библиотеке.

– Она скрывала от студентов, что ее уже много лет не публикуют, – ответил Алекс. – Они наверху, в ее спальне.

– Я схожу туда, ладно?

Казалось, он ее не слышал и так и остался сидеть в кресле.

Глава 22

Выйдя из коттеджа, Джо Эшворт глубоко вдохнул. В доме стоял сладковатый неприятный запах. Химический. Освежитель воздуха или какое-то чистящее средство? Может, пытались вывести запах кошки, страдающей от недержания, а может, что похуже. Криминалисты примутся за коттедж, как только закончат с террасой.

Во дворе было людно. Двое мужчин в форменных куртках темно-синего цвета увлеченно разговаривали; женщина-криминалист, снимая комбинезон, прыгала на одной ноге и кричала напарнице: «Где туалет? Сейчас описаюсь». В конце дороги виднелась антенна подвижной радиостанции. Значит, пресса уже здесь. Журналюги, разбившие лагерь после смерти Фердинанда, разбежались днем ранее и теперь вернулись снова. Джо не мог не радоваться, что кто-то уговорил их держаться от дома подальше. Чарли тоже был здесь. Опершись на капот своей машины, он пил чай из кружки с эмблемой Дома писателей. Отражаясь от лобового стекла и замерзших луж, солнечный свет заливал все вокруг и окрашивал лица людей в желтый цвет.

Джо обратился к Чарли:

– Кто-то звал босса. Она занята. Что у них?

Чарли выпрямился:

– Орудие убийства, как они считают.

– Где?

– На пляже. Я покажу тебе. Повезло, что его нашли.

Наклонившись, Чарли поставил чашку у порога и пошел вокруг дома. Там открывался вид на море, а в белой палатке на террасе кипела работа. Сквозь нейлон, просвечиваемый солнечными лучами, виднелись медленно двигающиеся тени.

Проходя через сад, Джо вспомнил слова Алекса Бартона о переезде из Лондона и о том, как ему нравился дом, когда он принадлежал лишь им двоим. Рай для ребенка. Можно лазить по деревьям, строить шалаши, ковыряться в скалистых озерах, наполнявшихся водой во время приливов, а иногда, в погожий теплый денек, купаться в море. Ребенок изучил бы здесь каждый дюйм. Если кто и знает, где спрятаться в окрестностях дома, то это Алекс Бартон.

Чарли пошел по узкой тропинке к пляжу. Он оступился, порвал свой комбинезон на ноге и выругался. Когда он дошел до песка, то уже тяжело дышал и с него тек пот, хотя на улице было холодно. Чарли нагнулся, потирая царапину.

– Что-то ты не в форме, дружище, – сказал Джо, которому тоже было нелегко. Слишком много жирного он ел на завтрак, а физической активности не хватало. Порой, играя с детьми в мяч, он чувствовал, что годы уже берут свое.

У подножья скалы виднелись три силуэта. Издалека невозможно определить их пол, да и солнце светило неумолимо. Стайка птиц, бегущая по линии прилива, взлетела, как только Джо и Чарли подошли, и теперь на белом небе виднелись лишь черные точки. Фигуры у скалы постепенно