Подлинные имена бесконечно малых величин - Сергей Дигол

Хорошо, а где выключатель? Под лестницей или все же наверху? Может, у входной двери есть электрический щит с отдельным тумблером для подземелья?

– Твари, – сказал Нику, глядя перед собой и не видя ничего. Из этой ночи он вынес одно ясное знание: он терпеть не может постоянно будить нажатием кнопки гаснущий уже через несколько мгновений экран мобильного телефона.

Ну их всех! Посветив вперед и обнаружив лестницу, он на прощание пнул одну из жестяных банок. Банка покачнулась, отозвавшись вполне ясным металлическим эхом. Банки, наполненные маслинами и рассолом, так не звучат.

Присев, Нику постучал по ней костяшками пальцев. Банка была тяжелой, но Нику был готов биться о заклад, что внутри не было ни капли жидкости. Он осмотрел крышку: та была нетронута, кольцо консервного ножа плотно прилегало к поверхности. Подняв кольцо и не дождавшись обычного в таких случаях короткого свиста, Нику потянул кольцо на себя, в два счета сорвав крышку с банки.

Мобильник упал вслед за брошенным им хиленьким светом. Прямо на перевязанные пачки купюр.

* * *

Подсчет добычи занял у него остаток ночи и все утро, а если считать полдень, то и часть дня. Он не мог уснуть, знал, что надо уснуть, терпел удары молота внутри головы. Устраивался на диване, сворачивался комочком, набросив на себя плед, и все равно вертелся без сна. Он помнил эту цифру – нет, не пытался запомнить, а просто запомнил и все, – и все равно боялся, что забудет. Записать? Это Нику отмел сразу: память, может, и не так надежна, но она не оставляет вещественных доказательств. Кто знает, не придут ли за ним? Может и не завтра, вот только куда все это деть – он вряд ли сумеет решить и через месяц.

Триста семьдесят тысяч евро. Тридцать семь пачек по десять тысяч. Там, в подвале, Нику сразу поверил в подлинность – и банковских лент, и самих купюр. Он просто совал пачки за пазуху, опустошив одну банку и едва начав вторую, проклиная себя за то, что не додумался прихватить кулек, благодаря себя за болоневую куртку с тугой резинкой внизу. Он выбирался из подземелья, чувствуя себя террористом-самоубийцей, обвязанным взрывчаткой – каково им это, таскать на себе эти тяжести, зная, что они разнесут тебя в клочья?

– Чтоб их разорвало, – сказал Нику, остановившись у ворот.

Выбраться наружу не представлялось возможным, даже если бы он свалил к подножию ворот все пачки с деньгами. Он трогал пластиковую стену перед собой, гладкую и сырую, на которое то появлялось, то исчезало мутное пятно от желтого подмигивания светофора.

В доме должен быть пульт! Нику уже повернулся было назад, но не сделал и шага: пульт эти ребята наверняка захватили с собой, а если и есть резервный – попробуй, найди. До утра точно не управиться.

Вспомнив о чем-то, Нику поднял над собой почти бессильный на улице мобильник. Вот она, коробка! Как-то же можно открывать ворота, если пульт пришел в негодность. Он потрогал коробку, висевшую на колонне слева от ворот – крышка на ней не открывалась. Нику погладил коробку с боков, нащупав на одном из них круглое отверстие. Все ясно: это место для ключа, такого узкого, цилиндрического. Ключ, видимо, на одной связки с пультом.

– Блядь, – сказал Нику и плюнул. Стремянка – и та, если есть, заперта в гараже.

Он заглянул в просвет между пластиком и металлическими прутьями. Как раз по ширине ступни, вот только до ближайшего стержня, соединяющего пластик с металлом, не дотянуться даже вытянутой рукой.

На всякий случай он задрал голову – убедиться, что изнутри забор так же неприступен, как и на подступах. Барабаня по пластику, Нику дошел до калитки, высотой с ворота, но сделанной из сплошного металла. Не то что выступы – швы на ней не прощупывались. Зато был замок и задвижка, подняв которую, Нику не сразу понял, что калитка движется; решил, что это от головокружения.

Но это был не сон и не обморок. Послушно отворившись, калитка открыла ему чудесный вид, за который он уже готов был заплатить деньги, которые бы не отдал и за райский пейзаж с пальмой на фоне морской глади. Чертову кучу пачек евро за асфальтовую дорожку, ведущую к перекрестку с мигающим желтым светофором. Все деньги мира за глубокий вдох, который Нику сделал, покинув проклятый двор, помчавшись к дому кратчайшим путем, наплевав на оставленную открытой калитку.

Вздохнуть полной грудью и бежать – вот и все, о чем он думал после получаса насилия над его членом. Он и не понял, когда кончил, лишь понял, что все уже произошло, когда увидел прямо перед собой подскочившую девушку. Под смех и аплодисменты она хватала салфетки с ближайшего стола, промокала ими лицо и пальцы, комкала бумагу и бросала прямо на пол.

Из Джонни его вынимали двое мужчин в костюмах, явившихся в комнату после того, как все разошлись. В промежуток между оргазмом и появлением мужиков Нику вынужден был еще минут двадцать молча наблюдать за восторгами участниц тренинга, словами благодарности блодинки, раздачей каждой из них дипломов и даже слезами на прощание.

– Убью, блядь! – выпалил он, содрав со рта мерзкую ленту, оказавшуюся скочем – плотным, цвета кофе с молоком.

– Убьешь, убьешь, – успокаивали его мужчины в костюмах, явно сотрудники службы безопасности «Афины» – высокие, подтянутые, сильные.

Подхватив Нику под руки, они посадили его на стул – тот самый из-за соседнего столика, за которым сидела активная участница. Активничала она и во время практической части: ее голова трижды опускалась к ногам Нику, но жребий попасть под его струю выпал другой счастливице.

На прием к Виктории Скрипченко он попал лишь три дня спустя. Она сама ему позвонила – с извинениями, объяснениями и ближайшими планами. Нет, она не ждет его прощения, но надеется на понимание. Да, все прошло именно так, как она и задумывала. Тест, можно сказать, выдался образцовым. Да, это можно назвать и бартером: участницы курсов орального секса получают в свое распоряжение живой и работающий мужской организм, взамен мы получаем уникальный по своей интенсивности тест на достигнутые за время терапии результаты. Да, результаты весьма обнадеживают, а если учесть, что вас стимулировали жены, подруги и любовницы весьма состоятельных кишиневцев, есть повод испытать и повод для гордости. Второй такой возможности в жизни может и не быть. Никакие они не шлюхи, а наставница – и вовсе звезда. В своей, конечно, области. Екатерина Любимцева – не слышали? Ведущий российский тренер по оральному сексу, разработчица авторских курсов и уникальных методик. Впервые организовала в Кишиневе свои курсы, на которые, кстати, смогли попасть далеко не все желающие. Разумеется, продолжение следует. Нет, Джонни тут ни при чем, в нем больше нет необходимости. Другие методики, не менее эффективные и показательные.

Через три дня после разговора на нем опробовали первую из обещанных методик. Ее звали Лизой, и она была негритянкой.

– Это еще зачем? – спросил он, когда доктор Скрипченко впервые протянула ему ее фотографию?

– Вы расист? – удивилась она. – Не любите чернокожих женщин?

– Да не то что.., – замялся Нику. – Точно не знаю.